Почти 3000 китайцев, давших показания правительственной комиссии на Кубе, были выходцами из самых разных социальных слоев. Наибольшую группу составляли фермеры, но это было всего лишь 17,4 %. Некоторые свидетели владели ресторанами или магазинами, в том числе теми, где продавались продукты, тофу, серебро, рис, обувь, бумага, ювелирные изделия и благовония, а многие другие работали в таких магазинах. Некоторые называли себя производителями или продавцами товаров, начиная от корзин и ведер до шляп и трав, соленой рыбы, колбасы и морепродуктов, вина и древесины, или поставщиками услуг, таких как переноска паланкинов и шлифовка риса. Другие вели небольшой бизнес, связанный с обменом валюты, доставкой, чемоданами, лекарствами и петардами. Третьи продавали произведенные ими товары – это были ткачи, серебряных дел мастера, граверы и стеклодувы. Были и разные специалисты, включая учителей, врачей, государственных служащих, офицеров армии и флота и даже одного театрального администратора. Один врач сообщил комиссии, что его наняли для оказания медицинской помощи во время путешествия, но затем продали «работать в подразделениях на сахарной плантации». Предположительно, там были даже аристократы и ученые, сдавшие государственные экзамены[239].
«Эдвин Фокс» совершил это путешествие по правилам, регулирующим перевозку «азиатских колонистов», изданным испанским правительством в апреле 1854 года. «Колонисты» должны были подписать контракт, написанный на их родном языке, в котором указывались срок контракта, заработная плата, подробности о количестве и качестве пищи и одежды, которые они будут получать, количество часов работы в день и обязательство соблюдать дисциплину на рабочем месте. В контракт также должен был входить специальный пункт: «Я согласен на оговоренную заработную плату, хотя и знаю, что свободные рабочие и рабы на острове Куба зарабатывают гораздо больше, потому что я считаю, что разница компенсируется другими преимуществами, которые должен предоставить мне работодатель и которые изложены в этом контракте»[240].
Вскоре после того, как «Эдвин Фокс» отплыл в Гавану, Антау Маурисио, 26-летний уроженец провинции Фуцзянь, 24 ноября 1857 года подписал контракт с А. Р. Ферраном в Сватоу. Антау согласился работать в течение восьми лет – срок, который начинался через восемь дней после прибытия в Гавану, – «при условии, что я прибуду в добром здравии». Если он болел, период работы начинался через восемь дней после его выписки из больницы. Он должен был отплыть на корабле, который выбрал Ферран, и по прибытии на Кубу «поступал в распоряжение г-на Рафаэля Р. Торисеса или лица, которому он передаст этот контракт». Он был согласен работать «в поле, городах или любом месте, куда его отправят», что варьировалось от «частного дома» до «сахарного завода или кофейной плантации». Антау должен был работать столько часов, сколько определит его работодатель (patrono), «при условии, что у меня будет время на отдых каждые 24 часа, а также время, необходимое для приема пищи». По воскресеньям его могли заставить делать только «необходимые задачи, выполняемые в этот день в рамках моей работы». Он должен соблюдать «порядок и дисциплину» на рабочем месте и «подчиняться системе наказаний [работодателя]». «Ни при каких обстоятельствах» он не должен бастовать на работе, «порученной patrono, который нанимает меня, или пытаться выйти из-под его власти». Со своей стороны, Ферран должен был выдать ему аванс в размере восьми золотых и шести серебряных песо, чтобы он подготовился к поездке; кормить его во время плавания; платить зарплату в размере четырех песо в месяц, как только Маурисио приступит к работе; обеспечивать ежедневный рацион, состоящий из восьми унций соленого мяса и двух с половиной фунтов батата «или другой здоровой и питательной пищи»; оказать медицинскую помощь, если он заболеет; выдавать ему два комплекта спецодежды, шерстяную рубашку и одеяло каждый год, а также четыре комплекта одежды и другие предметы первой необходимости стоимостью четыре песо, которые вместе с уже упомянутым авансом будут вычтены из его ежемесячной зарплаты «лицом, которому передается этот контракт». Наконец, Антау заявил, что он был доволен согласованной зарплатой, хотя «свободные рабочие и рабы на острове Куба зарабатывают гораздо больше, потому что разница компенсируется другими преимуществами, которые должен предоставить мой patrono и которые указаны в этом контракте»[241].
Когда настал день отплытия, китайцев, которые были признаны годными к путешествию, посадили на джонку или лорчу – гибридное судно, созданное в Макао в XVI веке и сочетающее европейский корпус с оснасткой джонки, – которое доставило их на «Эдвин Фокс». После посадки их «совершенно голыми», только в соломенных шляпах, осмотрели судовой врач и первый помощник, чтобы убедиться в том, что они здоровы, а их вещи проверили на наличие оружия и опиума. Затем они получили «полный комплект, состоящий из куртки и брюк, обуви и головного платка», и были переданы Айаму, переводчику, который объяснил им действующие на судне правила и показал расположенные внизу койки[242].
Правила 1854 года требовали, чтобы импортеры получали от испанского консула справку о пригодности судна для перевозки эмигрантов. Корабли могли перевозить не более одного человека на каждые полторы тонны, что означало, что «Эдвин Фокс» мог перевозить до 557 колонистов – на 250 больше, чем фактически находилось на борту. (Это правило было более мягким, чем правило «две тонны на человека» в британском Законе о китайских пассажирах.) Подрядчики отвечали за обеспечение надлежащих санитарных условий на борту, предоставление достаточного количества пищи и воды, а в рейсах с более ста колонистами – за предоставление услуг врача и медицинских принадлежностей. Чтобы предотвратить уклонение от правил, корабли могли прибывать только в Гавану, а колонистам разрешалось высаживаться только после того, как местные власти проверяли контракты и корабельные манифесты, в которых указывалось число севших на борт, число умерших во время путешествия и причины их смерти[243].
В сентябре 1857 года генеральный консул Испании в Китае отправил в Сватоу молодого переводчика Хосе де Агилара в качестве наблюдателя. Западные страны не могли размещать там дипломатов, поскольку это не был договорный порт. В задачи Агилара входило гарантировать, что сделано все возможное, чтобы экспедиции кули, отправляющиеся из Сватоу, не были омрачены «сценами, которые, к сожалению, имели место на других кораблях». Генеральный консул беспокоился не столько о благополучии китайских колонистов, сколько о том, чтобы избежать нанесения «серьезного вреда испанским капиталистам <…> и плантаторам Кубы <…> и дискредитации этой законной торговли, которой мы должны всячески покровительствовать и содействать»[244]. По-видимому, Агилар посчитал, что «Эдвин Фокс» успешно прошел проверку.
Рисунок 2.3. В отличие от рабства, долговая кабала кули была, по крайней мере в теории, договоренностью по взаимному согласию, основанной на контракте, в котором были определены условия и срок соглашения, компенсация и положения о возобновлении или возвращении домой. Тем не менее вербовщики часто удерживали рабочих обманчивыми обещаниями, прибегали к похищениям или принуждали заключить контракт через систему долга. На рисунке приведен контракт между Маурисио, китайским кули-рабочим, и испанскими вербовщиками А. Р. Ферраном и Рафаэлем Р. Торисесом. Контракт написан на испанском и китайском языках. Маурисио подписал тот, что на китайском языке. (Источник: Контракт между Маурисио, китайским поселенцем, и А. Р. Ферраном и Рафаэлем Р. Торисесом (A contract between Mauricio, a Chinese settler, and A. R. Ferrán and Rafael R. Torices), 24 ноября 1857 года. Китайские иммигранты на Кубе: документы из коллекции Джеймса и Аны Меликян. Университет штата Аризона. Шифр: Melikian265.)
После задержек с погрузкой – возможно, капитан Фергюсон надеялся взять на борт больше кули – 1 ноября «Эдвин Фокс» наконец отплыл из Сватоу. Он остановился в Гонконге, чтобы пополнить запасы пресной воды, и 10 ноября отправился в Гавану. Ожидалось наступление зимнего муссона с его благоприятными северо-восточными ветрами, что сократило бы путешествие примерно на месяц[245]. Двигаясь на юго-запад через Южно-Китайское море, корабль прошел через коварный пролив Гаспар в Яванское море, а затем через Зондский пролив – ворота в Индийский океан. Продолжая идти по юго-западному маршруту, судно обогнуло мыс Доброй Надежды и прибыло в Столовую бухту 14 января 1858 года после плавания, длившегося 65 дней. «Эдвин Фокс» пополнил запасы в Кейптауне и, отправившись через шесть дней в путь через Атлантику, прибыл в Гавану 19 марта. Этот последний этап занял 59 дней, а весь переход из Сватоу длился 130 дней.
Во время плавания на «Эдвине Фоксе» рацион кули обычно ограничивался соленой свининой и солеными овощами, которые, по словам Джозефа Т. Кроуфорда, британского генерального консула в Гаване, часто портились. Конечно, был и рис. Мужчины ели дважды в день. Рис готовили на палубе и в корзинках раздавали кули, которые делились на столовые группы. Затем они накладывали рис себе в фарфоровые пиалы и ели палочками. Если они не ели, то проводили время за азартными играми – часто это было домино, – исполняя, как это охарактеризовал писатель Эдгар Холден, «самую изобретательную диссонансную» музыку на различных струнных, духовых и ударных инструментах, и даже организовывали «нечто вроде театральных постановок». На судах, перевозивших кули, было распространено употребление опиума