Может быть, эти типы задумали именно так, чтобы повесить подозрение на Ломакина и отвести его от настоящего убийцы? В том, что убийца существует, я уже почти не сомневался. Я даже был уверен, что он действует не один. Более того, я был уверен, что их двое. Может быть, конечно, они совершают преступления чужими руками, может быть. Но все равно рано или поздно они должны выдать себя. Но боюсь, что это может случиться слишком поздно…
Однако другая, не менее разумная мысль мгновенно перечеркивала все мои предыдущие рассуждения. А что, если Эдик – только случайная жертва? В конце концов, не такая уж он и важная птица. По сравнению с Колькой, а? Может быть, эти типы метили как раз в Ломакина? Испортили ему тачку, ждали, пока он угробится на ней, а он сделал такой финт ушами и загнал ее. Не дожидаясь, пока поперек пути встанет фонарный столб, или дерево, или разворачивающаяся на шоссе фура. Расстроил замыслы преступника… Точнее, преступников.
Но как с этим стыкуется пропавшая кассета Кэтрин? Знает ли Ломакин о ее существовании? Может быть, его и пытались убрать только затем, чтобы потом без шума и пыли покопаться в вещах? Но не удалось, меч отсек неповинную голову, фигурально выражаясь. Надо поговорить с Колькой. Только он сможет прояснить сумбур в моей голове. Если захочет, конечно…
У нашей дружной команды, кажется, теперь новый вождь, даже два вождя, мрачно размышлял я. Они подмяли под себя всех некогда преданных друг другу друзей, заставили их работать на свой карман, обтяпывать темные делишки, а теперь аккуратно убирают ненужных людей, не слишком умело инсценируя несчастные случаи. Они убрали Ингу (правда, я пока не понимаю зачем), убрали Абалкина и, какая разница по ошибке или нет, убрали Эдика. Кто же будет следующий в их списке?
В силу своих профессиональных обязанностей Ломакин вел ночную жизнь, и поэтому его голос в девять часов утра по телефону звучал сонно и неприветливо.
– Ты что, Серый, какая кассета? – недовольно буркнул он, одним ударом разрубив все путаные словеса, которыми я оплетал его минут десять.
Еще несколько минут я талдычил что-то про Абалкина, Ингу, Эдика, тщательно избегая называть имя Кэтрин, намекал на близнецов, неискусно запугивал и вообще вел себя как подросток, играющий в детектива.
Продолжительный зевок был мне ответом.
– Скажи, Коля, какие отношения у тебя с Юркой и Шуркой? – наконец спросил я, не отваживаясь на более прямой вопрос.
– Отличные. Я с ними – не разлей вода, – ответил Ломакин и добавил: – Ну всё, утомил, Серёга… Ладно, я пошел досыпать… Не бери в голову… – И повесил трубку.
Глава восьмая
Солнце проникало даже сквозь плотно задёрнутые шторы. В комнате было душно – наверное, на улице совсем распогодилось. Ночная гроза принесла долгожданную прохладу, но часам к двенадцати дня солнце уже раскалило город в своей адовой печке. Ну и погодка! Надо включить кондиционер, выпить снотворное и попытаться заснуть. Он должен быть всегда в форме. Наступили трудные деньки, сейчас надо держать нос по ветру – не знаешь, что в следующий момент случится…
Накинув скользкий прохладный халат, Николай Ломакин щёлкнул кондиционером и, чуть-чуть отогнув штору на окне, выглянул на улицу. Да, жарит порядком, как в духовке, воздух дрожит, волнами поднимаясь от нагретого асфальта. Кажется, всё вроде бы тихо: в песочнице щебечут дети, дремлют на скамеечке пенсионеры, девочка-подросток гуляет с палевым догом. Его синяя «ауди» – конфетка в яркой обёртке – стоит в тени раскидистого тополя, и никто на нее не покушается. Наверное, угонщики думают – хозяин крутой, поймает – в гроб вгонит, на такого напороться – себе дороже.
Ох, скорее бы всё закончить и уехать отсюда… Надо рвать когти, пока ему самому их не вырвали. Ломакин улыбнулся – что за дурацкий каламбур пришел ему в голову! Еще рано удирать без оглядки, сначала надо подготовить запасной аэродром, а это не так просто… Никто, никто не знает о его планах, ни единый человек! Но близнецы, бдительные, как животные во время охоты, чуют спинным мозгом, где поджидает их ловушка. То, что он задумал, очень опасно. Очень!..
Еле слышное жужжание кондиционера успокаивало своей монотонностью. В воздухе повеяло свежестью – ох, хорошо! Ломакин лег на постель и прикрыл глаза ладонью. Черт, Копцев своим звонком разбудил его, теперь не заснуть… И что это он забеспокоился? Ему-то что?..
Нёс ахинею про какую-то кассету… О чем это он? Смешно даже думать, что Абалкина пришили из-за какой-то кассеты. Ерунда! Уж он-то, Ломакин, знает, какие дела крутились вокруг банка. Точнее, не знает, а имеет представление – знать что-либо об этом слишком опасно. Но он об этом ни-ни, все это его не касается. Господи, скорее бы закончить со всеми делами и слинять как можно дальше!.. А Абалкина было за что убирать… Да хотя бы из-за того непогашенного кредита, который он перевел на Запад, откусив себе солидный ломоть… А Инга? Она-то тут при чем? Кажется, у Копцева от расстройства все смешалось в голове – впечатлительный он очень. Если он будет так бегать, гоношиться, то может спугнуть близнецов, и тогда все планы самого Ломакина рухнут в одночасье. Надо намекнуть кое-кому, чтобы его осадили…
Николай взял трубку радиотелефона и набрал номер.
– Артур? – Голос его немного охрип – в такую жару это немудрено, постоянно приходится пить минералку со льдом, иначе изжаришься. – Кажется, Копцев что-то знает… Ну об этом, да… Он парень горячий, глупый, может наломать дров. Пусть ему намекнут, чтобы он не в свои дела не лез… Да-да, пусть его придержат чуток… Да нет! Я думаю, что просто после того, как немного поджарился, он боится всего… Да нет, не надо… Пооботрётся – сам всё поймет. И успокоится… Конечно, ерунда! Нет, он парень надежный, так, попервости ерзает. Ну, нормалёк… Будешь сегодня в «Обезьянах»?.. Я вечером заеду… Да, с этим… Ну пока…
Итак, кажется, он подстраховался. Пусть они творят что хотят, его дело сторона. Надо только выждать еще недельку, и все. Последнюю недельку! Деньги, которые уплатил ему этот грузин за «Красного петуха», пока лежат у Антошки Загорского. Пусть лежат, там их никто не тронет. Антон, кроме своих компьютеров, ничего не знает, ничего не видит – и слава богу. Настанет день, Ломакин заберет свои деньги, сядет на самолет – и ту-ту! Что-что, а лежать в гробу с музыкой, как Сашка, ему не улыбается.
Встав с кровати, Николай достал из шкафа строгий светлый костюм и начал одеваться. На сегодня у него запланированы кое-какие дела, а потом, к обеду, надо появиться в «Красном петухе», и пусть все думают, что он еще его хозяин. Ни в коем случае нельзя нарушать заведённый порядок. Пусть всё идет так, как шло в последний год.
Повязав галстук, Ломакин открыл дипломат, бросил в него толстую пачку долларов, перехваченную тесёмкой, небрежно прикрыл ее бумагами и, допив стакан минералки, вышел из квартиры. Сначала нужно заехать в «Monkeys», отдать деньги близнецам (это их доля прибыли в выручке ресторана), потом отвезти бумаги в налоговую, заехать в продуктовую фирму и заключить договор на поставку лососины. Исключительно хорошие продукты в «East food ltd.», солидная контора, никогда не подсовывают товар второй свежести. Наверное, потому, что там заправляет Слава Маленький. Не станет же он впаривать своему другу лежалый товар!
Впрочем, его это почти уже не касается. То-то заварится каша, когда он, Ломакин, в один прекрасный день исчезнет, а в ресторане появится новый хозяин, толстый грузин из Ростова! Вот будет рожа у этого грузина, когда к нему заявятся близнецы и потребуют свою долю! Пусть грызутся потом друг с другом – уже без него…
Он теперь только управляющий, таков его договор с новым владельцем, но пока все должны думать, что он по-прежнему хозяин. И поэтому вести себя он обязан как хозяин.
Бросив дипломат на заднее сиденье, Ломакин сел в машину и повернул ключ зажигания. Мотор завелся с полоборота. Все думают, что он эту машину купил, – xa-xa!.. Вот еще, станет он тратить такие бешеные бабки перед тем, как свалить за бугор! Он просто арендовал «ауди» в одной автомобильной конторе. Правда, это обходится ему недешево, зато возможные подозрения в том, что он намерен сбежать, если они, конечно, уже возникли у близнецов, должны исчезнуть… И квартира его уже продана, он доживает в ней последние дни. Да, за пыль в глаза приходится платить по тройному тарифу!
А близнецы, кажется, что-то уже заподозрили… Хитрые, черти! Подослали к нему рыжую девицу, длинноногую стерву с огромными глазищами. Ишь шпионка тоже мне! Так и зыркает, так и зыркает, как будто прожигает насквозь своим взглядом! Того и гляди вынюхает что-нибудь и доложит своим боссам. И тогда пощады не жди…
Что-то в ней есть смутно знакомое… Где-то он ее видел, что ли… Она работает официанткой только второй день, но такое впечатление, как будто в ресторане уже сто лет. В первый же день он ее увидел на кухне – трепалась с шеф-поваром, наверное, вытягивала из него сведения о нем. А вчера он видел, как эта девица выходила из кладовой, где хранились продукты. Ворует она их, что ли? Да не похоже… Он проверил, когда эта рыжая уходила домой, ее сумка была пуста. Маленькая дамская сумочка с обычным барахлом – помада, расческа, зеркало, противозачаточные таблетки. И диктофон. Сначала он подумал – плеер, но потом догадался – диктофон. И сразу всё понял…
Как уж тут не понять! Пожалуй, надо быть идиотом, чтобы не дойти до этого. Когда ему неделю назад позвонил Шурка и попросил взять на работу знакомую дамочку, оставшуюся на мели, он сразу заподозрил неладное. Заподозрил, но виду не подал. Пусть попробует что-нибудь разузнать – дело-то уже давно сделано!
Она намекнула одному из официантов, что была любовницей близнецов (интересно, которого из них? Или двоих сразу?). Такое заявление сразу прибавило ей весу среди персонала. Все официанты сразу поняли, что с этой особой лучше не ссориться, и стали перед ней лебезить – тьфу, противно-то как!
Где-то он ее все-таки видел… Но где?