Герберт выстрелил из излучателя в пролетающий десантный корабль.
Сначала его корма расплавилась, а потом взорвалась, корабль опрокинулся и врезался в землю прямо перед стеной. Поверхность содрогнулась от взрыва, нескольких психов снесло со стены, а осколок разрезал надвое одну ячейку.
Я разрядила плазменную винтовку в ячеек на площади. Они палили во всех направлениях, несколькими выстрелами разделываясь с каждым ботом. Несколько раз выстрелили и в моем направлении, продырявив листы металла, так что мне стало не по себе.
Вдоль стен оставшиеся психи разделывались с последними ячейками из этой волны.
Потом послышался гул двигателей следующего десантного корабля.
Психи перегруппировались и накрыли корабль огнем. Герберт подал мне знак, а потом Купцу и Доку.
Пора.
Я спрыгнула со стены, лишь секундой позже Купца, и помчалась к неповрежденному курильщику.
Марибель приземлилась передо мной на все четыре, как кошка. Она подпрыгнула, вскинув руки к пистолетам на бедрах.
– Чего это ты надумала? – рявкнула она.
Я не заготовила ответ, сейчас никакое вранье не поможет. Я просчитывала, успею ли выстрелить, прежде чем она вытащит пистолеты, и некоторые варианты оказывались успешными. А некоторые нет.
Она потянулась за пистолетами.
И тут ее корпус взорвался, кожзам загорелся и расплавился, потек похожей на напалм вязкой пылающей жидкостью, ноги раскачивались, пытаясь сохранить равновесие.
Я повернулась и увидела у противоположной стены ячейку, перезаряжающую гранатомет, закрепленный на месте кулака. Я подняла винтовку и выстрелила, попав ей точно в грудь.
Но гранатомет все равно выстрелил, промахнувшись совсем чуть-чуть, снаряд взорвался в нескольких метрах от меня.
Взрывом меня и ноги Марибель подбросило, я плюхнулась на землю.
Я потянулась за винтовкой, но она пропала, взрывом ее вырвало у меня из рук. Я заметила ее обугленные останки почти на другой стороне площади.
Ноги Марибель остались в целости, как и пистолеты в кобурах. Я вскочила, сдернула кобуру с ее пояса и бросилась к курильщику.
Купец забрался на него первым, запрыгнув на опутанную проводами палубу, и подтянулся к водительскому месту. В хаосе сражения все внимание сосредоточилось на ячейках, так что мы воспользовались этим преимуществом. Я вскочила на борт и схватилась за стационарный пулемет, отщелкнула предохранитель и задрала ствол к небу. Орудие загудело в моих руках и с ненавистью выплюнуло полоску пара, разрезавшего два пролетающих дрона разом.
– Быстрее! Быстрее! – рявкнул Герберт с другой стороны площади.
Из хижины появились Ребекка и Второй, дико озираясь.
– Не раздумывайте! Вперед! – снова крикнул Герберт.
Они побежали и добрались до курильщика, как раз когда в него забирался Док. Второй прыгнул первым, проехавшись брюхом по борту, потом приподнялся и подал руку Ребекке. Она схватилась за его локоть, и Второй втянул ее на борт.
В воздухе просвистела ракета, похожая на фейерверк.
Ворота распахнулись, во все стороны посыпались куски искореженного металла и головы. А с другой стороны уже подходила новая волна, десятки ячеек с винтовками наготове, они даже не стали дожидаться, пока осядет пыль, а ринулись через завалы.
Я опустила ствол пулемета и выпустила новую очередь, разбросав нескольких ячеек подобно конфетти – ноги, руки и тела испарились под градом пуль.
Другим ячейкам оставалось жить несколько секунд, а в их оружии – всего по паре зарядов, я снова развернула пулемет и покромсала их в лоскуты. Их ответный огонь был недолгим, а целились они слишком поспешно, и в основном в меня. Щиток перед пулеметом принял на себя комок плазмы, а остальное просвистело мимо. В ту же секунду, пока меня обстреливали, пулемет выпустил еще одну оглушительную очередь.
Я не слышала хлопков. Не слышала шипения. Или криков умирающих. Превращая шестерых ячеек в десять тысяч крохотных кусочков, я слышала только какофонию стрельбы. И лишь убрав палец со спускового крючка, я услышала рев Герберта внизу и поняла, что произошло нечто ужасное.
Я обернулась и увидела дымящиеся останки Ребекки, ее грудь разорвал заряд плазмы, руку ниже локтя отрезало. Она пыталась защитить жизненно важные детали рукой и в результате лишилась и того и другого.
– Поехали, Купец! – заорал Герберт.
Курильщик взревел и затрясся, где-то между пятью и шестью баллами по шкале Рихтера. Он изрыгнул в воздух струю черного дыма от дизеля, а Купец включил заднюю передачу и поддал газу. Он крутанул руль, и мы объехали площадь по дуге, по рассеянным, как конфетти, ячейкам и через главные ворота в пустыню.
Мы резко и со скрипом остановились, Купец развернул курильщика и снова нажал на газ. За нами тянулись струи густого черного дыма, смешиваясь с клубами пыли, которые отбрасывали гусеницы.
Психи выстроились на стенах, с воплями указывая на нас, но они мало что могли поделать. В воздухе находился еще один десантный корабль – угроза куда серьезнее, чем мы.
И наконец дворец побледнел на горизонте.
Я осмотрела небо на предмет дронов, наверняка какие-то еще остались. За моей спиной энергично работал Док, он вскрыл грудную пластину Ребекки и копался в ее начинке. Герберт держал излучатель нацеленным на дворец короля, ожидая напоследок какой-нибудь гадости.
– И насколько все плохо? – спросил Герберт.
– Плохо, – отозвался Док.
– Насколько плохо?
– Очень.
– С такими ответами мы далеко не уйдем.
– Это точно, пока я не покопаюсь в этом месиве и не разберусь, что в ней еще не поджарилось. Так что дай мне…
– Приближаются! – рявкнула я.
Три дрона, а за ними четвертый десантный корабль, они пролетели мимо дворца и последовали за нами.
Герберт выстрелил. Дроны были слишком далеко, чтобы в них попасть, и он это понимал, просто отправил им послание.
Я развернула пулемет и осмотрела боеприпасы. Осталось на десять, может, пятнадцать секунд стрельбы. Эти штуковины пожирают боеприпасы, как голодающие. Нужно целиться тщательно и беречь патроны.
Дроны летели низко и стремительно, быстро сокращая дистанцию.
Они выпустили последний залп ракет.
Ракеты с воем неслись прямо на нас, за ними закручивались белые следы, расчерчивая небо дымными крестами, когда ракеты петляли.
Шесть штук.
Несколько секунд до попадания.
Они сошлись вместе, нацелившись на нас.
Я нажала на спусковой крючок, и пулемет ожил, изрыгая сотню очередей в секунду.
От отдачи курильщик тряхануло, пулемет чуть не сорвало с турели.
Ракеты взорвались фейерверком, но слишком далеко и высоко, чтобы нас задеть.
Два дрона за ними рассыпались, крылья отвалились и шлепнулись на землю, а корпуса нырнули носом вниз, оставляя за собой дымный след. Стреляя по ракетам, я случайно задела и дроны.
Остался только один, но практически без зубов – только с парой плазменных винтовок, плюющихся в нас огнем, когда он подлетел ближе.
Герберт прицелился и подождал, когда дрон приблизится, а потом выстрелил.
Плазма попала дрону в нос.
Легкий материал тут же испарился, превратившись в раскаленный белый пар.
Вдалеке за нами следовал еще один десантный корабль. Более медленный и неповоротливый, чем дроны, но он все равно быстро нас догонял. Курильщик был все-таки слишком неуклюж, как выброшенный на берег кит. Нас нетрудно было догнать. У нас осталось секунд двадцать или двадцать пять, пока он с нами не поравняется.
Герберт прицелился.
Я установила пулемет.
Десантный корабль приближался.
Герберт выстрелил.
Корабль резко опустился метров на пять, и шар плазмы пролетел мимо.
Излучатель взвыл, заряжаясь. Герберт снова выстрелил, в этот раз чуть ниже.
Корабль вильнул в сторону, плазма не долетела до него совсем чуть-чуть. Корабль был уже слишком близко.
– Вломи им, – сказал Герберт.
Я нажала на гашетку, курильщик опять тряхнуло, и из ствола пулемета вылетели сотни лязгающих снарядов. Град пуль продырявил нос корабля, превратив его слабую броню в лоскуты. Через несколько секунд от носа вообще ничего не осталось, а вместе с ним и от рубки, если она там была. Из чрева корабля высыпалось двадцать ячеек.
Я развернула пулемет, пытаясь достать как можно больше ячеек, пока они не приземлились, но сумела подстрелить в воздухе только трех.
Десантный корабль накренился, на мгновение застыл в воздухе, а потом перекувырнулся и врезался носом в землю. Ударом разметало двух ячеек, а взрывная волна смела еще двух.
Тринадцать упорных ячеек помчались к нам, слишком медленно, чтобы догнать, но достаточно быстро, чтобы не отставать.
Я снова нажала на спуск и выплеснула очередную короткую очередь, а потом сухое клацанье возвестило о том, что боеприпасы закончились.
Герберт выстрелил, но его цель высоко подпрыгнула, так что плазма пролетела ниже, лишь чуть-чуть не подпалив ячейке ноги.
– Второй, возьми руль, – приказал Купец.
– Что? – покорно откликнулся Второй.
– Я сказал, возьми чертов руль!
Второй передвинулся к водительскому сиденью, они с Купцом поменялись местами. Купец с винтовкой в руке перебрался на заднюю часть курильщика.
– Я этим займусь.
– Ты никуда из этого не попадешь с движущегося курильщика, – возразил Герберт.
– Сам увидишь.
Он поднял винтовку к глазам и прицелился.
Щелк. Щелк. Щелк-щелк.
Четыре выстрела.
Четыре ячейки упали навзничь, их грудь взорвалась.
Купец вытащил обойму и перезарядил.
– Что скажешь?
– Продолжай, – ответил Герберт.
– Я так и думал.
Он снова поднял винтовку и быстро опустошил магазин, каждый выстрел попал в цель, каждый уничтожил ячейку. Купец вытащил новую обойму и опять перезарядил.
Осталась только одна ячейка.
Она остановилась, замерев, и уставилась на нас, посылая Циссусу какие-то данные, пока выстрел Купца ее не прикончил.
Купец не торопился с этим выстрелом, как будто смаковал его. Он спустил курок, и ячейка рухнула на землю, в ее корпусе зияла дыра размером с мяч для боулинга.