– Именно это я и пытаюсь до вас донести. Я не должен был делиться всем этим с вами. Теперь границы нарушены, и мы не можем продолжать как раньше.
– Я не согласна. Разве не это наша цель? Правда? Честность? Открытость? Теперь мы понимаем друг друга, и разве это не пойдет мне на пользу? Не научит лучше относиться к другим?
Он не ответил, и меня охватила паника.
– Пожалуйста, не отправляйте меня к другому врачу.
– Но я должен. Это… – Он показал рукой на себя и меня. – То, что происходит между нами, опасно. Это может привести к тому, что меня уволят или того хуже.
Я ожидала, что буду убита горем из-за того, что он решил прекратить наши сеансы, но нет – мое сердце затрепетало, потому что он признал, что между нами что-то есть – интимная связь. Может, даже сексуальное влечение?
– Хорошо, – сказала я, решив выполнить его просьбу, но только потому, что не хотела больше быть его пациенткой. Я хотела стать для него кем-то другим.
Он резко встал с кресла, подошел к столу, пролистал адресную книгу и что-то записал в блокноте. Потом вырвал страницу и подошел ко мне.
– Вот к кому вам следует обратиться.
Я взяла лист, прочитала имя и адрес.
– Доктор Сандра Моррис?
– Да. Она прекрасный врач, и ее клиника находится в удобном для вас месте. Я скажу, что направил вас к ней.
Я нервно сглотнула, не понимая, что вообще происходит. Он имел в виду, что больше не хочет меня видеть, даже в качестве пациента? Или это был первый шаг к отношениям другого рода? И если да, то как мы будем двигаться к ним?
Я откашлялась, и мне вдруг стало страшно, потому что он стоял надо мной, ожидая, пока я соберу свои вещи и уйду. Я посмотрела на него.
– Значит, это все? Вы хотите, чтобы я ушла?
– Я думаю, так будет лучше всего.
Я чувствовала себя так, будто меня выгоняли из магазина, поймав на краже.
– Вы сердитесь, – сказала я, взяв сумку.
– Вовсе нет, – ответил он, отвернулся и вернулся за стол. Я поднялась и посмотрела на него. Он не поднял взгляд.
– Простите меня, – сказал он.
Эти два слова, сказанные им с такой нежностью, потрясли и напугали меня. Я была в ужасе от мысли, что это конец, что он не хочет меня видеть, никогда, ни в каком качестве. Но не потому, что ему было все равно. Меня будто столкнули с края обрыва. Я летела вниз, и мои чувства были в полном беспорядке. Я не знала, что сказать. Мне просто хотелось бежать прочь от этой мучительной боли.
Я перекинула сумку через плечо и направилась к двери.
– Значит, я пойду. Прощайте.
Это слово было как копье. Все мое тело горело огнем, когда я вышла и закрыла за собой дверь. Я сбежала по лестнице и, ничего не сказав Джейн, прошла через приемную и выскочила наружу.
Я сбежала вниз по ступенькам, сделала несколько глубоких вдохов и поспешила к метро. Дойдя до перекрестка, я остановилась на светофоре и попыталась понять, что сейчас произошло.
Дин открылся мне. Он пытался положить конец моим романтическим чувствам, показав свои недостатки, но это возымело обратный эффект. То, что он сказал мне, лишь заставило меня полюбить его еще больше. Он был таким же, как я, – раненым, потерянным и одиноким. Он просто пытался выжить.
Загорелся зеленый свет, но я была не в силах шевельнуться. Я просто стояла в оцепенении, а жители Нью-Йорка неслись мимо, то и дело задевая меня.
Как я могла вот так уйти из кабинета Дина? Я даже не поблагодарила его и не сказала, как мне помогли наши сеансы. Если это был конец, так тому и быть. Но я не могла закончить на такой ноте.
Я взглянула на часы. До конца сеанса оставалось еще десять минут. Прежде я никогда не уходила раньше времени. Стоило ли вернуться? Сказать ему, как много он для меня значит, и пообещать, что я не буду усложнять ему жизнь? Этого он боялся? Что я буду цепляться изо всех сил и стану приходить к нему домой, умоляя его полюбить меня?
Нет, я бы себе такого не позволила. Он очертил границы, и я сделаю все возможное, чтобы их соблюдать. Но мне все еще нужно было, чтобы он знал, что со мной все в порядке и что я принимаю его решение.
Прежде чем я поняла, что делаю, я развернулась и помчалась обратно в клинику. Я взбежала по ступенькам, а потом остановилась и как следует отдышалась, чтобы казаться спокойной и собранной.
Джейн собиралась уходить. Она вопросительно улыбнулась мне, и я сказала:
– Извините, я кое-что забыла наверху. Свой блокнот.
– Думаю, он еще там, – ответила Джейн. – Поспешите, вы успеете его поймать. Я уже ухожу. Увидимся на следующей неделе.
– Хороших выходных, – ответила я, поднимаясь по лестнице на второй этаж. Оказавшись наверху, я остановилась и, засомневавшись, оперлась рукой на фигурный столб лестницы.
Возможно, это была ошибка. Что я скажу, когда он откроет дверь? Он подумает, не вызвать ли полицию, чтобы мне запретили приближаться к нему? Он забеспокоится, что я не могу себя контролировать. Но я просто хотела поблагодарить его. Сказать, что он замечательный. Что пусть он не думает обо мне плохо. Я хотела, чтобы он знал, что со мной все хорошо, что я пойду к другому психотерапевту, которого он рекомендовал, что я очень уважаю его и считаю, что он прекрасный специалист и что ему не стоит ни о чем беспокоиться. Я не сумасшедшая, я понимаю границы, и все в порядке.
Я подошла к двери его кабинета и постучала.
Когда я услышала его шаги, у меня перевернулся желудок. Дверь открылась. Я встретила его взгляд и глубоко вздохнула. Он был таким красивым. Эти глаза… Я чувствовала, что распадалась на атомы и молекулы, исчезала в другом мире, где существовали только мы вдвоем.
Не знаю, как долго мы стояли там, глядя друг на друга в сильнейшем потрясении.
Дин хмурился, его грудь вздымалась, и я на миг подумала, что он злится на меня. Но потом он дал мне руку, потянул меня в кабинет и в свои объятия. Когда он закрыл за нами дверь, я погрузилась в состояние чистого и совершенного восторга.
Глава 13. Мелани. Нью-Йорк, 1986
Но доктор Робинсон… Дин…
Ох, он не был похож ни на кого из тех, кого я знала раньше. Он был так заботлив, так нежен, так прекрасен, на это отзывалась каждая клеточка моего тела. Когда он поцеловал меня, подвел к дивану и опустил на мягкие подушки, мое сердце задрожало и раскрылось от любви и желания. Мое тело, казалось, идеально повторяло контуры его тела, и в том, как мы касались друг друга, было невероятное сострадание и немыслимая нежность.
Его неровное дыхание коснулось моей щеки, ладонь скользнула по моему бедру, но он быстро отстранился.
– Мы не должны этого делать, – сказал он.
– Пожалуйста, не останавливайся. – Я прильнула к нему, меня всю трясло от наплыва чувств.
– Но это неправильно.
– Мне все равно. Я просто хочу быть с тобой. А ты хочешь быть со мной. Я же вижу. Это не просто перенос. Это намного больше. Ты ведь это знаешь, правда?
Он сел на край дивана. Я тоже села и прижала колени к груди.
– Да, – ответил он, и я вздохнула с облегчением. – Но это все еще неправильно. В моей профессии есть правила, и такое они запрещают.
Я спустила ноги на пол, придвинулась ближе к нему и сжала его руку.
– Но мы сможем встречаться, если я больше не буду твоей пациенткой?
– Нам придется немного подождать. – Он опустил голову, наклонился вперед и уперся локтями в колени. – У меня была просто адская неделя. Ты даже не представляешь.
– Почему? – Я погладила его по спине. – Что случилось?
Какое-то время он молчал. Потом покачал головой.
– Моя тетя умерла.
– О господи. Сочувствую. Та, что тебя воспитала?
– Да. У нее был рак, и мы думали, что у нее ремиссия, но она подхватила какую-то инфекцию, и никто не позвонил мне, чтобы рассказать об этом. Я не успел навестить ее. Она написала мне письмо, но мой отец его выбросил.
– Не может быть!
– Его жестокость не знает границ.
Мы ненадолго замолчали. Потом Дин встал и подошел к окну. Не зная, как быть дальше, я ждала, когда он признает, что сейчас произошло и кто мы друг другу. Я не представляла, как он мог отрицать незримую связь между нами. Наконец он повернулся и посмотрел на меня.
– Я могу лишиться работы.
От страха, что он будет сопротивляться неизбежному, у меня скрутило живот.
– Я никому не скажу, – ответила я. – Обещаю. Никто никогда не узнает.
Он подошел к дивану, сел рядом со мной и взял меня за руку.
– Я могу тебе доверять? – спросил он.
– Конечно. Что бы между нами ни случилось, я не сделаю ничего, что могло бы поставить под угрозу твою карьеру. Никогда. Я просто хочу быть с тобой.
– Я тоже хочу быть с тобой, – сказал он.
Это были самые прекрасные слова, которые я слышала в своей жизни. Мое сердце переполнялось радостью, пока мы размышляли, каким станет наше совместное будущее.
– Ты можешь приходить ко мне, – предложила я. – Я живу в квартире над офисом страхового брокера. Он закрывается в пять часов и не работает по выходным. Вход сзади, так что никто не увидит, как ты приходишь и уходишь в нерабочее время. Если я перестану бывать здесь как твоя пациентка, мы сможем какое-то время хранить наши отношения в тайне. Столько, сколько потребуется.
Он кивнул и притянул меня к себе, посадил на колени и поцеловал в макушку.
– Мы не сможем никуда ходить некоторое время.
– Будем брать еду навынос и прятаться у меня дома, – весело ответила я.
Солнце садилось, в кабинете стало очень темно. Дин посмотрел на часы.
– Очень не хочется это говорить, но тебе, наверное, пора идти.
– Конечно. Я понимаю.
Мы оба встали, он передал мне сумочку. Его волнистые волосы растрепались, воротник рубашки сбился набок. Кровь во мне закипела.
– Не хочешь прийти ко мне сегодня вечером? – осторожно спросила я. – Мы можем выйти по отдельности… я – сейчас, а ты чуть позже.
Наши глаза встретились, и стало очевидным невысказанное осознание нашего мощного физического влечения, глубокого желания побыть наедине друг с другом. После долгих недель тоски и борьбы с запретными желаниями ни од