Вслед за этим он услышал крик Рябины.
...мёртвые, порубленные и гниющие в кучах в том общем котле под обжигающим солнцем -- нет, не думай о них. Это не хорошо, не хорошо...
Кто-то, где-то тяжело дышал, почти что хрипел. Харн? Скрипучий шум прервался и Тори задержал своё собственное дыхание.
Дыши, Харн, дыши! О, Трое, не умирай...
Звук начался снова. И снова прервался. И начался опять, под эхо его собственного напряжённого дыхания.
Они снова явились к нему, как приходили день ото дня, неделя за неделей, месяц за месяцем. Ноги в сандалиях шуршали по полу. Укрытые капюшонами фигуры вошли в комнату и встали полумесяцем, смотря ему в лицо, сами оставаясь безликими.
- "Отрекаешься ли ты от своей веры в вашего ложного, триединого бога?" - спросил их лидер мягким голосом. После столь многих дней проповедей и увещеваний, его голос звучал почти что устало.
- "...отрекись, отрекись, отрекись..."- забормотали его соратники.
- "Признаёшь ли ты Пророка Теней своим истинным лордом и правителем?"
- "...признай, признай, признай..."
Он мог сказать да. Он мог солгать. Но это воистину сделает его одним из них.
Какой выбор оставил ему его Трёхликий Бог в подобных вопросах? И где же этот бог теперь, для него самого, для любого из них?
Честь - это провальная концепция.
Нет. Что бы его божество или отец ни сотворили с ним, была сердцевина, что оставляла его цельным, и звалась она Честь.
- "Ну, тогда мы должны тебя убедить," - пришёл безжалостный ответ, - "Для твоего же собственного блага."
Полукруг раскололся. Пара карнидов внесла маленькую жаровню, с которой другие сняли перчатки из раскалённой докрасна проволоки. Они двинулись к нему, держа их наготове.
Проснись проснись проснись...
- "О, боже мой, мои руки!"
Его собственный голос пробудил его ото сна, кричащим во всё горло в холодной башенной комнатке. Уайс тыкалась носом ему под руку и вылизывала лицо, чтобы успокоить, но он по-прежнему вытягивал вперёд свои руки с их ноющим узором шрамов.
- "Мои руки, мои руки..."
ГЛАВА XIVЗимнее Солнцестояние
65-й день зимы
Пятью днями позже наступило зимнее солнцестояние. Кенцират не уделял ему особенного внимания, полагаясь скорее на свои собственные условные даты, вроде Дня Середины Зимы, но Котифир забурлил кипящим котлом в подготовке к самой продолжительной ночи и повороту к весне.
Джейм наняла лифтовую клетку в Надутёсье ближе к полуночи, когда фестиваль уже должен был начаться. Ночь была очень тёмной, с пасмурным небом и без всяких признаков луны. За горами над Пустошами сверкали молнии, им отвечали свисты и бумы фейерверков, беспорядочно запускаемых из Надутёсья.
Добравшись до места, она пустилась в прогулку вдоль главной аллеи, хрустя содержимым бумажного конуса, полного жареных чесночных улиток и наблюдая за снующими горожанами. Многие нарядились в изощренные костюмы и маски, напоминающие собой богов Старого Пантеона, которых она видела в Подутёсье во время летнего солнцестояния. Некоторые отличались гигантскими головами, что требовали дополнительной поддержки, или махали сверхбольшими руками, которыми старались шлёпнуть детей, что роились вокруг них, издеваясь и развлекаясь. Другие же, практически голые, были раскрашены в красный, синий или зелёный, с отпечатками то тут, то там, светящейся пыли из пещер внизу. Черти и демоны, решила она, большая часть из них была учениками и подмастерьями. Означает ли это, что их мастера скрываются под этими гораздо более изощренными костюмами? Всех их, независимо от ранга, омывал свет огня, от многочисленных факелов и кострищ, а окна и балконы вверху полнились зрителями, бросающими вниз безделушки, что подстёгивало скачущее веселье внизу.
- "Пришла посмотреть на наши игры?" - спросил назальный голос за спиной Джейм. Она обернулась и обнаружила нависающего над нею Кроаки, в компании Клык у самого бока, собственнически цепляющейся за его рукав.
- "Ваши фестивали и вправду мне интересны," - сказала она. - "Хотя я озадачена: с каких это пор старые боги стали желанны над поверхностью земли?"
Кроаки скорчил рожу. - "А они и не желанны. Это только гильдейский маммерсет (театр.: псевдодеревенщина) и всё это - не больше, чем ломание комедии. Думаешь, Королю Кротену нужны такие конкуренты? И, тем не менее, людям хочется играть в свои игры."
А сейчас не самое лучшее время, чтобы их расстраивать, подумала Джейм, желая паре счастливого солнцестояния и двигаясь дальше.
Под всем этим весельем бежала всё растущая трещина недовольства. Нужнозадый, Мастер Шелкового Кошелька, продолжал агитировать своих сторонников против Лорда Торговли, пока Принц Тон со своей матерью будоражили нобилей. Даже те, кто не был впрямую задет провалившийся торговой миссией, ощутил её укусы в виде потери места работы и уменьшения доходов. Сохранялось чувство, что Котифир стал уязвимым для врагов и внутри, и снаружи.
В аллее, что она проходила, вспыхнула стычка. Притянутая на звук, Джейм обнаружила Дара, сидящего на одной из кадеток десятки Амберли, мутузя её изо всех сил.
- "Дар, прекрати это!"
Она схватила его за кулак. Он едва не сменил свою цель, прежде чем успел заметить её лицо. Каинронка воспользовалась его изумлением, чтобы стряхнуть его прочь, вскочить на ноги и метнуться обратно в толпу.
- "Во имя Порога, что ты творишь?" - потребовала Джейм, помогая ему подняться на ноги, - "и что стряслось с твоим лицом?"
- "Двое её товарищей наскочило на меня," - ответил он, утирая окровавленный нос. - "Я вывернулся, а затем натолкнулся на эту, скрывающуюся в тенях. Мы услышали, что отряд Амберли вышел сегодня на патрулирование. Пятёрка сказала нам, что это её личное дело, но разве мы могли забыть, что они сотворили с ней во время игр? Так что все мы, кроме Пятёрки, выбрались сегодня ночью в Котифир, охотимся на них, а теперь и они на нас тоже."
- "Вам стоило прислушаться к Шиповник. Если Каинроны вышли на официальное дежурство, то у них есть полное право здесь находиться. А у вас?"
Дар скорчил рожу и закутался в свою куртку. Он был не в униформе. - "Ну, нет."
Даже те кадеты, что прежде её избегали, были возмущены нападением Амберли на Шиповник Железный Шип во время последних состязаний. Всякий раз, когда Джейм смотрела на зарастающие отметины на лице своей помощницы-пятёрки, она испытывала симпатию к внезапно возникшему легиону Норфских сторонников Южанки. В свои более циничные моменты она полагала, что случившееся - это лучшее, что могло произойти с бывшей Каинронкой, с точки зрения обретения поддержки в её новом доме.
Однако же побитое лицо Шиповник её, в то же время, и беспокоило. Она всегда полагала кендаров превосходящими хайборнов в моральном отношении, пока они нынче не начали пытаться растоптать друг друга в кашицу. Стали бы они творить такое, не находись их лорды также в состоянии неявной холодной войны? Она так не думала, и эта мысль её успокоила -- на какое-то время. Но сама-то она относилась к вышеупомянутым хайборнам.
- "Если кадеты Амберли поймают вас здесь, бродящими без приказа, и дерущимися, то они о вас доложат," - сказала она. - "Харн вас накажет, а я не сумею сказать ни единого слова в вашу защиту."
Дар внезапно приобрел глуповатый вид. - "Я и забыл. Если мы угодим в неприятности, то это отразится и на вас тоже, а с тех пор, как вы запретили кадетские испытания, третьекурсники Норфы только и ищут повода, чтобы голосовать против вас в будущий Канун Лета."
Джейм и сама позабыла, что ближе к концу года кадеты будут выбирать своего гипотетического лидера. Это, может, и было, всё равно, что простой конкурс популярности, но в то же время кое-что всё-таки значило.
Уходи и никогда не возвращайся, написал Уголь.
- "Ну, хорошо," - сказала она. - "Теперь это уже неважно. Давай-ка отыщем остальную часть нашей команды и прекратим эту глупость."
Ближе к центру города зазвучали рога, и позолоченные фигуры развернулись, отвечая на их зов. Джейм с Даром присоединились к потоку, оглядываясь при этом по сторонам в поисках членов их собственной десятки и отряда Амберли. Участники шоу проходили на площадь под огненными арками, извергаемыми пожирателями огня, под громогласный рёв приветствий от плотной толпы зрителей.
Их дружелюбие было ощутимо холоднее в отношении трёх гильдейских лордов, что стояли на лестнице Башни Роз. Джейм не смогла услышать и слова из их обращения. Когда же с ним было покончено, толпа отвернулась от них прочь, снова радостно закипая.
Гильдии возвели по всему периметру разукрашенные подмостки, на которых маммерсеты должны были разыграть сложную, многоступенчатую историю, в которой весна побеждает зиму. Первое возвышение, разукрашенное мерцающим снегом, воплощало собой декорацию для рождения Девы Весны в виде золотого крокуса. Джейм задумалась, а доводилось ли Котифиру по-настоящему видеть снег, падающий с неба. Эти-то груды привезли на телегах с верхних склонов Аполлинов, под нагромождением кож, чтобы изолировать снег от солнца. Судя по их гримасам, маммерсеты совершенно не ожидали обнаружить его настолько холодным. Другие ранние цветы -- девушки в блестящих костюмах -- пробились сквозь снежную корку, чтобы собраться в свиту Весны, но Зима с его раскрашенным углём лицом и чёрными одеждами улизнул под землю. Он подбирался к Весне. Та сбежала на следующую платформу, а обширная аудитория кружилась вместе с ней, медленно, по направлению хода солнца. Барабаны стучали подобно лихорадочным сердцам. Рога и трубы ревели.
Дар подтолкнул Джейм локтем. -- "Вон Килли и Ниалл. Игра окончена," - сказал он кадетам, когда они встретились, повышая голос до, практически, крика, чтобы быть услышанным. - "Десятка велит нам возвращаться в лагерь."
Здравомыслящий Ниалл поглядел с облегчением. - "Я же говорил, что это плохая идея."
- "А в чём вообще заключался сей блестящий план?" - спросила Джейм с