— До чего же я проголодалась! — воскликнула она. — Ох! Прямо живот разболелся — но как же теперь хорошо!
С этими словами девочка вновь рухнула на тюфяк и заснула. Джек встревоженно оглянулся на вошедшую Хейди.
— Пууусть себе отсыпааается, — промолвила ведунья.
Она закутала Люси в одеяло и уложила ее в уголок за ткацким станком.
— Тут на нее никто не наступит, — заверила Хейди.
Ибо в залу, погреться у огня, толпой ввалились Дотти, Лотти и с десяток детей.
Год близился к концу, и Джека с Люси следовало отвезти домой, в родную деревню, прежде чем разыграются зимние шторма. Скакки придирчиво проверил отцовский карфи: все ли в порядке. Юноша впервые шел в море капитаном, но поскольку ему было только шестнадцать, он заручился помощью таких опытных мореходов, как Руна, Свен Мстительный и Эрик Красавчик. Однако по большей части он приглашал в команду обычных воинов, а не берсерков: предполагалось, что это торговое путешествие, а не набег.
Возвращаться во дворец Ивара Бескостного Джеку уже не пришлось, за что мальчик не уставал благодарить судьбу. Скакки рассказал, что хоромы отдраивают сверху донизу — скребут, чистят и моют, хотя пройдет еще много месяцев, прежде чем удастся избавиться от всех следов присутствия Фрит. За королевой водилась привычка припрятывать в трещинах стен косточку-другую — поглодать на досуге. Этим и объяснялось царящее в зале зловоние.
Скакки гордо привел домой Облачногривого. Король Ивар объявил, что конь по праву принадлежит наследнику Олафа, — а самому Облачногривому юноша явно пришелся по сердцу. Жеребец охотно подтрусил к нему и ткнулся мордой в раскрытую ладонь.
— Его отец родом из страны альвов, — объявила Хейди, внимательно рассмотрев великолепного скакуна. — Кони альвов, они невысокие, быстрые и преданные — и хозяина со спины вовеки не сбросят.
— А ты видела альвов? — спросил Джек.
Но Хейди лишь загадочно улыбалась в ответ.
А еще король Ивар вернул Скакки сокровища, подаренные ему Олафом, а Скакки, в свою очередь, щедро поделился ими с Джеком.
— Это сущие пустяки по сравнению с тем, чем мы тебе обязаны, — уверял юноша. — Ты избавил нас от Фрит и вновь вдохнул жизнь в наше королевство.
Джек степенно принял дары. Откуда взялись эти серебряные монеты, лучше было не задумываться. В землях скандинавов серебро перетекало из рук в руки словно вода.
И вот наконец солнечным, погожим утром корабль отчалил от пристани. Дул попутный ветер, собравшаяся на берегу толпа провожала мореходов радостными криками. Джек с грустью наблюдал, как Хейди, Дотти и Лотти становятся все меньше, меньше и меньше — пока вовсе не затерялись в мерцающей над водою дымке. Воины налегли на весла; Торгиль встала к рулю; Отважное Сердце восседал на носу и нахально каркал, задирая чаек. Вконец протухшую голову морского змея загодя перенесли в дом Эрика Красавчика.
«А мы ведь и вправду возвращаемся домой», — подумал Джек.
Он ужасно боялся, что их корабль угодит в шторм и его унесет неведомо куда. Но погода стояла — лучше не придумаешь. На сей раз путь мореходов пролегал в иных пределах — на самом-то деле скандинавы были отнюдь не такими уж искусными мореплавателями, какими хотели казаться. Они просто-напросто задавали более-менее правильное направление — и плыли вперед, пока не натыкались на землю. В большинстве случаев этот нехитрый способ срабатывал.
Так что мальчику не суждено было вновь увидеть береговую линию владений Магнуса Мучителя и Эйнара Собирателя Ушей, равно как и пепелище усадьбы Гицура Пальцедробителя. Джек с Торгиль, устроившись на корме, часами играли в «Волков и овец». Они попытались научить и Люси, но та была слишком мала. Девочка то и дело нарушала правила, всеми правдами и неправдами спасая бедных овечек. А когда ей объясняли, что так нельзя, она принималась капризничать и вываливала все фигурки в лужу.
Вечерами Джек пел сестренке разные песенки и рассказывал истории — те, что узнал от Руны, и те, что сочинил сам. Постепенно, далеко не сразу, он вытянул-таки из Люси рассказ о том, что случилось с нею в его отсутствие.
Бедняжке пришлось куда как несладко: девочка пряталась за занавесками и под скамейками, воровала объедки у кошек Фрейи. Если кошкам удавалось ее сцапать, они тащили пленницу к Фрит. Королева бранилась и драла ее за волосы. Но поскольку Люси не отвечала ни словом, ни делом, Фрит вскоре утратила к девочке всяческий интерес и оставила ее в покое.
Неделями Люси хоронилась на заднем дворе. На ее глазах Ивар и Фрит впадали в безумие, а грязь и запустение в зале множились и росли. Ночами девочка спала на груде соломы, что кишмя кишела блохами, а днем забавлялась, выдергивая ниточки из настенных гобеленов. Пока кошки спали, она обвязывала им этими нитками хвосты. Если проказа удавалась, кошки просто с ума сходили, пытаясь содрать с себя нитки.
В один прекрасный день Фрит поймала Люси за этой забавой и приказала запереть девочку в повозке Фрейи. Как ни странно, после этого положение пленницы только улучшилось. По крайней мере, жрецы Фрейи кормили ее досыта. Однако бесконечно долгие дни текли себе и текли, ничего ровным счетом не происходило — и разум Люси покинул тело.
— И куда же ты отправилась? — спросил Джек, обнимая сестренку.
— К настоящей королеве. Вот она-то была ко мне добра — потому что всем сердцем любила. Она отвела мне чудесную спаленку. А еще там росло дерево, обвешанное медовыми лепешками, и собачка там тоже была. В зеленом ошейнике с серебряными колокольцами. Собачка бегала по всему замку, и я слышала перезвон…
Люси все тараторила и тараторила, заною облекая в слова сказку, что отец рассказывал ей бессчетное количество раз.
Спорить с девочкой Джек не стал. На родине Хейди зимы долгие и темные. И чтобы люди не сошли с ума, души их странствуют на воле, а с приходом весны возвращаются. Примерно то же самое, похоже, произошло и с Люси.
Глава 42ДЖЕК И ДЖИЛЛ
— Просто в голове не укладывается, что когда-то я не замечала всех этих красок! — восторгалась Торгиль, глядя на бегущие по морю волны. — А облака-то, облака! Все равно что свежее молоко. И ветер так чудно пахнет!
— По-моему, вчера она говорила то же самое, или я чего-то путаю? — пробормотал Скакки.
Свои капитанские обязанности юноша воспринимал крайне серьезно: каждый божий день проверял парус, придирчиво осматривал весла и то и дело поворачивал солнечный камень, изучая, как тот работает.
Свен Мстительный вглядывался вдаль: не покажется ли земля на горизонте?
— Еще как говорила, — кивнул он.
— И завтра станет говорить, — добавил Руна. — Так что вы уж привыкайте.
— Глянь-ка вон туда — видишь, над водой дрожит марево? — сказал Джек, поднимая сестренку повыше. — Там Острова блаженных.
— Оттуда прилетел Отважное Сердце, — закивала Люси.
— Что?! А ведь вы правы! — воскликнул Свен. — Эта лучезарная дымка — и впрямь земля!
Воины навалились на весла. Очень скоро над серо-зеленой водой показался бесплодный, продуваемый всеми ветрами берег, а мягкий переливчатый свет сместился чуть дальше, как если бы за краем моря сияло что-то еще.
— Вот вам ваши Острова блаженных, — расхохотался Свен, показывая на грубые торфяные хижины среди скал.
— Он ошибается, — шепнула Люси.
— Еще как ошибается, — подтвердил Джек.
В кромке прибоя, вытаращив глаза, стояли и жевали водоросли коровы. Обитатели деревни высыпали на берег с топорами и мотыгами наперевес, но, узнав Свена, тут же побросали оружие наземь. Скакки вынес товар — меха, китовый ус и янтарь, — но надолго на этом заброшенном острове не задержался. Подумаешь, земля — что с нее толку-то, вот разве что пресной воды набрать, да поразмять ноги…
Для Джека же это была самая дальняя граница его родины. Вроде бы уже дом, и все же еще не совсем дом. Каждый камушек, каждая травинка казались ему бесценным сокровищем. Викинги поплыли дальше, а мальчик с каждой минутой волновался все больше и больше, пока у него голова и вовсе не пошла кругом, точь-в-точь как у Торгиль. Оба восторженно восклицали при виде каждого нового острова — пока Скакки вежливо не попросил их заткнуться.
Наконец берег потянулся сплошняком; в воздухе запахло вереском, и на корабль прилетело два ворона — полюбопытствовать, что тут такое творится. Отважное Сердце долго с ними беседовал.
— Вообще-то они ничего важного не говорят, — сообщила Торгиль. — Всего-навсего: «Как поживаете?» и «Погодка-то нынче отменная».
— Что-то больно уж долго они о таких пустяках распространяются, — в который раз не поверил ей Джек. — Может, ты снова чего не договариваешь?
— Этого тебе никогда не узнать, — привычно ответила Торгиль.
Вскоре они доплыли до городка, где Джека и Люси едва не продали в рабство. Мальчик с отвращением глядел на удобную пристань и богатые дома. Здесь жили люди, промышлявшие работорговлей. Они не задавались вопросом, как именно скандинавы заполучили своих пленников. Они просто-напросто покупали их, точно яблоки…
Впрочем, и здесь Скакки надолго задерживаться не собирался. Они со Свеном отправились в город повидаться с торговцами, а прочие воины между тем разбили лагерь. Отплыть предполагалось на рассвете.
— А почему мы не хотим дождаться базарного дня? — спросил Джек у Руны, когда все, устроившись вокруг костра, принялись поджаривать на палочках куски мяса.
— Тот товар, что есть у нас на борту, можно продать быстро и без шума, — объяснил старик. — А нам даром тратить время не с руки. Близится пора штормов: недаром у меня все кости ноют.
— Ужо в следующий раз мы свое наверстаем, — буркнул кто-то из воинов.
Джек непонимающе уставился на него.
— Это ты о чем? Что значит «в следующий раз»?
— Э-э-э, хм… — Скандинав смущенно закашлялся.
— В следующий раз — это когда они придут с набегом, — пояснил Руна.
— Джек застыл как громом пораженный. Подобная мысль ему в голову не приходила.
— Нет! — закричал он.