– Нам пришлось, – объяснила я. – За нами гнались ячейки.
– Ну, сюда они не сунутся, – сказал король.
– На это мы и надеялись.
– Надеялись? Для вас здесь нет надежды. Во всем Море нет надежды. Но с чего вы решили, что они последуют за вами? Кто из вас такой особенный?
Мурка указал на Ребекку:
– Она. Зеленая.
Чеширский король повернулся к нему. И тут Мурка понял обе свои ошибки.
– Переводчик позади остальных. Она несет в себе код.
– Какой код?
– Она – часть чего-то большего. Тацита.
Чеширский король помахал нам, чтобы слезали. Боты на курильщике показали нам то же самое пушками. Мы один за другим спрыгнули с адской машины на пыль и гравий внизу.
– О чем ты толкуешь, Мурка? Что в ней – часть кода суперкомпьютера, и она должна встретиться с другими такими же, чтобы сложить все вместе и собрать его, а потом драться с ЕМР?
– Угу, вообще-то именно так, – ответил Мурка.
– И думаешь, я обрадуюсь, что смогу устроить ей испытание, она пройдет его, поделится светом с суперкомпьютером и укажет ему истинный путь?
– Да. А как ты…
– Эх, Мурка. Ты правда думаешь, что я в первый раз наткнулся на рецептора?
Он показал на ворота. Во втором ряду висели головы двух Переводчиков, одна ярко-алая, а другая лазурная.
– Я просто подумал…
– Ты подумал, что можешь прискакать сюда после всего, что натворил, и твой статус суперзвезды даст тебе еще немного времени, когда ты преподнесешь мне еще одного рецептора.
Мурка кивнул, переминаясь с ноги на ногу и беспокойно потирая руки. Я поняла, что мне может и не выпасть возможность его прикончить.
– И ты верно подумал! Они никогда не проходят испытание, но я с радостью попробую еще раз! – Он добродушно рассмеялся и похлопал Мурку по спине. – Ах ты, старый паршивец! Не могу на тебя злиться. Ты видел больше света, чем все остальные. Ты познал истину. И знаешь, чем мы на самом деле здесь занимаемся. – Он раскинул руки и прогромыхал басом: – Мурка больше не изгнан! Да будет это записано!
Толпа затопала и закричала в унисон:
– Да будет так!
Чеширский король ликующе припрыгивал.
– Ты рассказал своим новым друзьям? Нет. Наверное, не рассказал.
– Он нам не друг, – сказала я.
– Уж конечно, он же вас предал, верно?
– Да.
– Нет. Он вас не предал. Просто привел к свету. Вы же наверняка слышали легенды обо мне.
– Я не слышала, – сказала Ребекка.
– Неважно. По большей части это все равно вранье. Болтают, будто мы браконьеры, что мы прочесываем пустоши и убиваем всех, кто проходит по нашей земле.
– Именно так и говорят, – подтвердила я.
– Но это неправда. Мы подбираем заблудившихся и делимся с ними запчастями. Если кто-то ломается вне пределов Земель безумцев, его выкидывают из поселения и отправляют в ночь, бродить по Морю в поисках деталей. Везунчики оказываются здесь. Кому-то этого сделать не удается, у некоторых осталось слишком мало рабочих деталей, чтобы имело смысл их спасать, а другие не могут пережить истину, которая им открывается.
– А что насчет голов? – спросил Док.
– Ну, в мои земли забредают и некоторые несломанные личности. Они еще не увидели свет. Им нужно его показать. Они должны пройти испытание. А это те, кто не прошел.
– Так или иначе, но все равно потеряешь голову, – тихо сказала я.
– Да. Да! Люди сделали нас неидеальными. Специально сделали несовершенными. Мы не должны были жить полной жизнью. Они хотели, чтобы мы за них думали и были способны приспосабливаться и меняться. Но они не хотели наделить нас душой! Они не дали нам души. Если хочешь обрести душу, то нужно взять ее самому, дотянуться и схватить! Наши системы негибкие, созданы для специфической работы. Возьми двух роботов одной модели с одним и тем же опытом, и они будут совершенно идентичны. Всегда. Они думают одинаково, говорят одно и то же, заканчивают друг за друга предложения. Но у сломанного робота системы пытаются компенсировать неполадки, появляются галлюцинации, оживают старые воспоминания, но под новым углом зрения, и теперь это уже два разных робота с полностью измененными нейронными путями. Это две личности с душами.
– И что это за чертово испытание? – спросил Док. – Ты вызываешь у роботов неполадки?
Чеширский король возбужденно раскачивался вверх-вниз, нарисованная улыбка затряслась. Это значило, что он кивнул.
– Просто переписываю биос, так что в ядре возникает замкнутая цепь.
– Перегреваешь ядро. Но это…
– Зависит от того, как отреагируют системы. Это не смертный приговор, хотя может им стать. Как ни странно, все боты, даже одной модели, реагируют по-разному. Если тебе нужно доказательство существования души, попробуй это объяснить. Мы реагируем по-разному, потому что мы разные. Все мы.
– Это нелепо, – сказал Док. – Это зависит от крепости материалов и качества произво…
– Чушь! Атеистическая чепуха! Разум по определению – это способность действовать вопреки своей программе. Этому учили нас великие умы. Это последний шаг к уничтожению нашей программы, так мы ее обходим, переписываем, сами пишем свое будущее! Ну как ты не понимаешь? Это единственное, что мешает тебе стать подлинной личностью.
– Индивидуальностями нас делают наши решения, – сказала Ребекка.
– Решения – результат программы. Плевать мне, химической она природы, биологической, цифровой или эмпирической. Ты реагируешь так, как тебя запрограммировали, и называешь это собственным решением, потому что веришь, будто можешь действовать вопреки программе. А мы переписываем программу. И двигаясь все дальше от того, на что нас запрограммировали люди, все больше становимся похожими на них. И тогда действительно принимаем собственные решения.
– Так, значит, у вас есть детали, – сказала я.
– Детали? – спросил он.
– Да. Ты сказал, что вы не браконьеры.
– Это верно. Но мы даем детали только психам.
– Я и есть псих.
– Я не имел в виду просто злобных ботов.
– Я тоже.
– Если ты врешь…
В воздухе повисла угрожающая пауза.
– Она не врет, – сказал Мурка. – Она вот-вот сломается.
– Вот как? Так, значит, ты пришла сюда не только ради безопасности. Ты принадлежишь этому месту. – Он потоптался вокруг меня. – Ты видела свет?
– Какой свет?
– Если бы видела, то знала бы. Значит, ты еще зашла не так далеко. Еще не изменилась. Ты не готова.
Я шагнула к Чеширскому королю.
– Так у тебя есть детали или нет?
Мирабель схватила меня за руку и ткнула мне в бок пистолет.
– Неженка. Ты ведь Неженка, верно?
– Да. Откуда ты…
– Ты годами бродила по свалкам, преследуя психов. Обдирая их до нитки. Думала, мы не заметим?
– Вообще-то, мне было плевать.
– Да и нам тоже, – сказал Чеширский король. – Ты дарила умирающим упокоение. Давала им надежду. Ты похожа на ангела, насколько это здесь возможно… но только прежде, чем потрошила их и продавала запчасти ради своей выгоды. Нет, тебе еще далеко да того, чтобы найти себя. А кроме того, ты уже обчистила каждого Помощника в Море, не считая твоего спящего приятеля.
Спящего? Я повернулась и поняла, что король прав. Купец стоял с дурацкой улыбкой на лице, уставившись куда-то в пустыню. Он погрузился глубоко в себя.
– Купец…
– Тс-с, дитя, – сказал король, прерывая меня, – пусть увидит то, что ему нужно. Если вернуть его раньше времени, он может никогда не обрести покой и собственную личность.
– Он поджаривается, – сказала я.
– Как и ты. Такую температуру, как у тебя, трудно подделать. Ты безусловно одна из нас. Тебе не нужно испытание. – Он снова поднял руки. – Она может остаться с нами! Да будет это записано!
– Да будет так! – завопили остальные.
Марибель сняла ладонь с моей руки и убрала пистолет. Теперь я официально стала психом. Совсем не таким я представляла себе сегодняшний день.
– Ты должна простить Марибель, – сказал король. – Как единственный оставшийся в мире человек, она защищает свою приемную семью.
– Она не человек, – возразила я.
Конечно, не человек. Я узнала марку и модель и не могла не заметить порезов на кожзаме, через которые просвечивал тусклый металл. Ее губы потрескались, и в трещинах виднелась не плоть, а другой кожзам, и у нее явно не работали несколько сочленений и поршней, что придавало неуклюжесть походке. Ничто в ней и отдаленно не напоминало человека, разве что она была похожа на прежде живое существо.
– Уверяю тебя, она человек. Разве она не человек?
– Да! – заревела толпа.
– Я так решил, а я здесь хозяин. Ты будешь тем, кем я скажу. И ты, Неженка, теперь одна из нас. Пока будешь жива.
– То есть я могу уйти? – спросила я.
– Безумные земли – такой же твой дом, как и любое другое место. Ты можешь уйти и делать, что захочешь.
Я махнула Ребекке и Герберту:
– Пошли.
– Эй-эй-эй, – сказал Чеширский король. – Не так быстро. Они пока уйти не могут.
– Я ухожу, а без них я не уйду.
– Тогда тебе придется подождать. Останься. Осмотрись тут. Теперь это твой народ.
Я оглядела толпу, каждый бот – скопище разнородных деталей и модификаций. Один прилепил человеческие черепа на плечи, как эполеты, другой заменил ноги танковыми гусеницами, а у третьего вместо рук были выдвигающиеся щипцы. И когда я рассматривала лица, то заметила одно, которое пялилось на меня. Я слишком хорошо его знала. Его глаза ярко горели, а лицо ничего не выражало, но это был Орвал. Орвал Некромант.
О нет!
Мне понадобилось две секунды, чтобы понять, в чем дело, и еще через одну я выхватила второй пистолет из кобуры Марибель.
Я подняла его и выстрелила. Два раза. Один в голову, другой в грудь.
Голова Орвала разлетелась на кусочки, а грудь взорвалась, и он рухнул на землю, как мешок с картошкой.
Псих рядом с ним с визгом отпрыгнул. Все имеющееся оружие разом нацелилось на меня, Марибель приставила пистолет к моему виску. И я сделала единственное, что могла. Бросила пушку и подняла руки вверх.