– Вы не можете отрицать, что сделали выбор самостоятельно. Вас ведь никто к этому не подталкивал, верно?
Сун Чен кивнул. Да, ему предоставили выход из сложившегося положения – можно сказать, широкий проспект с его именем, обозначенным большими светящимися буквами.
Бай Бин продолжал:
– Несколько месяцев назад вы встречались с Большим Начальником. Не сомневаюсь, что это событие вы хорошо запомнили. Вы посетили его на пригородной вилле на берегу Янцзы.
Выйдя из машины, вы увидели, что он ждет вас у ворот – редкая и высокая честь. Тепло пожав вам руку, он провел вас в гостиную.
Обстановка там на первый взгляд производит впечатление непритязательной простоты, но это ошибка. Старинная мебель из красного дерева стоит миллионы. Простенькая картина-свиток, висящая на стене, выглядит еще старше, если присмотреться, видно даже, что она повреждена насекомыми, но ведь это не что иное, как «Вид на реку Данхэ» кисти У Бина, художника династии Мин, купленная на аукционе «Кристи» в Гонконге за восемь миллионов гонконгских долларов. А чашка чая, который Большой Начальник лично заварил для вас? Эти листья получили пять звезд на Международном конкурсе чая и продаются по девятьсот тысяч юаней за полкило.
О да, Сун Чен помнил тот чай, о котором упомянул Бай Бин. Отвар сверкал зеленью наилучшего изумруда, в его прозрачном слое плыло несколько нежных листочков, наводивших на мысль о томных звуках струн гучжена, на котором играет какой-нибудь святой отшельник высоко в горах… Он даже вспомнил, что почувствовал тогда: «О, если бы мир за стенами дома мог быть таким прекрасным и чистым!» Апатия, словно чехлом накрывшая было его подавленные мысли, вдруг развеялась, и затуманенный разум вновь обрел четкость. Он уставился на Бай Бина широко раскрытыми от потрясения глазами.
Откуда ему все это известно? Вся эта история была тайной из тайн, и знало о ней не более четырех человек, считая самого Сун Чена.
– Кто вы такой? – Это были первые слова, которые Сун Чен произнес с тех пор, как вошел в комнату.
Бай Бин улыбнулся.
– Я ведь уже представился. Я самый обычный человек. Но признаюсь откровенно: не просто много знаю, а знаю все. Точнее говоря, имею возможности знать все. Потому-то они хотят избавиться от меня, как уже избавились от вас. – И он продолжил свой рассказ:
– Большой Начальник сидел рядом, положив одну руку вам на колено. И смотрел на вас с такой доброжелательной симпатией, что любой нижестоящий просто растаял бы от блаженства. Насколько я знаю (а я, как вы помните, знаю все), он никогда еще и ни к кому не проявлял такой симпатии при общении. Он сказал вам: «Не волнуйтесь, молодой человек, мы все здесь товарищи. Что бы ни было, просто говорите честно и верьте, что получите такой же честный ответ. Мы всегда можем найти решение… у вас есть идеи, есть способности, есть чувство долга и чувство предназначения. Два качества, которые я назвал последними, в наши дни встречаются у молодых кадров так же редко, как оазисы в пустыне, и так же ценны. Вот почему у меня сложилось такое высокое мнение о вас. В вас я вижу отражение себя – каким я был когда-то».
Должен отметить, что Большой Начальник вполне мог говорить правду. На службе у вас было мало возможностей для общения с ним, но все же несколько раз вы нос к носу сталкивались с ним в коридорах Управления или где-то на митингах, и он всегда останавливал вас для того, чтобы немного побеседовать. А ведь он очень редко снисходил до рядовых сотрудников, особенно молодых. На это обратили внимание. Пусть он не помогал вам в работе какими-то конкретными словами или действиями, но и эти поступки весьма способствовали вашей карьере.
Сун Чен опять кивнул. Все это было ему прекрасно известно, и он высоко ценил поступки Большого Начальника. И все последние годы он думал о том, как бы отблагодарить благодетеля.
– Затем Большой Начальник поднял руку и не глядя подал какой-то знак. И тут же какой-то человек вошел и положил на стол толстую стопку бумаг. Вы должны были заметить, что это был не его обычный секретарь.
Большой Начальник положил ладонь на документы и сказал: «Проект, который вы только что завершили, как нельзя лучше демонстрирует ваши бесценные способности. Для сбора доказательств потребовалось широкое и скрупулезное расследование, но и документальное обоснование оформлено всеобъемлюще, подробно и надежно, а сделанные выводы неопровержимы. Трудно поверить, что вы сделали это всего за полгода. Партии было бы очень полезно иметь в Комиссиях по проверке дисциплины больше таких старательных и талантливых сотрудников, как вы…» Полагаю, рассказывать, что вы тогда думали и чувствовали, необязательно, да?
Да уж, в этом вовсе не было необходимости. Сун Чен никогда прежде не испытывал такого ужаса. При виде горы бумаг он сначала содрогнулся, как от удара током, а потом оцепенел.
– Все началось с расследования незаконного распределения государственных земель, которое вы начали по поручению Центральной Комиссии…
Вам на всю жизнь врезался в память случай, когда еще в детстве вы с двумя друзьями залезли в Стариковскую пещеру – так ее называют местные. Входной лаз был всего полметра высотой, и вам пришлось ползти на животе. Зато внутри оказался колоссальный зал, до потолка которого не доставали лучи ваших фонарей. И вы видели там лишь бесчисленную стаю летучих мышей, которые мелькали в свете фонарей. Каждый, даже чуть слышный, звук отзывался вдали громким раскатистым эхом. И у вас кровь стыла в жилах… Случившееся с вами можно описать такой метафорой: охотник отправился по следам зайца, а привели они его в логово даже не тигра, а непобедимого дракона. По мере того как ваше расследование углублялось, перед вами раскрывалась грандиозная коррупционная сеть, охватывающая всю провинцию, и каждая нить паутины вела в одном направлении, к одному человеку. И теперь совершенно секретный отчет о проверке дисциплины, который вы подготовили для Центральной Комиссии, находился у него в руках! В расследовании вы рассматривали всевозможные наихудшие сценарии, но тот, с которым вы столкнулись сейчас, вам и не снился. Это повергло вас в полную панику. Вам удалось выдавить из себя лишь наивную фразу: «Как это к вам попало?» Большой Начальник снисходительно улыбнулся и снова поднял руку для небрежного жеста. И вы сразу же получили ответ: в комнату вошел глава Комиссии Лю Вэньмин.
Вы встали с места и уставились на него яростным взглядом.
«Как… как ты мог? Как ты мог так нарушить все без исключения правила нашей организации?» Но Лю Вэньмин оборвал вас резким взмахом руки и еще яростнее закричал на вас: «Нет, это как ты мог!? Как ты посмел вести такое дело, даже не поставив меня в известность?»
«Я целый год замещал тебя, пока ты был на повышении квалификации в Центральной партийной школе, – огрызнулись вы. – Естественно, я не мог ничего сообщать туда – это было бы противозаконно!»
Лю Вэньмин сокрушенно покачал головой; у него был такой вид, будто он сейчас расплачется от отчаяния. «К счастью, я успел перехватить этот доклад… ты в состоянии хотя бы представить себе последствия? Сун Чен, твоя трагическая ошибка в том, что ты делишь мир на черное и белое, тогда как в реальности он всегда серый!»
Сун Чен медленно, с трудом выдохнул. Ему вспомнилось, как он тупо смотрел на своего институтского друга, не в силах поверить, что тот мог сказать что-то подобное. Тот никогда раньше не высказывал подобных мыслей. Неужели ненависть к коррупции среди чиновников, которую он демонстрировал в их бесчисленных ночных беседах, непоколебимое мужество, которое он проявлял, когда они занимались бесчисленными деликатными делами, вызывающими давление со всех сторон, искренняя забота о партии и нации, которую он высказывал в бесчисленные рассветы после изнурительных ночных дежурств на работе… неужели все это было не чем иным, как лицемерием?
– Не сказать чтобы Лю Вэньмин прежде все время лгал. Скорее он просто никогда не раскрывал душу перед вами. Он вроде знаменитого торта «Запеченная Аляска» – горячее безе с ледяным мороженым. Горячая часть действительно горяча, а холодная холодна. Но Большой Начальник даже не взглянул на него, а, напротив, хлопнул ладонью по столу: «Какой еще серый?! Вэньмин, я ведь на самом деле терпеть не могу эту твою идеологию! Сун Чен проделал выдающуюся, безупречную работу. В этом отношении он куда лучше тебя!» Потом он повернулся к вам: «Молодой человек, вы поступили именно так, как должны были поступить. Если человек, особенно молодой, теряет эту веру и чувство долга, то сам он определенно никуда не годится. Я презираю таких!»
Пожалуй, эти слова поразили Сун Чена еще сильнее, чем все прочие события последних минут. Хоть они с Лю Вэньмином были ровесниками, Большой Начальник назвал молодым именно его, да еще и несколько раз повторил это. Подтекст был совершенно ясен: против меня ты еще жалкий щенок. В сложившемся положении Сун Чен не мог не признать, что это истинная правда.
– Ну а Большой Начальник продолжал: «И все же, молодой человек, вам бесспорно пора взрослеть. Это ясно из вашего доклада. На электролитическом алюминиевом заводе Хэньгуй действительно есть проблемы, и даже посерьезнее тех, что вы отметили в своем расследовании. Там замешаны не только местные чиновники; с ними активно сотрудничали в серьезных юридических нарушениях иностранные инвесторы. Как только делу будет дан ход, иностранцы заберут свои инвестиции. Крупнейшее в стране предприятие по электролитическому производству алюминия вскоре остановится. Бокситовые рудники Туншань, поставляющие в Хэньгуй алюминиевую руду, тоже окажутся в критическом положении. Дальше в цепочке стоит атомная электростанция Чэнлинь. Из-за энергетического кризиса последних нескольких лет ее построили с избыточной мощностью, и почти весь этот избыток электроэнергии в настоящее время идет на алюминиевый завод. Прекратит работать Хэньгуй – почти наверняка обанкротится и АЭС Ченлинь. Утратит смысл существования химический завод Чжаосикоу, который поставляет обогащенный уран для Чэнлиня… Как следствие, пойдут прахом почти семьдесят миллиардов юаней государственных инвестиций, и от тридцати до сорока тысяч человек потеряют работу. Все эти предприятия расположены в ближнем пригороде столицы провинции – значит, жизненно важный для всей страны город мгновенно погрузится в хаос… И судьба Хэньгуя, на которой я столь подробно остановился, – это лишь малая часть проблемы. В деле фигурируют один руководитель провинциального уровня, три руководителя субпровинциального уровня, двести пятнадцать чиновников уровня префектуры, шестьсот четырнадцать чиновников уездного уровня и бесчисленное множество чиновников более низкого ранга. Обвиняемые так или иначе – но всегда тесно! – связаны с почти половиной наиболее преуспевающих крупных предприятий и наиболее перспективных инвести