Опустив руки, я повернулся. То, кого я увидел перед собой, повергло меня в шок. На стуле у окна сидела Кэтрин. Ее блузка была порвана на плече, локти связаны за спиной, а колени привязаны толстым шпагатом к стулу. Лицо опухло от слез, грудь взволнованно вздымалась, а огромные васильковые глаза смотрели на меня с надеждой и безмолвной мольбой.
– Сержи! – тихо вскрикнула она и попыталась привстать, но тут же обессиленно упала на стул. – Сержи! Беги!
Слишком поздно она решила предупредить меня, слишком поздно… От дружеского толчка в спину я полетел на пол, но в полете зацепился за тахту и с грохотом подкатился к ногам Кэтрин.
– Что это за придурки? – поинтересовался я, медленно вставая.
– Люди Рэма, – шепнула мне Кэтрин. – Ищут того, кто взорвал их хозяев. Молчи, Сержи, делай вид, что ничего не знаешь…
– Что вы там воркуете, птенчики? – Парень со странной кличкой Пыжик отправил меня в угол точно отработанным ударом.
Я скорчился на ковре, как будто у меня сильно болел живот. Кулаки у этих ребят, очевидно, были вытесаны из гранита.
– Ты один приперся? – спросил Крот, поднимая меня за шиворот, как нашкодившего котенка, и ставя на ноги.
Я слегка покачивался, наверное, со стороны могло показаться, что в комнате дул сильный порывистый ветер силой баллов семь.
– Нет, с мамой, – прохрипел я, выплевывая на пол острый кусочек сломанного зуба.
Физиономия у Крота вытянулась.
– Он шутит, – пояснил Пыжик и кривовато улыбнулся.
Эта улыбка вызвала во мне странные ассоциации. С таким же успехом мог улыбаться Медный всадник.
– Мальчик веселится, Крот… Покажи ему, что мы тоже умеем шутить…
После удачной «шутки» Крота я надолго доверчиво приник щекой к полу. Этим шутникам, наверное, казалось, что лежа я внимательно прилушиваюсь, чем занимаются соседи Кэтрин этажом ниже, но на самом деле я пребывал в отключке. Когда я смог открыть глаза и обрел способность различать окружающие предметы, первое, что я увидел, – это легкие женские гантели, находившиеся на расстоянии вытянутой руки от моего носа.
Я слегка подтянул ноги к животу, встал на четвереньки и тихо застонал. Мой стон, очевидно, доставил садистское удовольствие мордоворотам, потому что они громко заржали. Пока они покатывались со смеху, гантели сами прыгнули мне в руки. Через секунду одна железяка полетела в ближайшего клиента, а другой я начал действовать как молотком, расчищая себе дорогу.
Мне всегда твердили о преимуществах внезапного нападения в драках. Сейчас я воочию убедился, что такое преимущество не выдумано, оно действительно существует и даже мало-помалу приносит свои плоды – вот уже Крот лежит в позе раненого героя и из его рассеченного виска струится кровь, Чижик, выпучив глаза, пятится как рак к стене, а другие два неандертальца, забыв про огнестрельное оружие, слабо отмахиваются от моих ударов, как от укусов надоедливого слепня. Кэтрин завизжала, хотелось бы думать, от восторга, восхищаясь моей отвагой.
Но радость победы вкусил я несколько преждевременно. Пара умелых ударов в солнечное сплетение несколько охладили мой пыл. Гантель вылетела из рук, и пришлось обороняться просто кулаками, а это, согласитесь, менее эффективный способ. Но парочку носов мне удалось всё же расквасить и парочку зубов разлучить со своими владельцами, после чего я снова отправился отлеживаться в угол. Я долго сопел, захлебываясь собственной кровью, пока черную толщу забытья не прорезал чей-то тонкий знакомый голос:
– Ну хватит… Устроили здесь ринг… Забирайте и несите в машину…
Заботливые руки подхватили меня и бережно потащили куда-то. Я мягко качался в воздухе, и мне казалось, что я плыву где-то высоко в небе и белые кудрявые, как овечки, облачка обтекают меня справа и слева…
Внезапно я пришел в себя, как будто под нос сунули вату с нашатырным спиртом, – резко запахло бензином и выхлопными газами. Я приоткрыл глаза – два старательных типа запихивали меня в багажник старого черного «жигуленка», который стоял, прижавшись задом к подъезду. Если бы они хоть догадались сначала вытащить из багажника канистру и запаску, может быть, им удалось бы утрамбовать мое длинное тело, но они слишком спешили и поэтому долго и безуспешно боролись с ногами, пытаясь положить мне их на голову. Еще два амбала стояли на стреме и не выпускали из подъезда любопытных жильцов.
Кричать я не мог, губы не шевелились – не нужно было смотреться в зеркало, чтобы понять, что рот заклеен скотчем. Руками я не мог двинуть – локти и запястья были связаны за спиной. Оставалось только протестующе мычать, но на мои слабые стоны никто не обращал внимания.
Наконец меня утрясли, прижав ноги к голове, а лицо – к давно нечищенным ботинкам. Затем крышка багажника с обреченным хлопком захлопнулась, и «жигулёнок», взревев мотором, рванул с места.
От резкого запаха и тряски я снова отключился…
Глава восемнадцатая
С трудом выплывая из бесконечного забытья, я чуть заметно пошевелился и попытался распрямить затекшее тело. Ноги, скрипя и похрустывая, вытянулись. Застонав в полный голос от тупой боли, я с трудом сел и попробовал разлепить глаза. Веки вроде бы поднялись, но ни один квант света не проникал в зрачок – там, где я находился в данный момент, было темно, как на том свете. «Может быть, это уже преисподняя?» – подумал я, но тело болело так сильно, как, по моему мнению, после смерти болеть уже не может. Пошевелив руками (вроде бы ничего, еще худо-бедно двигаются), я пошарил вокруг себя и определил, что сижу на чем-то сыпучем, холодном и сыром. Темно было, хоть глаз выколи! И пахло чем-то таким, какой-то влагой и гнилью, что ли… Кряхтя, я поднялся на ноги, постоял чуть-чуть, привыкая к вертикальному положению, и шагнул вперед. Ничего, кажется, я еще не забыл, каким способом перемещаются в пространстве прямоходящие обезьяны… Вытянутые руки ткнулись в мягкую сырую стену в подтёках воды, а ноги угодили в лужу. На ощупь, как слепец, я пробирался вдоль стены, пытаясь нашарить окно или дверь. Ничего похожего на выход из этой преисподней не наблюдалось.
Тогда я сел и задумался. Кажется, пришло время немного напрячь свои мозги и определить, где я очутился. То, что я сидел около какой-то стены, правда скользкой и мокрой, не оставляло сомнений. Вне сомнения, скользкая стена находилась в помещении – к этому выводу приводил и анализ затхлого, неподвижного воздуха, который вязко забивал ноздри и скорее мешал, чем помогал дышать.
Вновь поднявшись на ноги, я оттолкнулся от стены и вытянутыми руками наткнулся на другую стену, такую же мокрую и противную. Еще несколько минут я кружил вокруг своей оси, как кот за бантиком, привязанным к хвосту, пока меня не осенило, что я нахожусь в круглом помещении, не более полутора метров в диаметре.
Я колупнул ногтями стену… От нее отвалился приличный кусок, рассыпавшийся в руках мягкими влажными комками. «Земля», – постепенно дошло до меня, и не могу сказать, что я сильно обрадовался, совершив это открытие. Скорее всего я нахожусь в каком-то подвале или колодце, я еще жив, не очень голоден, но очень сильно избит и потому не в лучшей физической форме.
Как я сюда попал? Обрывки недавних событий, скачущие в голове как диафильмы, напомнили мне связанную Кэтрин, драку при помощи гантелей, четверых питекантропов в черной «Волге», и в мозгу сразу всплыл тошнотворный запах бензина. От таких воспоминаний меня чуть не вырвало. Значит, эти дурни притащили меня и бросили в подвал. По всей видимости, я в гостях у их главаря, Рэма. То бишь у Рината. А может, не у Рэма, а, наоборот, у Касьяна? Узнал, подлюка, что я связан с близнецами, и решил меня к ногтю прижать. Из наших-то осталось всего ничего, больше ему не на ком отыграться. Но зачем я-то ему нужен? Разве что по старой памяти, отомстить за тот случай на чердаке. Но и это вряд ли… Скорее уж Рэм на меня зуб имеет. Во всяком случае, меня бросили в застенок дожидаться чести быть представленным главарю бандитов официально. И вот, сидя на мокрой земле, я трепетно ожидаю аудиенции у его величества, короля волгоградской ОПГ, который по совместительству рисует голых баб. Интересно, неужели эти гориллы помогают ему еще и в живописи? Например, подсказывают цветовое решение или поставляют натурщиц с Тверской…
Кажется, предстоит небольшая прочистка мозгов… Я пошарил в карманах. Что у меня есть для самообороны? Нащупал сложенную в несколько раз газету и ручку. В другом кармане я обнаружил своего любимого дракончика. Отлично, как говорится, то, что доктор прописал! Зажигалка мне сейчас необходима, как луч света в темном царстве.
Пламя вырвалось из пасти дракона и осветило круглые стены, блестящие от воды, и неровный пол. Теплые отблески огня отразились в лужицах под ногами. Я поднял зажигалку повыше – агатовое горло трубы уходило вертикально вверх и заканчивалось черной дырой где-то высоко над головой. Нащупав ногой кочку повыше, я встал на нее, вытянув руку, как легкоатлет с олимпийским огнем, – но безрезультатно, всё тот же непроглядный мрак над головой.
«Ну точно, они бросили меня в колодец! Вот придурки! – подумал я. – Интересно, как они будут меня доставать отсюда, чтобы отбуксировать на допрос или как там у них называется?.. Ну, короче, должны же они меня поспрашивать, зачем и по чьему приказу я засунул взрывное устройство под задницу их главарям! Может быть, они кинут мне веревочную лестницу, и я должен буду как идиот карабкаться по ней? Ну нет, фиг вам, не буду. Мне и здесь хорошо! Тихо и комары не кусают. А если эти типы полезут за мной, чтобы доставить силой, то я с удовольствием перебью их поодиночке. Правда, это не избавит меня от нелицеприятного разговора с их боссом».
Я сел на кочку и задумался. Надо выбрать тактику защиты. Глупо запираться, конечно, лепить, что взрывное устройство под машину подложил не я, – на это есть видеонаблюдение. Тут-то они меня и подвесят за яйца! Как говорил Жириновский: однозначно отрежут хвост по самые уши… Пока есть время на раздумье, надо придумать легенду, по чьему заказу я всё это совершил. Но самое ужасное, что они уже знают про Кэтрин…