Море лунного света — страница 50 из 52

– Хорошо, – сказал он. – Я пойду в полицию и расскажу, что произошло.

Меня удивило, как легко он согласился. Это показало мне, насколько он сломлен. В нем не осталось сил для борьбы, или, возможно, он чувствовал, что бороться не за что. Эта мнимая свобода на Большом Барьерном рифе никогда не была настоящей.

– Можно мне хотя бы встретиться с Роуз, прежде чем я это сделаю? – попросил он. – Я хочу попросить у нее прощения. За все.

Я задумалась. Часть меня хотела отказать ему, оградить Роуз от знания, что ее биологический отец совершил преступление и сбежал от правосудия. Но не мне было контролировать ее жизнь и пытаться защитить от боли. Я должна была поверить, что она достаточно сильна, чтобы справиться.

Я сказала «да», потому что знала, что Роуз тоже этого хочет.

– Я напишу ей, чтобы она пришла сюда. – Я вынула из сумки телефон и отправила ей сообщение. Она сразу ответила, что уже идет.

Мы с Дином еще немного постояли, наблюдая, как стая морских птиц кружит у рыбацкой лодки.

– Я сказала, что мы встретимся с ней на набережной. Может быть, нам пора идти?

Дин кивнул. Пока мы шли по причалу в торжественной тишине, мое сердце бешено колотилось. Я не могла не задуматься, какой была бы наша жизнь, если бы он не связался с Мелани Браун, и все это на один мерцающий миг, как комета, пронеслось у меня перед глазами. Но я тут же обуздала свое воображение, потому что не было смысла мечтать о том, что могло бы быть. Если бы все сложилось иначе, у меня не было бы той жизни, какой я жила сейчас, – а я любила свою жизнь. Любила мужа, и детей, и наш уютный дом.

Мы с Дином дошли до променада и сели на скамейку в ожидании. Наконец я заметила Роуз, которая шла к нам в длинной юбке с цветочным принтом и облегающей бирюзовой футболке. Ее волосы были собраны в небрежный пучок.

– Вот она, – сказала я.

Дин поднялся.

– Она такая взрослая. Не могу поверить. И она так похожа на тебя.

Я тоже смотрела на Роуз. Ее походка была такой уверенной, и я гордилась ею за то, что она такая храбрая и открытая всему, что может произойти.

Подойдя ближе, она замедлила шаг и сняла солнцезащитные очки. Легкий ветерок играл моей юбкой.

– Роуз, – сказала я. – Это Дин. Твой отец.

Она нерешительно посмотрела на него, а потом аккуратно шагнула вперед и обняла его. Он прижал ее к себе, и меня захлестнула буря эмоций. Мне хотелось оплакивать все потерянное счастье, которое могло бы быть нашим, если бы не смерть Мелани Браун.

Я горевала не только об этой молодой женщине, но и о Дине и Роуз.

Он шагнул назад. Когда он заговорил, его голос дрожал.

– Очень рад познакомиться. После стольких лет.

– И я рада, – искренне ответила она.

Он опустил взгляд.

– Я не знаю, с чего начать. Мы можем сесть? – Он указал на скамейку.

Роуз кивнула и направилась к ней, а я отошла в сторону, оставив их одних.

Через полчаса Роуз и Дин вновь обнялись под палящим солнцем. Она повернулась и пошла ко мне, а Дин направился к своей яхте.

– Куда он идет? – обеспокоенно спросила я.

– Позвонить сотрудникам и разобраться с делами, – ответила она. – Мама… он говорит, что собирается сдаться.

– Я знаю.

Роуз расплакалась, и я крепко сжала ее ладони.

– Так надо, милая.

– Да? – сквозь слезы спросила она. – Ты так думаешь?

– Да. То, что он сделал, было неправильно. Он это знает. И всегда знал. Ему нужно посмотреть правде в глаза.

– Но это было так давно, – возразила она. – Тебе не кажется, что он достаточно настрадался? Он потерял жизнь с тобой и со мной, и он знает это, и он двадцать лет чувствует свою вину перед этой девушкой. Ему до сих пор снятся кошмары. Какой смысл ему теперь сидеть в тюрьме? Он неплохой человек. Просто в молодости у него была тяжелая жизнь. Это сказалось на нем, и это не его вина. И ему было одиноко. Вот почему он связался с ней. Ты же это понимаешь, правда? Он пытался прекратить это, но произошел несчастный случай.

Дождавшись, пока она выплачется, я ответила:

– Да, я все понимаю. Но прятать ее тело в лесу и убегать, как он, было неправильно. Он солгал, Роуз, и нарушил закон. И теперь, когда мы знаем, что он здесь, живой, мы не можем лгать от его имени. Я не смогу жить с этим.

Она повернулась к яхте Дина.

– А мы не можем просто оставить все как есть?

Солнце скрылось за облаком, и воздух стал прохладным.

– Просто отпустить ситуацию? Тебе кажется, так лучше?

– Не знаю. Наверное, нет, я не хотела бы лгать.

Я понимала Роуз. Возможно, Дин был достаточно наказан. Но потом я подумала о теле Мелани Браун в неглубокой могиле в лесу. Обман береговой охраны, кража самолета…

– Не думаю, что Дин тоже хотел бы, чтобы мы лгали. Теперь, когда ему известно, что мы знаем правду, он уже не станет прятаться.

Роуз тяжело вздохнула и посмотрела на облака.

– Я не хочу, чтобы он думал, будто мы его ненавидим. Потому что это не так. Мне очень жаль его, мама, потому что он не может исправить то, что сделал. Это был несчастный случай, и он сожалеет об этом, и я ему верю.

– Я тоже. – Я притянула ее к себе и обняла. – Я горжусь тобой, потому что ты права. Мы не должны его ненавидеть. Я и так провела слишком много лет в гневе. Он жег меня как яд. А Дин провел большую часть своей жизни в страхе, и ему нужно освободиться, пусть даже для этого придется сесть в тюрьму.

Мы обе отошли в сторону и взглянули на его яхту издалека. Я надеялась, он делает то, что обещал. Звонит сотрудникам, разбирается с делами. Но поверить было нелегко. На всякий случай я решила не забывать, что визитка детектива Джонсона лежит в моем бумажнике.

Роуз взяла меня за руку, и мы молча пошли обратно в отель.

Я гордилась тем, что она такая понимающая, что умеет сострадать. Мне предстояло еще многому научиться. Все, что я узнала в тот день, было шокирующим откровением о событиях прошлого и о том, чего я никогда не хотела признавать – что когда-то я любила человека, которого по-настоящему не знала.

Ветер от воды охлаждал мое тело. Я шла рядом с Роуз, не позволяя себе оглянуться. Я предпочла смотреть вперед и погрузиться в мысли о доме. Когда я представила его, теплый и уютный, я увидела лицо Гэбриела.

Глава 32. Дин

После захода солнца на воде был штиль, так что я опустил паруса, прошел на верхнюю палубу и лег на спину, позволив «Джейд» свободно дрейфовать по рифу. Подо мной, в темноте, тысячи видов красочных рыб сновали среди великолепных коралловых садов, которые за эти двадцать лет стали моим убежищем. Лежа здесь один, я созерцал чудо жизни. Каким безмятежным все это казалось, когда яхта медленно, непрерывно кружилась на воде! Свежий аромат морского воздуха наполнял мои ноздри, я восхищался великолепием ночного неба. Луна была полной, и Южный Крест висел надо мной во всей своей красе. Космическая станция пролетела как блуждающая звезда. Пару минут я наблюдал за ней, а потом она исчезла, как по волшебству.

Я вспомнил, как впервые отправился в плавание после захода солнца. Мы с Оливией плавали в Майами на яхте ее сестры. Провели ночь на якоре в маленькой бухточке, вдали от городских огней. Такую же прекрасную, спокойную ночь, как эта.

Но тогда все во мне кричало.

Сегодня мой разум не кричал, что было странно, учитывая, что я обещал сдаться полиции и признаться во всех своих преступлениях. Это был мой самый большой страх. Закончить как мой отец. Наручники. Тюрьма. Позор. Вот от чего я двадцать лет пытался бежать.

Теперь я думал только об Оливии на причале, которая сначала смотрела на меня с осуждением, а потом взяла меня за руку и прошла на мою яхту. Оливия выслушала историю обо всем, что я сделал, а потом сказала, что поддержала бы меня, если бы я позвонил в полицию той ночью. Если бы.

Я думал о Роуз и Сьюзи и обо всем, что я упустил. Я не держал их на руках в младенчестве. Я не учил Роуз кататься на велосипеде и плавать. Я не созерцал ежедневное чудо того, как она растет и взрослеет.

Чувство потери было глубоким и острым. Меня накрыла мрачная неизбежная тень раскаяния. В то же время я почувствовал некоторое облегчение и удовлетворение, увидев Роуз. Она выросла умной, рассудительной, доброй и сострадательной девушкой. Удивительно снисходительной ко мне. Была ли в этом заслуга моих генов? Или только Оливии и Гэбриела, которые подарили ей прекрасную жизнь?

А Сьюзи? Встречусь ли я с ней когда-нибудь? Может быть, однажды.

Я лежал там, медленно кружась в лунном свете, и ощущал странный внутренний покой, какого не было уже больше двадцати лет. Как тихо и безмятежно стало в моей голове!

В памяти всплыло воспоминание: Оливия бросает Зигги теннисный мяч. Оливия готовит завтрак в нашей квартире. Запах бекона. Оливия спит рядом со мной, подложив руку под щеку, ее веки трепещут во сне. Ее поцелуи. Мягкость ее кожи. Ее непостижимая, неожиданная любовь ко мне. И новое, свежее воспоминание – Роуз сидит рядом со мной на скамейке, рассказывает мне о своей жизни и слушает мои признания. Роуз, моя дочь. Прости меня.

Все это были прекрасные воспоминания.

Но были и другие. Первая мучительная, опустошающая ночь без мамы. Резкий взмах отцовской руки и ожог пощечины. Хаотичный побег от горящей машины, прыжки через забор, чтобы избежать полицейских сирен. Мелани, толкающая меня на лестничную площадку.

Легкий ветерок пронесся по палубе, «Джейд» начала медленно качаться. Я прислушивался к звуку своего дыхания, медленному и размеренному, смотрел на полную луну и таинственные галактики, которые должны существовать где-то далеко. Моя жизнь была такой маленькой по сравнению с ними, но незначительной я ее не мог назвать. Все атомы в моем теле произошли где-то в этой огромной Вселенной, и я был сформирован миром, в котором родился. Я сыграл свою роль в появлении в этом мире прекрасного человека. Роуз.

Может быть, нужно было больше формировать, больше перемещать, изменять и вращать. Пережить больше восходов и закатов после пробуждения от кошмара. Сейчас я хотел только мира и свободы. И я знал, как их обрести.