Старик дышал, когда спасатели оказали ему первую помощь, остановили кровь, зафиксировали сломанные кости и понесли носилки с ним наверх, обратно к отелю, где уже дожидалась машина «Скорой».
А по пути в больницу он дышать перестал.
Глава 7Люди открываются нам с разных сторон
За прыжок со скалы Марат заплатил на удивление дешево: всего-то пара неглубоких порезов на руках и синяк на плече. Могло получиться и по-другому… могло и совсем печально. Но ему повезло: помня уроки плавания, полученные еще лет пять назад перед крупной ролью, он нырнул очень удачно, да еще добрался до глубины, там опасных камней не было.
К Федору Михайловичу судьба не была благосклонна. Он расшибся то ли о воду, то ли о камни – в этом будут разбираться эксперты. Когда Марат нашел его, он уже истекал кровью. Майоров сделал для старика все что мог, поддерживал его до последнего, но от спасателя к тому моменту уже ничего не зависело. Оказалось, что с такими травмами можно было лишь прожить чуть дольше, не отправившись на дно, а вот остаться в живых – нельзя.
От этого было горько, и думал Марат лишь о том, что не сумел спасти. А о собственной возможной печальной участи не думал. Зачем? Все же обошлось!
Зато за него об этом подумали другие.
Катрин полчаса орала в трубку. Марат толком не слушал, он как раз переодевался, поставив смартфон на громкую связь, и включился в разговор, лишь когда продюсер пожелала добавить этот эпизод в документальный фильм. Марат честно сказал, что ему все равно.
Режиссер тоже поорал, но скорее для приличия. Когда он узнал, что у Катрин претензий нет, он задал себе вполне справедливый вопрос: мне что, больше всех надо?
Фанатки Марата, услышав о случившемся, сочли своим долгом выразить кумиру восхищение. И беспокойство. И сделать пару многозначительных намеков. Марат раздал очередную партию автографов, поблагодарил за беспокойство и сделал вид, что намеков не понял.
Ну и конечно, была Полина. Он редко интересовался чьим-то мнением относительно собственной судьбы, но ее мнение оказалось важным – неожиданно важным для него. Там, в заповеднике, он прыгнул за стариком не ради нее, о ней он тогда вообще не думал. Но когда все закончилось, ему вдруг стало важно, как к этому отнесется она. Он помнил, как отчаянно Полина обнимала его на берегу – кажется, синяк все-таки остался… Но то было первое впечатление. Обдумав все, она могла бы изменить свое отношение.
Когда на Марата орала Катрин, поздравляя с почетным званием героического идиота, ему это было глубоко безразлично. Но если бы такой же трюк попробовала провернуть Полина… это оказалось бы неприятно, и что-то важное, не до конца понятное ему исчезло бы навсегда.
Полина не вопила. Она рассматривала Марата глазами цвета сосновой хвои и улыбалась. Она не собиралась обсуждать случившееся, он не выдержал первым, спросил:
– И что должен означать этот взгляд?
– Это было важное открытие о тебе. Оно, признаюсь, за гранью всего, что я могла предположить.
– Что я умею плавать? – попытался отшутиться Марат.
Но Полина не согласилась переходить на шутливый тон, оставаясь серьезной.
– Нет, что ты способен прыгнуть. Ты не раздумывал там, просто сделал, и все.
– Да уж, мои интеллектуальные способности по этому поводу уже оценили…
– Интеллект тут ни при чем, – покачала головой Полина. – У тебя не было времени думать, это была мгновенная реакция. Это, скорее, показатель моральных качеств. Ты мог умереть, но все равно рискнул, чтобы спасти кого-то.
– Да ладно тебе! Сама же говоришь, что я просто не успел понять.
– Разумом – нет, но подсознание оценивает риски куда быстрее. В тебе есть способность поставить на кон собственную жизнь. Если честно, я бы не хотела, чтобы ты так рисковал, и мне тоже хочется злиться на тебя и обвинять тебя. Но я понимаю, почему ты не мог иначе.
Марат себя героем не считал, и все же ему нравилось то, что она сумела понять. Забавно даже… Он, еще недавно чуть не потерявшийся в череде сыгранных ролей, вдруг увидел себя настоящего, отраженного в зеленых глазах. Приятное открытие.
А больше приятных открытий не осталось.
Вместе с Федором Михайловичем исчезла надежда узнать, что он считал ключевыми уликами, что мог подсказать. И вроде как это произошло случайно… Он попытался покончить с собой после известия о смерти невестки, такое кого угодно сломает. Но Марат, как и Полина, не верил, что речь действительно идет о самоубийстве.
Во-первых, старик боролся до последнего. Катрин, скорее всего, была права, это Федор Михайлович запустил в соцсети новость о том, что отель рухнул не случайно. Значительного результата его неумелая диверсия не принесла, однако она доказала, что он готов искать разные пути. Даже если бы он потерял всех – у него осталось бы желание отомстить. Да и потом, всех он не потерял, его внук все еще был жив! Федор Михайлович не покончил с собой после гибели одного внука и сына – но решился на это из-за смерти невестки? Версия сомнительная.
Во-вторых, Марат ведь видел его в тот день, старик явно был не в себе. И его состояние больше напоминало наркотический транс, чем эмоциональное потрясение. Марат уже сказал об этом медикам, забиравшим Федора Михайловича, и собирался лично проследить за тем, чтобы вскрытие провели как надо.
Но сейчас это не помогло бы, и Марат решился на пусть и некрасивый, но единственный доступный теперь шаг. Он отправился к вдове.
Полину Майоров с собой не позвал, зная, что она это не одобрит. А ссориться с ней сейчас не хотелось – как и портить впечатление о себе. Марат и сам бы, может, сомневался, если бы не узнал о близком отъезде вдовы.
После смерти мужа на пожилую женщину было страшно смотреть, оставлять ее одну никто бы не рискнул. Поэтому ей предстояло отправиться в ту же больницу, где сейчас лежал ее внук. Она присматривала бы за ним – а врачи присматривали бы за ней. Марат считал это правильным решением, но именно оно разрывало последнюю связь с возможным наследием Федора Михайловича.
Майоров встретился с вдовой на парковке – она сидела на чемоданах в ожидании автомобиля. Марат даже растерялся, не зная, как начать разговор. Но пожилая женщина облегчила ему задачу, она подошла сама.
– Это ведь вы пытались спасти Федю? Спасибо…
– Я, – кивнул Марат. – И мне очень жаль, что у меня не получилось. Я хотел сказать вам, что он не пытался покончить с собой. Я знаю, что болтают всякое, я там был и могу подтвердить: он упал случайно.
Этого Марат говорить не планировал, все получилось само собой, но теперь он понимал, что такие слова должны были прозвучать. Родственникам самоубийц всегда тяжело: остается так много вопросов, на которые никогда не найдется ответов, и чувство вины, которое невозможно заглушить. Пожилой женщине и так досталось, ей не нужны выжигающие душу мысли в стиле «Что было бы, если бы я…»
– Люди всегда болтают, – горько усмехнулась вдова. – Это не остановить. Но мне не важно, что они говорят о нем. Я знаю, что Федя никогда бы так не поступил со мной. Упасть случайно он мог… Он в последнее время почти не спал, стал очень рассеянным… Разве могло быть иначе?
– Не могло, – согласился Марат. – Мне кажется, если бы он собирался, вы бы знали… Он же ничего такого не говорил?
– Нет, нет… Этого бы никогда не случилось. Федя готов был воевать со всем миром, только не с самим собой. Он в последнее время мог думать только о мести, даже понимая, что некому мстить.
– Что именно он говорил?
Но тут вдова его разочаровала:
– Я не слушала… Я очень обижалась на него за такую болтовню. Знала, почему он не мог иначе, и все равно обижалась. Но это не было жалобами… Да что уже говорить? Все, кто общался с Федей хотя бы раз, знают, что он никогда бы так не поступил. Вы, та девушка-психолог, которая ему помогала, Александр…
Марат, поверивший, что разговор можно сворачивать, насторожился.
– Какой Александр?
– Зотов Александр, – пояснила вдова. – Очень хороший человек… Один из директоров тут, кажется, я не знаю его точную должность. Сначала Федя к нему приставал со своими глупостями, помните, на собрании еще? Но Александр добрый человек, он понимает, что такое горе отца и деда. Он мне сейчас помогает до больницы добраться, он Федю до последнего успокоить пытался… Он, как и вы, сказал, что это не самоубийство, а трагическая случайность… Что ж теперь… Это мое лето трагических случайностей…
Марат оставался с ней рядом до тех пор, пока не прибыл автомобиль. Потом помог вдове уложить чемоданы в багажник, закрыл за ней дверцу, долго смотрел вслед. Майоров не представлял, что она чувствует и как будет жить дальше. Он лишь надеялся, что она справится – каким-то чудом.
Его же мысли с Федора Михайловича переключились на Александра Зотова. Поверить, что бизнесмен решил изобразить доброго самаритянина просто так, не получалось. Почему он следил за стариком? Здесь было очень много страдающих людей – и скорбящих тихо, и обвиняющих весь мир открыто. А Зотов оставался рядом с тем, кто вполне обоснованно говорил о проблемах его отеля, да еще и в соцсети написать об этом умудрился.
Потом вдруг умерла невестка Федора Михайловича, которая вроде как не должна была умереть, и старик в течение суток решил прыгнуть со скалы. Да, от этого веяло теорией заговора на уровне шизофрении. Но ведь и принять это за совпадение не получалось – слишком уж четко все сошлось…
Полина была права: неизвестность раздражает больше всего. Терпеть это Марат не собирался, он сразу же отправился искать Зотова. Выполнить эту задачу оказалось несложно – крупная округлая фигура директора просматривалась издалека.
Зотов в эти дни большую часть времени проводил в кабинете, но утром и вечером старался беседовать с оставшимися постояльцами, выяснял, что им нужно, не в силах ли он чем-то помочь. Опытный коммерсант понимал: однажды эти люди уедут и все-таки напишут о своем опыте. Он хотел, чтобы жаловались они только на стихию, но уж никак не на руководство отеля.