– Почему никто…
– Не включил Мильтона?
– Да.
– Понятия не имею. Знаю только, что ячейки в курсе, где мы. Мы сломали их реле связи, и вероятно, они потеряли контакт с остальными внутри. Но они очень скоро снова здесь появятся и восстановят связь.
Девятнадцатая открыла небольшой кармашек в ноге, «шкатулку для игрушек», как назвали это на фабрике, и сунула туда пистолет, а потом наклонилась и подобрала импульсную винтовку. Она быстро обыскала Пластиковых на предмет запасных магазинов. Потом посмотрела на громилу, указывая на плазменный излучатель.
– Герберт, ты знаешь, как пользоваться этой штуковиной?
Герберт подобрал излучатель и взвесил его в руках.
– Это совершенно новая разработка, – произнес он элегантным, почти академическим тоном, наверняка модифицированным, и кивнул. – Но все довольно очевидно.
Девятнадцатая снова улыбнулась.
– Если начнешь плавиться, мы поймем, что ты не разобрался.
Я вернулась к первому Пластиковому и вытащила из обломков несколько магазинов.
– Ладно, пошли, – сказала Девятнадцатая. – Неженка? Ты идешь?
– Нам лучше разделиться.
– Сегодня – нет.
Она была права. Я всегда могу покинуть их позже, свернуть в другой туннель по пути, но сейчас в Нике-14 я могла рассчитывать только на ее поддержку в драке.
Глава 1111. Туннельные крысы
Мы медленно крались по коридору, разбившись попарно. Мы с Девятнадцатой замыкали строй с импульсными винтовками наготове. Впереди шла изумрудная со своим черным коллегой. Другой двигался сразу за ними вместе с Гербертом, чей плазменный излучатель был нацелен вперед, в готовности испарить все, что появится.
– Кто эти ребята? – тихо спросила я.
– Это тебя не касается, – ответила изумрудная.
– Мои пассажиры, – сообщила Девятнадцатая.
Изумрудная повернулась и покачала пальцем.
– Не нужно ей ничего рассказывать.
– Ну да, как же, – огрызнулась я. – Я не знаю, кто вы такие или что о себе возомнили, но ясно как божий день, что защитить себя вы не можете, и мне надо иметь хоть какое-то представление о том, чью задницу я прикрываю.
Все умолкли. Мы шли медленно, прислушиваясь к далекой стрельбе и взрывам где-то в глубине города.
– Ребекка, – представилась она. – Мы не отсюда, не знаем местность, и нам нужен проводник.
– А твои друзья?
– Я Первый, – отозвался один черный.
– Я Второй, – ответил другой.
Я кивнула.
– Ясно.
Но мне ничего не было ясно. Кто путешествует по Морю в сопровождении военного, но при этом без нормального проводника? Девятнадцатая обычно не водила людей по пустыне. Она и со мной-то редко выезжала, хотя несколько раз мы друг другу подсобили. Что-то тут не так.
– И сколько?
– Чего сколько? – спросила Девятнадцатая.
– Сколько?
– Не понимаю, какое это… – снова взвилась Ребекка.
– Много, – ответила Девятнадцатая. – Моя материнская плата.
– Ну, тогда ладно, – сказала я. – Это все, что мне нужно было знать.
– Это что-то меняет? – удивилась Ребекка.
Я оглядела ее, не опуская импульсную винтовку.
– Теперь я знаю, что вы неплохо укомплектованы. А значит, наверняка важные шишки, так что лучше вас оберегать. Мне нравится Девятнадцатая. А вы для нее важны, то есть важны и для меня.
Ребекка настороженно уставилась на меня.
– Правда?
– Правда.
Плюх!
Шар раскаленной плазмы осветил коридор, как полуденное солнце. Мы прижались к стене, остановившись из-за жара, и стояли, пока свет не начал затухать и отдаляться.
– Простите, – сказал Герберт. – Наверное, я случайно дернул паль…
Коридор окатил плазменный дождь, один заряд чуть не задел Герберта.
– Прячьтесь за моей спиной! – выкрикнул он.
Все три Переводчика встали гуськом, используя его как прикрытие. Он двинулся вперед, отвечая на огонь – через каждые пять секунд по коридору перекатывались мерзкие шары плазмы.
– Пошли!
Коридор снова осветился, плазма подпалила воздух, огромная нога Герберта лязгнула по бетону. Он снова выстрелил.
– Куда мы идем? – поспешно спросила Ребекка.
– Там есть ответвление, – сказала я. – В пятидесяти метрах впереди.
– Она права, – кивнула Девятнадцатая.
– Я туда! – крикнул Герберт.
Он пригнулся и побежал с плазменным излучателем наготове, ноги с грохотом лязгали по бетону.
Ответного огня не последовало. Звуки исходили только от нас и периодических выстрелов Герберта, расчищающего путь.
– И далеко нам идти? – спросила Ребекка.
– Порядочно, – ответила Девятнадцатая. – Эти туннели тянутся под пустыней, как щупальца осьминога.
– С какой стати их вообще сделали?
– На случай вроде этого, – сказала я.
Ребекка кивнула.
Мы свернули в широкий коридор, ведущий к другому выходу. И сразу за углом увидели их. Два Пластиковых, точнее, лужицы от них. После дождя плазменных зарядов от них мало что осталось.
– И что теперь? – спросил Герберт.
Девятнадцатая указала на коридор.
– Этот путь ведет к люку посреди пустыни. Там негде укрыться, голая пустыня. – Потом она показала на соседний коридор. – А этот приведет к лестнице, выходящей в старое здание. Потрепанное, но еще довольно крепкое.
Я кивнула.
– С другой стороны, никто не пользуется тем люком, а значит, есть шанс, что Циссус о нем не знает.
– Верно.
Ребекка посмотрела на нас обеих.
– А здание?
– Можно только догадываться, – отозвалась Девятнадцатая. – Им пользуются нечасто, но пользуются. Скорее всего, эти ячейки пришли именно оттуда.
Мы переглянулись в ожидании, что кто-то примет решение.
– Стойте, – сказал Герберт. – Вы это слышали?
Мы тщательно прислушались. Армейские сенсоры Герберта, вероятно, значительно превосходили любые из тех, которые я могла раздобыть. Я ничего не слышала. Ничего, кроме далекой стрельбы и лязга металла. А потом далекая стрельба и лязг металла приблизились. И еще приблизились.
– Мы не одни! – сказала Девятнадцатая, занимая позицию за углом.
Герберт опустился на колено по центру коридора, подняв плазменный излучатель. Я присела за его спиной, используя его крепкую сталь как прикрытие.
Потом оглянулась на Девятнадцатую.
– Мы не одни?
– Помолчи. Приятный звук. – Она сосредоточилась на приближающихся звуках. – Разве нет?
– Нет.
– Дерьмово.
– Прости.
Вот что мне нравилось в Девятнадцатой. Какой бы она ни была жесткой и смертоносной, но все равно оставалась Партнером. Она нуждалась в любви и желании, ну, хотя бы в чем-то приятном. Даже когда кругом полный кошмар. А если подумать, то мы вечно живем в ожидании какого-нибудь кошмара. И он всегда случается.
Лязг приближался, выстрелы становились громче.
Вдалеке коридор осветился от вспышек плазмы. Я настроила глаза на пятидесятикратное увеличение, до самого предела. Несколько бегущих фигур, они отстреливаются. Не Пластиковые, не громилы. Я различала только силуэты, их было трое: трудобот, механик и… Помощник.
Вот дерьмо. Только не сейчас.
Я крепче сжала винтовку и снова вернула зрение к обычному увеличению.
– Что там? – спросила Девятнадцатая.
– Проблемы. Пошли.
– Пластиковые? – спросил Герберт, нащупывая спусковой крючок.
– Хуже. Свободные боты.
– И с чего вдруг это хуже? – поинтересовалась Ребекка. – Сейчас чем нас больше, тем безопасней.
– Только не с ними. По крайней мере, не с одним из них.
Я пробежала десять шагов по проходу и оглянулась, чтобы посмотреть, все ли последовали за мной. Но не последовал никто.
– Пошли! – выкрикнула я.
Они колебались.
Было уже слишком поздно, свободные боты почти поравнялись с нами, лязг их ног превратился в грохот. Когда они оказались достаточно близко и стали четко видны в тусклом свете, Герберт поднял плазменный излучатель.
– Ложись! – рявкнул он, и голос прокатился эхом по коридору.
Три бота брякнулись вниз, и Герберт выпустил очередной заряд плазмы. Шар прошипел по коридору и взорвался белой вспышкой. Я метнулась обратно за угол и снова включила увеличение, чтобы разглядеть, как парочка Пластиковых брызнула вязкой массой.
Три бота поднялись. Док. Купец. И Мурка.
Мурка был трудоботом И-серии – одна из самых старых моделей, работающих до войны. Чертовски дешевая рабочая сила, с нестабильным мозгом, как у многих ИИ ранних поколений, но физически крепкий, стойкий и сделанный на века. Он был выкрашен в красно-белые полосы, не считая большого синего прямоугольника на груди с пятьюдесятью одной звездой. К его кулакам был приварен золотистый орнамент в форме орлов, а лицевая пластина разукрашена вертикальными красно-белыми полосами, на них виднелись синие слова: «Мы, граждане».
Мурке я была совсем не рада, поговаривали, что он свихнулся и шатался по свалкам вместе с группой таких же психов, даже ЕМР не хотел иметь с ними дела. Он никогда не совершал ничего предосудительного, но если у Орвала Некроманта имелись небольшие странности, то Мурка, как казалось, всегда находился на грани вспышки насилия.
– Док! – воскликнула Девятнадцатая. – Вам удалось!
– Пока что да, – кивнул Док.
– Купец? – вежливо сказала Девятнадцатая.
– Девятнадцатая, – отозвался он, ни на секунду не сводя с меня взгляда и винтовки.
Я тоже нацелила на него винтовку. И все остальные тут же поняли, что между нами происходит.
Я посмотрела на его сверкающую новую руку, как только что с фабрики. Если внутреннюю начинку было трудно раздобыть, то частей тела от погибающих моделей было полно у каждого продавца.
– Отличная рука, – сказала я.
– Док отлично поработал, – как ни в чем не бывало произнес Купец. – Уверен, твоя спинная панель тоже отличная.
– Вот дерьмо, – сказала Девятнадцатая. – Вы что, на ножах?
– Точно, – подтвердил Купец.
Девятнадцатая посмотрела на меня, словно говорила: «Ох, детка, только не сейчас».