- "В чём дело?"
- "Ни в чём. Во всём. Смотри, они готовы."
Дрессировщики спустили с поводков своих подопечных и отступили назад. За десятками возвышалась груда побитых фруктов. Черепахи ринулись к ней, шеи вытянуты вперёд, щёлкая друг на друга челюстями, чтобы выгадать наилучшую позицию.
- "Давай!" - скомандовал саргант, ответственный за упражнение.
Норф и Ардет пришпорили своих скакунов и помчались вперёд. Они лавировали сквозь наступающую группу, один стрелял направо, другой налево. С обеими занятыми руками, они должны были управлять своими скакунами коленями, что делало это тренировку ещё и проверкой искусства верховой езды. Норф, Ниалл, выбил два попадания; Ардет, три.
- "Бегиннер просто везунчик," - заметила Джейм. - "Подождём выхода Ёрема." - Она бросила косой взгляд на Лордана Ардета, чья лошадь снова взбрыкнула. - "Так ты собираешься мне рассказать или как?"
- "Ты смеешься. Здесь никто не воспринимает меня всерьёз."
Джейм поразмыслила над этим. Всю свою жизнь Тиммон старался соответствовать образу героя, которым, как он верил, был его отец Передан. Пери был заместителем её брата и командиром Южного Воинства, но он никогда не был рандоном. Его безрассудная тяга к возвеличиванию привела его к отправке Воинства навстречу гибельной битве против Великой Орды, после которой он и вовсе их предал. Тиммон только недавно узнал о последнем, к своему огорчению и расстройству. А теперь он оказался среди рандонов, что служили под началом его отца и слишком хорошо знали его переменчивую натуру, измеренную тем множеством жизней, что он столь бездумно растратил.
И Тиммон совсем не помог своему положению здесь своим нерадивым отношением к службе в Тентире. Не то, чтобы он плохо там справлялся, но он использовал свой шанирский колдовской шарм, чтобы улизнуть от любой обязанности, что его не привлекала. И люди это заметили.
Теперь хитрость состояла в том, чтобы поразить свежие места на соломенных мишенях, предпочтительно голову или грудь. Кадеты также были ограничены по времени: двадцать секунд на каждого, чтобы выпустить три стрелы. Потревоженные грохотом надвигающихся копыт, черепахи начали разбегаться. Лошади закружились вокруг них.
Джейм встретила приветственным криком попадание Тернослив, и застонала, когда та промазала следующие два раза.
Тернослив её тревожила. Она могла переключать что-то в людских головах, что однажды стало причиной того, что кадет Вант потерял равновесие и свалился в огневую яму, где сгорел до смерти -- и всё потому, что дразнил её её избыточным весом. А хуже всего то, что воспоминание об этом доставляло ей удовольствие. В общем и целом, у неё, похоже, вообще не было врождённого чувства чести. Если она выдержит второй год тренировок рандонов, то может стать как минимум командиром пятёрки, несущей ответственность за чужие жизни. Но в данный момент она была в ответственности Джейм, и Джейм не знала, что с ней делать.
Г'ах, подумаем об этом позже.
- "Я полагаю, что ты должен проявить себя, доказать свою надёжность," - сказала она Тиммону, возвращаясь к его проблеме.
- "Как?"
- "Ну, хотя бы отнесись серьёзно к своим обязанностям. Больше никаких увёрток."
Тиммон скривился. Привычки изнеженной жизни оказалось не так-то просто сломать.
Тут её ударила мысль. - "А ты знаешь имена всех своих кадетов?"
- "Я знаю мою собственную десятку," - сказал он оборонительно.
- "А остальных второкурсников, не говоря уж о третьекурсниках и рандонах?"
- "Ну, нет, если честно. Только здесь в Котифире больше ста сорока второкурсников."
- "И только восемьдесят Норфов," - сказала Джейм, гордая тем, что она потеряла только лишь одного кадета во время последнего отбора, по сравнению с дюжиной у Ардетов. - "Но я помню их всех и учу имена остальных. Тори помнит всех кендаров, присягнувших нашему дому, живых или мёртвых."
Тиммон сердито бросил на неё вызывающий взгляд. - "Все две тысячи, что числятся среди живых? Я так слышал, что он кое-кого позабыл."
- "Только одного. Кендара по имени Муллен, который убил себя, чтобы быть уверенным, что Тори запомнит его навечно. С тех пор он никого не забыл." - Насколько она знала, и на что она истово наделялась. Генеалогическая схема Киндри должна поспеть к Кануну Осени, если конечно Тори согласится ею воспользоваться. - "Смысл в том, будешь ли ты сражаться, и возможно умирать, за лидера, который даже не знает, кто ты такой?"
Тиммон поморщился.
Это было в самую точку. Второкурсникам не грозило больше официальных отсевов и отборов, но это вовсе не означало, что капризный кадет не мог быть отослан обратно домой с позором. С другой стороны, в конце года кадеты каждого дома голосовали за то, за кем бы они с наибольшим желанием последовали в битву. И это будет крайне неудобно для лордана, провалить эти выборы.
- "А что касается этого," - отплатил ей той же монетой Тиммон, стараясь встряхнуться, - "подумай обо всём том времени, что ты провела вдали от Тентира, играя со своими друзьями мерикитами. Это тоже вызывает пересуды, как и твои нынешние короткие отлучки в Котифир."
Джейм уныло признала про себя, что это было правдой. Она никогда не пыталась объяснить свою специфическую роль в обществе мерикит в качестве Любимчика Земляной Женщины, да и большая часть кенцир этого бы и не поняла, как бы она ни старалась, за исключением, возможно, Шета Острого Языка. Больше, чем когда-либо прежде, она по достоинству оценила понимание Коменданта, хотя и беспокоилась насчёт того, чего ему стоило позволить ей выпуститься из училища, после столь многих поводов этому помешать.
И теперь снова она ускользала в Котифир всякий раз, кок только могла, притянутая городскими соблазнами. Только этим утром она провела интереснейший час в мастерской башни Гаударика, наблюдая, как он подгоняет доспех варёной кожи к груди терпеливого клиента. Лучше всего для этих целей подходила шкура рисара, но её было чрезвычайно трудно раздобыть, сложнее было достать только кость раторна. Гаударик довольно смутно представлял, откуда она вообще берётся, кроме того, что патрули, уходящие в Пустоши порой приносили её с собой обратно. Нынче рисар приходил маленькими шкурками и полосками. Старинные шкуры были намного более крупными и редкими. Полный костюм закалённой рисарской кожи её брата был, вероятно, самой ценной вещью, что он обладал, за исключением его меча, Разящего Родню [Kin-Slayer], и ошейника Кентиара.
А между тем, ещё несколько пар лучников завершили свои заезды. Одного Ардета громко освистали за то, что задел шею черепахи. Затем пришёл черёд Ёрима. Коренастый кендар ездил подобно мешку репы, но никогда не промахивался мимо своей цели, и так оно было и в этот раз. Норфы зааплодировали, а затем застонали, когда его лошадь споткнулась по дороге к финишной линии и он свалился.
- "Штраф, минус два попадания," - объявил саргант.
- "Наш черёд," - сказал Тиммон, накладывая стрелу.
Два лордана ехали последними. Поскольку они оба были хайборнами, им полагались самые лёгкие луки, но и самый сложный заезд. К этому времени, черепахи разбрелись по всему полю, неуклюже скача в темпе быстро идущего человека, но при этом так сильно раскачивались, что установленные на их спинах мишени дико мотались из стороны в сторону. Некоторые манекены ощетинились стрелами. Джейм повернула налево к одному, пока ещё неповреждённому, и едва не вылетела из седла, когда Бел резко остановилась, чтобы избежать столкновения с ещё одним неповоротливым бегемотом. Они оказались в окружении. Кожистые головы, по-змеиному извиваясь, потянулись вперёд и их могучие челюсти защёлкали у стройных ног винохир. Бел собралась и ловко скакнула из положения полной остановки, через ближайшую широкую спину, сбив на землю её груз.
- "Тебе полагается в них стрелять, а не затаптывать!" - заорал саргант.
Джейм легонько постучала по бокам Бел коленями, и они метнулись за самой дальней парой рептилий. Первая стрела пронзила соломенную грудь. Схватить, наложить, натянуть, спустить. Промах. Тиммон уже выпустил все свои три стрелы с двумя попаданиями и скакал теперь к финишной линии. Джейм извернулась назад на спине Бел и выстрелила практически наугад. Её стрела прошила ближайший манекен насквозь и застряла в другом, более дальнем.
- "Не честно," - сказал Тиммон, когда она заняла свою позицию рядом с ним. - "По мне так это четыре выстрела, тремя стрелами."
Тем не менее, после ещё двух раундов, с перерывами на то, чтобы собрать свои стрелы и согнать обратно черепах, Ардеты победили Норфов со счётом сто пятьдесят попаданий к ста сорока трём.
К этому времени день уже клонился к вечеру, дело шло к ужину. Солнце закатилось за горы и фермеры возвращались с полей. Кадеты скакали обратно в конюшни, когда Рута потянулась и коснулась рукава Джейм.
- "Смотрите," - сказала она. - "Караван."
Джейм повернулась и увидела маленькую процессию, направляющуюся в её сторону через дно долины от затенённых подножий горной гряды. Вслед за ними в угасающем свете вздымалась пыль, освещённая в вышине, тёмная внизу. Они были примерно в полумиле отсюда. Котифирские стражники окружали три повозки, гружёные сокровищами, что мерцали сквозь свои меткалевые покровы. Там также полагалось находиться, по меньшей мере, одной кенцирской десятке, но они, вероятно, отделились на Горной Станции в Аполлинах и вернулись обратно в пустынный патруль, уверенные в том, что так близко от города колонне уже ничто не угрожает.
- "Они выглядят измотанными," - заметила Мята.
Как и все местные всадники и погонщики после нескольких недель в Пустошах, столь контрастных свежей зелени возделываемых полей, сквозь которые они теперь проезжали.
- "Но с кем же они всё-таки торгуют?" - вопросил Перо. - "Все шелка Ратиллиена родом из пустыни, или так я слышал. Что же там такое?"
- "Я же говорил тебе в Тентире," - отозвался Дар. - "Никто не знает. Нашим охранникам не позволено проделывать весь путь до конца. Искатели уводят караваны соли и торгового добра, а затем возвращаются обратно, гружёные богатствами -- это, если конечно не нарвутся на племена-отщепенцы Пустошей, рейдеров Уракарна, банды воров из Котифира или же агентов из других городов Обода."