напрямую не участвовал в этих имперских войнах, однако его судьба на протяжении XIX века формировалась под влиянием доминирующих мировых идеологий национализма и империализма, которые приводили к разрушительным последствиям для коренных народов.
Утром 7 марта 1854 года после завершения ремонта и пополнения запаса провизии и воды «Эдвин Фокс» отправился из Кейптауна в Лондон. Путь до Лондона прошел без происшествий, и 10 мая «Эдвин Фокс» прибыл в Грейвзенд после достойного, если не рекордного путешествия продолжительностью 65 дней. Салмон провел «Эдвин Фокс» вверх по Темзе через оживленный мегаполис. Лондон с населением более 2,6 миллиона человек был крупнейшим и самым богатым городом мира. На четверть больше Пекина, второго по величине города в мире, на две трети больше Парижа и в пять раз больше Нью-Йорка. Кроме того, Лондон был самым густонаселенным городом в мире. Следует отметить, что к середине XIX века Лондон стал домом почти для каждого пятого жителя Соединенного Королевства. Как центр растущей глобальной империи он также был домом британских подданных из таких далеких мест, как Сидней и Сингапур, Кингстон и Калькутта. Для судна «Эдвин Фокс» Лондон никогда не был настоящей базой, но корабль часто заходил в порт этого города мирового значения на протяжении всей своей долгой карьеры[115].
Прибыв в Ост-Индские доки, капитан Салмон попрощался с «Эдвином Фоксом» и передал командование капитану Джону Дункану, который руководил модернизацией судна, но никогда не командовал им в плавании. Работа должна была соответствовать строгим требованиям 12-летней страховой классификации A1, предлагаемой лондонским Ллойдом, самой высокой сертификации, доступной для судна типа «Эдвина Фокса». Судно было построено по спецификациям Ллойда, но инспектор Ллойда его не осматривал, поскольку в Калькутте такового не было. Осмотр проводили тщательно. Были осмотрены критически важные болты, что потребовало удаления больших участков внутри корпуса и сегментов медной обшивки судна. Внутри корпуса были установлены коленные распорки из кованого железа, обеспечивающие усиление корпуса. Наконец, все судно было заново обшито мунцевой латунью. Чрезмерные расходы могут показаться необычными, но это означало, что на «Эдвин Фокс» будут распространяться более низкие страховые ставки и ему не придется проходить повторную инспекцию еще пять лет, после чего медную обшивку все равно придется заменить[116].
Пока судно стояло в сухом доке, члены его команды ласкаров, получив зарплату, могли осмотреть город. Их, несомненно, восхищали виды и звуки. Многие погрузились во всякого рода излишества: выпивка, кутежи и прочее – все, что предлагали лондонские доки ночью. Но по крайней мере у одного ласкара были неприятности с местной полицией. В понедельник 15 мая Мосио Али, опытный моряк с «Эдвина Фокса», был арестован констеблем Марком Энтони Лиддлом при попытке покинуть Ост-Индские доки. По словам офицера, Али обыскали и обнаружили завернутые в старый шелковый шарф «несколько сигар весом девять унций», спрятанные «под одеждой». Лиддл передал Али налоговому инспектору по имени Джон А. Дэниел, который в свою очередь отвел моряка к мировому судье Ярдли, чтобы тот ответил на обвинение в контрабанде. Дэниел представил доказательства против Али, который ответил через переводчика, что он «не знал закона». «Я не думаю, что он знал, – отреагировал мировой судья Ярдли, явно устав от всего инцидента. – Итак, какова стоимость сигар?» – спросил он. «Около девяти пенсов за фунт», – ответил Дэниел. «Тогда я оштрафую ласкара на шесть пенсов или присужу один день тюремного заключения». После того как прозвучал удар молотка мирового судьи, тюремный надзиратель схватил Мосио Али и посадил его в тюрьму, но через несколько минут Ярдли распорядился, чтобы «его освободили, если у него нет шести пенсов». Бедному Али, которому все разбирательство, должно быть, показалось совершенно непостижимым, разрешили вернуться к своим делам[117].
Если это было худшее, что случилось с Мосио Али во время его пребывания в Лондоне, то ему повезло. Ласкарам было нелегко найти работу на другом корабле, а судоходные компании снимали с себя ответственность за них, когда те находились в порту. Многие становились бездомными и скитались по улицам. Их положение было настолько ужасным, что в 1856 году ряд миссионерских организаций, работавших в лондонском Ист-Энде, основали на Уэст-Индиа-док-роуд, 220 местный странноприимный дом для азиатов, африканцев и жителей островов Южного моря. Помимо предоставления временного жилья и еды иностранным морякам, дом также служил центром по найму рабочей силы[118].
Члены экипажа ласкаров «Эдвина Фокса» были не единственными, кто столкнулся со злоключениями во время пребывания в Лондоне. За пять дней до этого, 10 мая 1854 года, корабельный плотник Эдвард Казинс упал за борт в Темзу и утонул. Неясно, могли ли какие-либо обстоятельства способствовать преждевременной смерти Казинса, но это, безусловно, было суровым напоминанием о том, насколько опасными могут быть даже самые рутинные задачи на судне, особенно в эпоху, когда большинство моряков в британском судоходном мире едва умели плавать[119].
20 июня 1854 года бригады Ост-Индских доков завершили работу. На следующий день «Эдвин Фокс» был осмотрен и официально получил желанный рейтинг A1. Через три дня Томас Ривз продал все 64 акции судна сэру Джорджу Эдмунду Ходжкинсону. Ходжкинсон, судовладелец и страховой агент, был видным человеком. В 1850–1851 годах он служил одним из двух шерифов Лондона и Мидлсекса и тогда же был посвящен в рыцари королевой Викторией во время ее визита в город. В 1852 году после завершения срока полномочий шерифа Ходжкинсона назначили заместителем председателя совета графства Мидлсекс по делам территориальной армии, параллельно он исполнял обязанности мирового судьи. Сколько он заплатил за «Эдвин Фокс», неизвестно, но в день покупки судна Ходжкинсон заложил его Ричарду Торнтону, торговцу из «Олд суон уорф» за 13 150 фунтов стерлингов, что дает основания предполагать, что заплатил он по крайней мере столько же, если не больше[120].
Для Ходжкинсона момент был как нельзя более удачным. Он стремился скупить как можно больше торговых судов, а хорошо сконструированные суда индийской постройки, такие как «Эдвин Фокс», пользовались в Лондоне большим спросом. За семь месяцев до этого Великобритания объявила войну России, и правительство Ее Величества теперь предлагало щедрые условия фрахта судов для перевозки войск. «Эдвин Фокс» готовился отправиться в свое следующее приключение, на этот раз под названием «Транспорт 109».
Крымская война официально началась в октябре 1853 года с объявления Османской империей войны России, что стало последним эпизодом в череде конфликтов между этими двумя империями, начало которых восходит к временам Петра Великого[121]. На этот раз предлогом была религия. В июне 1853 года Россия вторглась на османские территории Молдавию и Валахию (современная Румыния) после того, как османское правительство отклонило ее требование относительно прав православных христиан в святых местах Палестины, которая находилась в османских владениях. Но эта искра нашла топливо в более мирских заботах, связанных с судьбой Османской империи, – «восточном вопросе», который являлся ключевым для интересов и безопасности Великобритании и краеугольным камнем ее внешней политики. Со своей стороны, Франция не имела столь фундаментальных интересов, поставленных на карту, но для Луи-Наполеона Бонапарта, племянника Наполеона I, ставшего в 1852 году императором Наполеоном III, защита прав католиков на Святой земле была способом укрепить внутреннюю поддержку своего нового режима со стороны католической церкви. 4 октября 1853 года османы объявили войну России, зная, что британский и французский флоты направлены в Стамбул. 27 марта 1854 года Великобритания последовала их примеру, а Франция сделала это на следующий день[122].
Как и во времена Наполеоновских войн, Великобритания вступила в Крымскую войну на море, а не на суше. Королевский флот был внушительной силой, но ему не хватало критического элемента: возможности перевозить людей, вооружение и припасы, необходимые для ведения современной войны, носившей более индустриальный характер. В отчаянии британское правительство предложило щедрые ставки фрахта для торговых судов. Оно особенно стремилось приобрести пароходы, но не могло отказаться и от парусных судов[123]. 6 июля 1854 года сэр Джордж Ходжкинсон подписал контракт на аренду «Эдвина Фокса» по цене один фунт за тонну в месяц на первоначальный период три месяца. Помимо того, Ходжкинсон потребовал дополнительно 143 фунта и девять пенсов на неуказанные расходы[124].
Это был чрезвычайно выгодный бизнес, и он быстро привлек внимание Дункана Данбара. Его отец, фермер-арендатор в поместье Балнагейт в Шотландии, тоже Дункан Данбар, в молодости покинул семейное поместье и переехал в Лондон. Там он стал пивоваром и виноторговцем. В 1796 году он открыл «Данбар уорф» в Лаймхаусе на Темзе. Семь лет спустя, в 1803 году, у него родился сын Дункан Данбар-младший, будущий судовладелец. В 1825 году Дункан Данбар-старший умер, оставив своим детям процветающую пивоварню, винодельческий бизнес и поместье стоимостью 42 000 фунтов стерлингов (около 3,4 миллиона долларов в сегодняшних ценах). Дункан Данбар II в возрасте 22 лет продолжил управлять семейным бизнесом, но начал вкладывать значительные средства в торговые суда. В 1827 году он приобрел половину доли в недавно построенном барке «Бельцони», названном в честь итальянского египтолога. Шесть лет спустя Данбар инвестировал еще в один корабль – «Изабелла». В период с 1835 по 1841 год он приобрел 11 кораблей, три из которых были недавно построены. С 1842 года он покупал по кораблю каждый год – а часто по два или три, – пока в его распоряжении не оказался, по одной из оценок, крупнейший частный флот в мире