Блууп. Блууп. Блууп.
- "Шваппы," - сказал Карапас, и дёрнул.
Они поспешили выдернуть Торисена на свободу, с такой грубой силой, что он было решил, что они собираются разорвать его на половинки. Едва он покинул пределы дыры, вокруг него сомкнулось кольцо озабоченных лиц. Не подумав, он перенёс свой вес на больную ногу и свалился к ним прямо в руки. К нему подвели пойманную Снежную и он с трудом вскарабкался в седло.
- "Вы же теперь вернётесь обратно в замок, правда?" - с тревогой спросил Карапас, не сводя с него глаз.
Холод и шок заставляли зубы Торисена стучать, а его промокшая насквозь одежда капала грязью. И всё же, никаких чистых рук и в этот раз.
- "Так же будет только лучше, не правда ли?" - спросил он, силясь улыбнуться.
II
Лорд Каинрон и Директор Горы Албан сидели в библиотеке общины (училища) летописцев по разные стороны массивного дубового стола. Обращённое к югу окно было затянуто промасленной тканью, чтобы удержать снаружи туман, оставляя полутёмную комнату освещаться свечами, как будто сейчас стояли сумерки. В реальности же это было утро последнего дня зимы. Директор откинулся назад в своём кресле, его слепые, белёсые глаза оставались в тени его лохматых, пересечённых шрамом бровей. Калдан сидел напротив в охотничьем кожаном костюме, что туго натянулся у него на поясе. Он только что окончил поздний завтрак, скорее разражено разбрасывая его остатки по столу и полу, чем поглощая их. Он казался одновременно напряжённым и нетерпеливым, хотя и делал всё возможное, чтобы это скрыть. Бывший рандон, служивший теперь текущим директором общины, мог этого и не заметить, однако Кирен считал, что он всё отметил: Таур [Taur] был отнюдь не дураком.
Сама Кирен стояла под прикрытием двери.
Обитатели училища держали своего посетителя под постоянным скрытым наблюдением со времени его прибытия прошлым вечером вместе с большой охотничьей партией, которая заявила, что потерялась в густом тумане. Директор заметил, что Валантир по ту сторону реки послужил бы гораздо лучшим местом для ночлега, но Калдан настаивал, что не смог отыскать Яранский замок, что вполне могло быть правдой. С другой стороны, Каинроны и Яраны пребывали в натянутых отношениях со времени прошлого лета. И без сомнения, текущий, пусть и временный, лорд Валантира, дядя Кирен, опротестовал бы пребывание Калдановских охотников на своей земле. Как и Кирен, в качестве Лордана Яран.
Калдан, наконец, вытер свой рот рукавом своей позолоченной кожаной куртки, оставляя сальное пятно.
- "И снова, большое спасибо за ваше гостеприимство," - сказал он. - "Я ещё никогда прежде не видел подобного тумана, хотя мы обычно всегда сталкиваемся с парочкой монструозных ранней весной. Они могут стоять целыми днями."
- "Я верю, что вы всё же не пожелаете пребывать вне своего дома столь долго, милорд," - сухо заметил Ран Таур.
Калдан стрельнул в большого кендара подозрительным взглядом. Ему намекают уехать?
Да, подумала Кирен. Уезжай.
Калдан откинулся назад. Его кресло застонало, когда он целиком закрыл его своими телесами.
- "Мы пока ещё не готовы уезжать прямо сейчас," - сказал он. - "Я хочу потратить немного времени на разговор с вами, Ран Таур." - Он махнул вокруг себя рукой, указывая на библиотечные свитки, громоздящиеся на стеллажах, уходящих под сводчатый потолок. - "Обо всём этом. Сколько, вы говорите, прибыло вместе с нами в Ратиллиен?"
- "По меньшей мере, несколько дюжин. У нас не было времени собрать больше."
- "А остальное?"
- "Летописцы и сказители надиктовали по памяти."
- "А. Сказители. А теперь, то, что всегда сбивало меня с толку: учитывая их использование Законной Лжи, как мы можем верить всему, что они говорят?"
- "Сказители клянутся не искажать в своих песнях базовую истину."
- "Но они могут вольно с ней обходиться."
- "Всё верно. Однако такие песни считаются злоупотреблением привилегией, они не выдерживают испытания временем и мы их не записываем."
Калдан склонился вперёд. - "Но откуда вы знаете, что следует записать, а чему позволить забыться? Прошлым летом, мои охотники упустили след особо ценной золотистой ивы по вине песни которой только два поколения. Я выяснил, после допроса своих собственных летописцев, что эта песня хранится только лишь в памяти."
- "Тогда она не является законом. Ваших охотников ввели в заблуждение."
- "А. Я так и думал. А что насчёт этих песен Золы о битве у Водопадов? Я там был, знаете ли. И мёртвые со мной не говорили. Они были именно этим: мёртвыми."
- "Если вы чего-то не слышали лично, милорд, разве это делает это ложью?"
- "А если какой-то треклятый сказитель что-то сказал, разве это делает это правдой?"
- "Это зависит от суждения летописцев, когда дело доходит до записи конкретной песни. Две отдельные ветви нашей обители держат друг друга под контролем. Вы не обсуждали этот вопрос с милордом Коррудином?"
Калдан выглядел обиженным. - "Я поговорил со своим дядей, всё верно, хотя он и склонен пятиться в угол при любом к нему обращении. Я пока ещё не выяснил, что же с ним сотворила эта маленькая сучка Норф в Тентире, кроме того, что в итоге он выпал из окна. Он помог мне разобраться в некоторых моментах, хотя мы так не достигли одинаковых выводов по некоторым вопросам."
Он заставил себя откинуться назад под скрип дерева и кожи. Его унизанные кольцами, пухлые пальцы выстукивали нервную дробь по ручкам его кресла. - "А теперь послушайте вот что: Я не спорю с древнейшими песнями, которые возникли ещё до Падения и пришли к нам только через память. В конце концов, их можно считать скорее легендами, чем законами. Более свежие записи, вот что меня волнует. К примеру те, что требуют скорее личной ответственности за поступки, чем верности своему лорду."
- "Парадокс Чести," - пробормотал Ран Таур, - "родившийся из Падения Герридона."
- "Да. Он самый. Целое море романтической ерунды, если хотите знать моё мнение. А что такое, мой собственный военный лидер, Шет Острый Язык завяз в нём по самые уши, и какой результат? Он отпустил своего брата..."
- "Медведя."
- "... опасного безумца, уверяю вас, скитаться по Заречью, как ему вздумается. Затем, сорвиголовая сестричка Верховного Лорда всё-таки выпустилась из Тентира, несмотря на все мои особые указания."
- "Рандоны следуют своим собственным правилам, как вы могли заметить. Они вне политики."
- "Скажите это Рандирам."
Директор вздохнул. - "Миледи Ранет давит на то, чтобы творить всё, что только вздумается, в отличие от вас, милорд."
Калдан нахмурился, неуверенный, было ли это комплементом, или оскорблением, или же простой констатацией факта.
- "Вы думаете, я не прав, желая вернуть так называемого лордана Норф на её надлежащее место? Умоляю вас, скажите, какого рода успеха она добилась в Котифире, а? Мне сообщили, что она часто отсутствует на своём месте в лагере. Наказал ли её Харн за это? Вероятно, нет. Он так же испорчен песнями, вроде тех, что поёт Зола. Ха. Эта женщина просто-напросто ходячая мерзость. Её давно уже следует предать погребальному костру, которому она собственно и принадлежит."
Тут Кирен ощутила за собой холод, а жёлтая, шишковатая кисть Золы коснулась её собственной.
- "Люди Калдана ... наглухо запечатали обитель," - пробормотала певица мерлонг своим хриплым, прерывистым голосом. - "Дело тут не в тумане ... уже нет."
- "Но зачем Калдану делать такое?"
- "Я не знаю ... но из того, что я слышала ... я подозреваю."
- "И мы не можем подать сигнал в Валантир о помощи?"
- "Нет ... насколько я могу судить."
- "Ну, у нас всё ещё есть это." - Кирен извлекла из своей куртки записную книжку и принялась черкать в ней своим быстрым, острым почерком.
- "Здесь нет иных дальнеписцев, ближе, чем Готрегор," - сказала Зола. - "А он и Матрона Кирен ... от нас в сотне миль."
- "Я знаю Тори и Тётушку Триш. Они найдут способ ответить, пусть даже это займёт какое-то время."
- "Потом есть ещё одна песня, которая меня особенно интересует," - говорил Калдан, снова склоняясь вперёд, ещё возбуждённее и напряжение, чем прежде, хотя и пытался это скрыть. - " `Верховный Лорд Герридон, Мастер Норф, гордым он был человеком. Три народа держал он в длани своей -- аррин-кенов, хайборнов и кендаров -- по праву рождения и силы.' Помните это?"
- "Это всякий помнит," - сказал Директор. - "Ну, так что?"
- "Мои летописцы поведали мне, что эта песня была сочинена в этом мире после Падения и впоследствии была занесена на бумагу. Существует только один экземпляр. А теперь, я хочу её увидеть."
- "Зачем?"
Калдан беззаботно махнул своей свободной толстой рукой. - "Что там говорят в таких случаях ваши учёные? Интеллектуальное любопытство." - Он оглядел библиотеку. - "Он здесь?"
- "Возможно. Хотя большинство кенциров знают эту песню наизусть, и таким образом, она передаётся из уст в уста. Никто не обращался к оригинальному манускрипту годами. И знает ли кто-нибудь вообще, где он?"
- "Один человек, как мне сказали, всё-таки знает," - ответил Калдан, снова откидываюсь назад с самодовольной улыбкой. - "Учёный по имени Индекс."
III
Кто-то, верно, бежал впереди, потому что у ворот Готрегора Торисена с Уайс встречали Бурр, Рябина, Лютый и дюжина других кендаров. Вот и вся его надежда проскользнуть незамеченными.
- "Мы развели большой огонь в камине зала столовой," - сказал Бурр, помогая ему утвердиться на ногах, когда он спешился. - "Ты сможешь раздеться и принять перед ним ванну."
- "Я думаю, может конюшня будет более подходящей..."
- "Нет."
Торисен подчинился. Он задолжал им гораздо больше за то, что так напугал, да и тепло скачущего огня было более чем желанно. Его пальцы тряслись от холода, пока он нащупывал застёжки и шнурки. Чёрная кожа была липкой от грязи и цеплялась к телу. С помощью Рябины он стащил её прочь. Лютый стянул с него сапог и рассматривал его разодранную подошву.