– Не удивлюсь, – пообещал Алей.
Он смотрел на Васю скептически.
Админ отстриг пожженные белые лохмы, но за приличного человека все равно не сошел бы. Алей заподозрил, что в прошлый раз в честь прихода Осени Вася помыл голову, и подумал, что не мешало бы ему повторить.
Полохов отхлебнул кофе, шумно вздохнул и развернулся вместе с креслом.
По коже Алея подрал мороз.
В первый миг показалось, что глаза админа фосфоресцируют, будто у монстра в дешевом фильме. Конечно, это было не так, просто свет из окна падал наискось, но все же… Глаза Васи блестели каким-то противоестественным ритмичным блеском, словно в них на эбонитовых осях зрачков крутились голубые космические шестерни, а за теми сверкало что-то жуткое.
– Упустил, – тяжело сказал Вася.
Алей поник.
– Упустил, – согласился он. – Но я…
– Знаю, – админ отмахнулся, продолжая сверлить его диким взглядом. – Ты мне вот что скажи: ты можешь сейчас сделать осмысленный выбор?
Алей оторопело поглядел на него и осторожно ответил:
– Смотря какой.
Вася неопределенно хмыкнул, поколебался и неожиданно продекламировал дребезжащим, натянутым, как не своим, голосом:
– Твердая вера в безграничную силу разума и мощь человеческого духа неизменно приводит к победам!
Глаза его остекленели. «Это что еще такое? – ошалел Алей. – Это ему опять надо какую-то информацию слить, чтоб не лопнуть?»
– Но здесь мы видим парадокс! – торжественно продолжал Полохов, в то время как руки его, будто отдельные существа, панически метались по подлокотникам кресла и собственным Васи коленям. – Твердая вера обычно слепа, а слепая вера может до бесконечности укреплять дух, одновременно уничтожая разум. В итоге получается чистый дух. Но очень, очень тупой. Это ли цель человеческого существования?
И он вытаращился на Алея, заметно поглупев с виду.
«Чертовщина, – подумал тот. – Крепко его трясет. Не завидую я все-таки демиургам», – а вслух сказал первое, что пришло в голову:
– Высшее предназначение человека становится очевидно только после выхода за Предел. А туда попадают единицы. И цепочка взлома Предела на тридцать процентов состоит из смыслов, разрушающих привычную понятийную разметку реальности.
Тут ему вспомнилось буддийское высказывание: «Ум – это обезьяна», но приплести его было вроде бы не к чему, поэтому Алей замолчал. Его вновь захватил вопрос, сколько все-таки у человека Пределов, но админ был явно не в форме, и его не хотелось лишний раз дергать.
Вася глубоко вздохнул и обмяк в кресле, свесив голову на грудь.
– Ну хорошо, – согласился он с долей печали. – Проехали. Так все-таки разум или дух?
– И то, и другое, – сказал Алей, – и можно без хлеба.
Вася фыркнул.
– Это зря, – сказал он, – без хлеба на этом пути можно только бездарно помереть. Но суть я уловил. Суть здравая. Собственно, вопрос в том, что ты собираешься делать с проксидемоном. Я был бы эгоистически рад, если бы ты изучил устройство его мозгов и написал мануал для будущих юзеров. Но так как во мне есть и альтруизм… где-то в углу… в пыли… завалялся и присох… то я тебе скажу, что существует альтернатива.
Алей помолчал.
– Я уже догадался, – ответил он.
Немного странно было обращаться к Васе как к адекватному человеку после спектакля, который он только что устроил. Но он, кажется, уже пришел в чувство. По крайней мере, на лицо его вернулось осмысленное выражение.
– И? – сказал Вася.
– Проксидемон – вспомогательное средство, – продолжил Алей. – Я знаю, что Старицу можно использовать для перемещений внутри параллели. Видимо, по Реке Имен можно перемещаться и между параллелями. Но попасть к Реке способен только тот, кто вышел за Предел. Или нет?
– Нет, – с облегчением поправил Вася. – Это вещи несвязанные. Ну, почти. К Реке может выйти тот, кто вплотную приблизился к своему Пределу. Хотя выходить туда, и вообще что-то знать о ней человеку совершенно необязательно. Это, так сказать, бонус. Специфический. Не всем нужный.
– А мне нужный?
– Это уж тебе самому решать, – Вася нащупал за левым локтем чашку, взял ее и глотнул кофе. – Тебя обстоятельства прижимают. Начиная с места работы, заканчивая сам знаешь чем… кем.
Алей сомкнул веки и связал между собой несколько смысловых нитей.
– Я выходил к Старице как сотрудник Ялика, – сказал он. – Но теперь я каким-то образом связан с ней в принципе. Как человек. И мой Предел с нею связан.
– С ней связаны все, кто о ней слышал. Это не трагедия, не делай несчастное лицо, – Вася фыркнул, и Алей скосоротился: несчастного лица он не делал, Вася глумился.
Он не стал выдумывать ответную шпильку. Вместо того сказал:
– Я могу получить естественный доступ к возможностям Старицы? Так сказать, лицензионную версию?
Админ посмотрел на него и болезненно сощурился, словно у него заболели глаза.
– В принципе, – сказал он, морщась, – так сказать, условно ты его уже получил. Но получить мало, надо изучить. А изучить все это… как иностранный язык без учебников. Или, в твоем случае, язык программирования. Тебе проще. Ты кое-что знаешь, а остальное можешь вывести логически.
– Так в чем проблема?
Полохов досадливо вздохнул и пригорюнился.
– А то ты сам не догадываешься. Легко тебе искать из Старицы?
Алей помрачнел.
– Практически невозможно… если без прокси, – и тут он понял: – а у меня сроки поджимают.
– Вот, – кивнул Вася. – Ты можешь тратить время на то, чтобы осваивать язык – или на то, чтобы осваивать инструмент перевода.
Алей замолчал, и молчал долго. Он не столько размышлял, сколько прислушивался к интуиции – но она оставалась немой. Ничего не получалось выяснить и предсказать, слишком мало было данных, да и те – косвенные и неточные. Алей не мог отталкиваться от внешнего знания, и тогда он обратился к внутреннему – к самоанализу и пониманию себя.
И сказал:
– Одновременно.
– Что?
– Я буду осваивать их одновременно. Трудностей, конечно, больше, но и коэффициент полезного действия выше.
Вася сполз вперед в кресле и тихо присвистнул, разулыбавшись.
– Святое пиво! «И можно без хлеба», – повторил он. – Ну ты крут, чингизид… а выдержишь?
– Пока не попробую – не узнаю.
– Крут, – улыбался админ, грея ладони о чашку. – Знаешь, что? Я, пожалуй, буду иногда работать клавишей F1. По мере возможностей. Только учти, днем я сплю, звать меня бесполезно.
Алей усмехнулся в ответ:
– Я запомню.
Чем лучше ты слышишь журчание Реки Имен, тем лучше Река понимает тебя. Она создана людьми – бесконечным течением созидающей, познающей мысли человечества. Есть и другие Реки, но нам они непонятны и не слышны… Наша Река вслушивается в нас, ищет нас – насколько возможно испытывать стремления потоку понятийных частиц. Река радуется пришедшим, и поэтому нужно соблюдать осторожность: она не соизмеряет силу своей радости.
Слушая вдохновенный монолог Полохова, Алей молчал и только раз спросил Васю:
– Если Реки текут, значит, они текут куда-то? Куда-то впадают?
И админ ответил:
– Да. Все Реки впадают в Море Имен.
Больше он ничего не сказал о Море, но мысль о нем вдруг захватила разум и душу Алея. Нельзя было не попытаться вообразить его себе, и образ Моря оказался так ярок, как будто был очередным видением: девственно-чистый, белый безлюдный берег, нежный перламутр крупных раковин, медные сосны и переплеск теплой, ласковой зеленой волны. И бескрайнее высокое небо, переполненное свечением.
– Видишь? – вдруг спросил Вася и, не дожидаясь ответа, прибавил: – Поздравляю со вступлением в клуб. Все видят.
…Река будет звать тебя. Ты станешь слышать ее все лучше и лучше, великую Реку смысла, а это значит – лучше понимать мир. Видеть корни событий, как корни деревьев в земле, отслеживать паутину закономерных случайностей и случайных законов. Твой ассоциативный поиск будет все более похож на ясновидение, но в отличие от ясновидцев, ты сможешь влиять на происходящее. Нет, никаких чудес. Влиять в той же мере, в какой способен на это любой человек – словом и делом.
Вася возвышал голос, глаза его горели, взгляд уперся в ковер над Алеевой головой, а Алея все более занимал один простой вопрос, который он наконец и задал:
– Вася, а как это технически?
Полохов смешался, поперхнулся и крепко задумался.
– Ну смотри, – ответил он после паузы. – Видишь, допустим, мужика, понимаешь, куда он думает. А куда он думает? А он может думать только по своему тоннелю. И ты видишь его тоннель. И видишь, в какое место его надо пнуть, чтобы из тоннеля выпнуть. Раньше тебе на это несколько дней требовалось, присутствие клиента и его согласие. А теперь сможешь элементарно за пару минут и по своей воле.
– Без согласия? – изумленно переспросил Алей. – За минуту? Но зачем? Вась, зачем такие способности нужны? Это ж непорядочно, во-первых.
– Не зарекайся, – строго сказал Полохов. – Я тоже безвременье для собственного развлечения не включаю. Но может случиться, что я этой штукой когда-нибудь спасу кучу народу. Понял? И ты так думай.
Алей поразмыслил и согласился.
– Вася, – спросил он напоследок, – а кто Якорь Летена Воронова?
Админ молча покачал головой и уставился на люстру.
– Воронов, – сказал он задумчиво, – это особый случай… Воронова не всякий Якорь удержит, – и больше ничего не прибавил.
Ответ его подтвердил смутные Алеевы подозрения и разжег любопытство – но и только.
– А у моего отца есть Якорь? – сказал он. Васин диковатый взгляд блуждал по потолку, и Алей заторопился, подозревая, что админ сейчас либо уйдет, либо низвергнется в новые безумные откровения: – А почему меня не пускает в Старицу?
– Кто тебя не пускает? – буркнул Полохов. – Никто тебя не держит. Это надуманная проблема. Трусишь ты, вот и все.
На первый вопрос он не ответил. Алей уже собрался переспросить, когда админ встал, прогнулся, кряхтя, в пояснице и уточнил, глядя в окно: