«А ЛУЧШЕ ВСЕГО – УБЕГАЙТЕ, И БЫСТРО».
Дрю плюхается на одну половину дивана и усаживает Настю рядом с собой. Я пристраиваюсь с другой стороны от нее. Наши ноги тесно прижимаются, но она не отодвигается, я – тоже. За последний час ее руки где только не побывали на мне, и, казалось бы, мне этого должно быть достаточно. Но мне недостаточно. И не будет никогда. Хотя это уже не имеет значения – к концу вечера она наверняка все равно окажется у Дрю на коленях.
– Придумала, – говорит Сара заплетающимся языком. Водружает очередную пустую бутылку на стол и падает на двухместный диванчик. – Давайте играть в «Правду или действие».
– Фигня, – откликается с кухни Дэмиен, который роется в шкафчиках в поисках стопок.
– Игра – полный отстой, – вторит ему Крис.
– А я бы сыграл, – говорит Дрю, водя пальцами по руке Солнышка, отчего мне тут же хочется ему врезать.
– Сыграл бы? – оживляется Сара. Для скептицизма она уже слишком пьяна.
– Ага, будь я тринадцатилетним неудачником.
Сара уже хочет сказать Дрю заткнуться, но Тирни ее опережает. Она перегибается через кухонный стол и кричит:
– Боишься играть, Дрю?
– Страх у меня в крови, Ти. Ну-ка, напомни мне, зачем ты здесь? – Он берет Настину ладонь, целует ее и кладет обратно себе на ногу. Я тщательно слежу за каждым его движением, отчего чувствую себя каким-то озабоченным маньяком.
– Чтобы сыграть в «Правду или действие», – деловым тоном заявляет она и, выйдя из-за кухонной стойки, забирает стопки из рук Дэмиена. Ставит их на стол, наливает в них текилу. – Играют все. Отказываешься говорить правду – выпиваешь стакан. Все просто. – Она наполняет последнюю стопку до краев и ставит бутылку рядом, не пролив ни капли.
Я ожидаю увидеть на лицах Клэя и Мишель-Фотоальбом потрясение, но им, похоже, как никогда весело. Видимо, если выступать лишь в качестве стороннего наблюдателя, то вечер может показаться чертовски приятным.
– Итак, Дрю. Правда или действие? – Мы играем пятый раунд, и сейчас очередь Криса задавать вопрос. Обстановка начала накаляться уже после первого круга; повисшее в комнате напряжение настолько давит на меня, что я готов уйти домой.
Солнышко, опрокинувшая к этому времени три стопки, уже порядочно пьяна. Она каждый раз выбирала правду, но ответы никогда не записывала. У нее спросили, со сколькими парнями она спала, в каком возрасте потеряла девственность и в каком самом странном месте занималась сексом. В ответ на эти вопросы она выпивала стопку. На последнем раунде, когда Пайпер достаточно осмелела, чтобы переключиться с темы секса и спросить, почему она не разговаривает, я встал и выпил вместо нее.
– Правда, – говорит Дрю.
– Как долго ты уламывал ее, чтобы… – Крис бросает взгляд в сторону Насти и осекается.
– Чтобы что? Какой смысл задавать вопрос, если ты даже не можешь произнести его до конца? – издевательски смеется Пайпер.
– Да он боится, – хихикает Сара. – Знает, что она надерет ему зад.
– Можно было вообще об этом не спрашивать. Всем и так известно, что они трахаются. Какая разница, с каких пор? – встревает Дэмиен.
– Все равно, – возражает Тирни. – Вопрос задан. Отвечай или пей.
Дрю смотрит на Настю, и не будь я столь внимателен, мог бы и не заметить, как они переглянулись. Между ними велся какой-то немой диалог, на который все остальные не обратили внимания. Мало того что игра мне порядком надоела, так еще и это.
– На вечеринке у Тревора Мейсона. Во вторую неделю учебы.
– Значит, пару месяцев назад. Для тебя это рекорд, не так ли, Дрю? – спрашивает Тирни, но как ни старается, враждебности ее голосу не хватает.
Болтовня продолжается, но я уже не слушаю. Именно на вечеринке у Тревора Дрю напоил Солнышко до такого состояния, что она почти всю ночь провела на полу моей ванной. Я тогда перепугался за нее: думал, у нее может быть алкогольное отравление, и чуть не отвез ее в больницу. Получается, он ее трахал, а я вытирал за ней рвоту.
В глубине души я надеялся, что он ее пальцем не тронул – во всяком случае, не прикасался к ней по-настоящему. Но не спрашивал об этом, потому что часть меня продолжала верить. В то время как другая понимала: вероятность все равно существует, и если между ними что-то было, мне не нужно подтверждение.
– Дрю, – произношу я. Мне плевать, что голос у меня злой. – Говори правду.
– Дрю уже ответил. И вообще он сам должен решать, – ноет Пайпер. Однако все остальные не поддерживают ее призыв соблюдать правила: им хочется знать, что здесь происходит. В отличие от Дрю и Насти, которым отчаянно хочется заткнуть мне рот. Неплохой совет. Жаль, я к нему не прислушиваюсь.
– Правду, Дрю. – Я не свожу с него взгляда, чувствуя исходящие от Насти волны напряжения. Она высвобождает ладонь из руки Дрю и едва ощутимо прижимается ко мне ногой, но я не желаю ее слушать.
– Хорошо, – соглашается Дрю.
– Ты трахнул ее до или после вечеринки? – Ему прекрасно известно, почему я спрашиваю.
– Плесни текилы, Ти, – говорит он, не отводя глаз. Видимо, я полный кретин, раз решил, будто он не воспользуется Настей, пока та пьяна в стельку.
– Всем привет! – Из того тупика, куда мы с Дрю зашли, нас выводит голос Ли – я застываю при виде нее. Никто даже не слышал, как хлопнула входная дверь. Я начинаю судорожно соображать. Разве мы должны были сегодня встречаться? Я вообще знал о ее приезде? Внезапно комната уменьшается в сотни раз, и я чувствую, будто оказался в ловушке. Нахождение Ли и Солнышка в одной комнате сродни столкновению планет. Краху всего мира. Своего предела драматизма я достиг пару часов назад. Именно по этой причине я избегаю подобных тусовок.
Ли улыбается, совершенно не осознавая, во что ввязалась. Здесь и до ее появления было плохо, а теперь стало еще хуже. Когда она подходит ко мне, я непроизвольно встаю с дивана. Вижу, как Дрю усаживает Настю к себе на колени и что-то шепчет ей на ухо. Она едва заметно поводит глазами. Но я-то не забыл, что прежде чем уйти отсюда, должен получить ответ на свой вопрос.
– Что случилось? – спрашиваю я, стараясь не показывать раздражения, ведь Ли не сделала ничего плохого. Просто мне совсем не хочется видеть ее здесь.
– Решила приехать в последний момент, – объясняет она. – Заехала к тебе домой, а тебя там нет. «Хоум депо» уже закрыт, – она многозначительно улыбается, – значит, ты должен быть здесь.
– Не стоит придумывать отговорки ради того, чтобы увидеться со мной, Ли, хотя твоя изворотливость похвальна. – Если Дрю думает, будто ему удалось разрядить обстановку, то он просто идиот.
– Я смотрю, ты совсем не изменился, да? – Ли одаривает его улыбкой.
– А ты изменилась. По-моему, сиськи стали больше. – Он указывает на нее подбородком, а потом быстро, пока она не успела отреагировать, меняет тему. – Жаль, что ты пропустила потрясающую игру в «Правду и действие». Мы вот только закончили. – Может, он и не совсем идиот. С инстинктом самосохранения у него все в порядке. Появление Ли позволило ему вовремя соскочить, и он воспользовался этим шансом.
– Я, наверное, со средних классов не играла в эту игру, – смеется Ли. Затем устраивается вместе с Дрю и Настей на диване и тянет меня за собой. Мы садимся вплотную, так что между нами нет и сантиметра свободного пространства. Настя продолжает бросать взгляд на Ли, в мою сторону даже не смотрит.
– В отличие от нас, – стонет Дэмиен.
– Что-то ты не был против, когда в качестве действия Пайпер дрочила тебе в кладовке, – вставляет Сара.
– Блин, да сколько можно? – Тирни преувеличенно громко вздыхает. – Для одной комнаты как-то много разборок. Пора завязывать с текилой – она слишком плохо на вас влияет. – С этими словами она бросает на кофейный столик пакетик травки и обращается к Дрю: – Мне нужна ваша помощь.
Далее в гостиной Лейтонов разворачивается удивительная картина – Дали такое и не снилось. Люди, которые еще полчаса назад стремились всячески друг другу напакостить, теперь сообща ищут запчасти для самодельного кальяна. Все найденное они приносят на одобрение Тирни, словно она их муравьиная матка. Она оценивающе разглядывает лежащую перед ней кучу предметов.
– Фильтра нет.
– Я не знаю, где его взять, – говорит Сара.
Тогда Тирни выходит из комнаты и скрывается в коридоре. Через несколько минут возвращается с маленьким круглым ситечком в руках.
– Где ты его взяла?
– Сняла с крана в ванной, – отвечает она, опускаясь на колени перед кофейным столиком и принимаясь за работу.
Пайпер с подозрением следит за процессом.
– Я не возьму эту штуковину в рот.
– Значит, член Дэмиена ты готова брать в руки, а к этому не хочешь прикасаться? – На лице Тирни читается чуть ли не отвращение, и нас награждают еще одним раздраженным вздохом. – Многое теряешь. С ней больше кайфа, но дело твое. – Она осматривается по сторонам и останавливает взгляд на Дэмиене. – Лови. – Бросает ему папиросную бумагу и просит скрутить для Пайпер косяк. Но не успевает Дэмиен толком приступить к делу, как она уже отпихивает его, потому что он только бумагу переводит.
– Не умеешь скручивать, не берись, – рявкает на него Тирни.
– Да тут ничего сложного, – защищается парень, но без сопротивления отдает ей бумагу.
– Это же целое искусство, болван. Ну-ка свали. – Тирни ловко скручивает самый тугой косяк, какой я когда-либо видел. Она права: это действительно искусство, и у нее к нему талант. Сам я тоже покуриваю травку, пусть и не часто, и такой навык мне бы пригодился.
– Каждый должен иметь возможность сделать что-то своими руками, – замечает Дрю, лениво перебирая пальцами волосы Солнышка. Тирни злобно зыркает на него, а потом возвращается к своей конструкции.
За ней невозможно наблюдать без восхищения. Она полностью погружена в работу, словно выполняет высокотехнологичную операцию, при этом относится с глубоким уважением к тому, что делает. Клэй не отходит от нее ни на шаг и просит объяснять весь процесс. Этим он напоминает мне Солнышко, ошивающуюся в моем гараже. Тирни растолковывает ему каждый свой шаг, посвящает не только в практическую сторону вопроса, но и в научную. Перед нами будто урок физики с изготовлением запрещенных веществ.