Эмигранты часто проводили в центре десять и более дней. Во время пребывания здесь они не были предоставлены самим себе. Проводились занятия по «чистоте и благопристойности», которые вели корабельные надзирательницы. Были также религиозные службы. Фрэнсис Барнс, викарий англиканской церкви Троицы, был капелланом эмиграционного центра в Плимуте с 1852 года. Он проводил регулярные службы в багажном отделении, совершал крещения (иногда взрослых) и причастия. Он также распространял трактаты и книги – в некоторые годы их было более 100 000 – и хранил тома церковных гимнов для эмигрантов, которые раздавал во время богослужений[520]. В проповедях преподобный Барнс призывал эмигрантов продолжать молиться во время плавания. Он знал, что на кораблях было много католиков и протестантов, и призывал к согласию между ними, убеждая последних не прерывать богослужения первых. Один из способов избежать конфликтов, говорил он своим прихожанам, – это организовать проведение богослужений в разное время. Он также говорил, что по прибытии в пункт назначения им следует избегать «азартных игр, праздности и пьянства <…> – зла, [которое] погубило тысячи людей». После некоторых его проповедей эмигранты добровольно организовывали корабельные воскресные школы или создавали комитеты, чтобы продолжить богослужения, начатые в центре[521].
Были также развлечения, особенно пение и танцы. Репертуар включал «очень печальный» гимн «Прощание эмигранта со своей страной» (The Emigrant’s Farewell to His Country) и более воинственный «Вперед, христианский эмигрант» (Go Forward Christian Emigrant)[522]. Иногда старшая медсестра Уотсон давала показ чрезвычайно популярного шоу волшебных фонарей с «туманными картинами»[523], которое часто сопровождалось комическими сценками. В качестве особой благосклонности женщинам разрешалось станцевать «джигу», после чего миссис Уотсон благодарила их за хорошее поведение в центре и «выражала надежду, что во время путешествия они будут вести себя так же хорошо и следовать правильным курсом, когда прибудут в свои новые дома»[524].
Мнения об общих условиях в центре сильно различались. В 1883 году описание этих условий стало достоянием общественности, когда вспышка тифа привела к правительственному расследованию. Эмигранты жаловались на грязь – особенно на нестираные постельные принадлежности – и обилие паразитов. Эллен Джойс, сторонница женской эмиграции, напротив, похвалила центр как «простой и незамысловатый <…> но безупречно чистый и милый». Подстилки из какао-волокна были «хорошо набиты», и в них «не заводились никакие паразиты», что было дополнительным преимуществом, а льняные покрывала «часто стирали». Стены даже чистили известью, а полы и койки мыли карболовым мылом после каждого отправления корабля[525]. Доктор Ф. Х. Блэксолл, проводивший инспекцию центра от имени муниципального правительства, пришел к выводу, что все здание было «благоустроено и содержалось в удовлетворительной чистоте»[526].
Те, кто ожидал посадки на «Эдвин Фокс», приехали со всей Великобритании. Почти половину составляли ирландцы. Среди них были Джеймс Пауэр, 45-летний рабочий из Уотерфорда, его жена Мэри и их шестеро детей в возрасте от трех до 23 лет[527]. Они вполне могли оказаться среди многих, кто остался без средств к существованию из-за сельскохозяйственного кризиса, поразившего Уотерфорд в 1877 году[528]. Было 26 одиноких женщин. Многие, как Эллен и Кейт Кронин из Корка, Эллен О'Доннелл из Лимерика и Бриджит Маклафлин из Дерри, – подростки. В то время готовность одиноких женщин уехать была отличительной чертой ирландской эмиграции. В стране также наблюдалось особое гендерное соотношение: большое количество незамужних женщин[529]. Колония же Новая Зеландия нуждалась в незамужних женщинах как работницах, а также как женах и будущих матерях белого населения[530]. Были и одинокие ирландские мужчины, как 20-летний Джон О'Донован из Корка, который числился сельскохозяйственным рабочим, но на самом деле был учителем. Он ехал к брату, что также было обычной практикой[531]. В целом одинокие люди, путешествующие в одиночку или группами, были гораздо более частым явлением, чем большие семьи, как у Пауэрса. В рейсах 1873 и 1878 годов – двух рейсах, по которым имеются сведения, – «Эдвин Фокс» перевозил 53 супружеские пары (из которых 33 ехали с детьми), 78 одиноких мужчин и 98 одиноких женщин.
Фермер Сэмпсон Роу, его жена Элизабет и их пятеро детей в возрасте от двух до 18 лет совершили гораздо более короткую поездку в Плимут. Их дом в Сент-Колумбе (Корнуолл) находился всего в 42 милях от центра. В 1878 году в свои 40 лет Роу был третьим по возрасту эмигрантом на корабле, но он обладал опытом, который мало у кого (если вообще у кого-нибудь) был: будучи молодым человеком, он провел некоторое время в Австралии, на золотых приисках Виктории, вернулся домой, женился и взял на себя управление семейной фермой отца. Авантюрист по натуре, он не был готов повторить жизнь отца в Корнуолле. Он уже взбунтовался, отказавшись называть старшего сына Сэмпсоном, именем, которое носили его отец и дед. Он и Элизабет, должно быть, планировали эмигрировать как можно скорее; старший Роу умер в марте 1878 года, оставив сыну скромное поместье, и через четыре месяца после смерти старика они бросили ферму, купили билет на «Эдвин Фокс» и приехали всей семьей в Плимут. Теперь они собирались отправиться в Новую Зеландию[532].
Томас и Мэри Томас и их девять детей были самой большой семьей в манифесте путешествия. Томас обрабатывал 11 акров в Зенноре (Корнуолл), а шесть старших детей были указаны как доярки или сельскохозяйственные рабочие. В Зенноре было полно мужчин по имени Томас, но почему именно этот решил уехать, остается загадкой. В Нельсоне (Новая Зеландия) они сели на небольшое судно, направлявшееся в Бленхейм[533].
7 августа 1878 года много семей поднялись на борт «Эдвина Фокса», но очень немногие были похожи на Бродхерстов из Уолсолла в Стаффордшире, которые следовали в Мальборо в Новой Зеландии. Не мужчина, а 32-летняя портниха Элизабет отвечала за троих детей: 12-летнюю Агнес, семилетнего Фредерика и трехлетнего Чарльза. В 1871 году, в последний раз, когда они появляются в официальных британских записях, Элизабет и ее муж Джордж, седельник по профессии, жили вместе в Бирмингеме с Агнес и Фредериком. Чарльз родился четыре года спустя. Что случилось с Джорджем, неясно. В записях о смерти между 1871 и 1878 годами Джордж Бродхерст не упоминается. Возможно, его смерть осталась незарегистрированной или же брак распался. Что бы ни произошло, это вполне могло послужить толчком к решению Элизабет уехать в Новую Зеландию, которое привело ее и ее детей к сходням «Эдвина Фокса» в тот летний день[534].
Пара молодоженов ждала, чтобы подняться на борт корабля. Джон Хокинг и Маргарет Уильямс Оутс поженились в уэслианской часовне в Пензансе всего за неделю до отплытия «Эдвина Фокса» из Плимута. Оба были из корнуолльского города Сент-Джаст, крупного центра добычи олова и меди. Тридцатилетний Джон с восьми лет трудился шахтером по добыче олова. Его отец обрабатывал 60 акров земли до смерти в 1869 году. Маргарет была на пять лет моложе, миниатюрная, но бойкая женщина, которая едва доходила до плеча своему крепкому бородатому мужу ростом шесть футов. Дочь шахтера по добыче олова, она получила образование в школе для «молодых леди». В последний раз в английских записях она упомянута до замужества в переписи 1871 года, где отмечено, что работала она служанкой у незамужних сестер Сондри, Мэри и Эллен[535].
К 1878 году эмиграция из Сент-Джаста не была чем-то новым: добыча полезных ископаемых в этом районе снижалась более десяти лет, и эмиграция была распространенной реакцией. Был ли Джон Хокинг одним из пострадавших? Поэтому ли человек, который в переписи 1871 года был указан как шахтер по добыче олова, появляется в записях о рейсе как сельскохозяйственный рабочий? В Новой Зеландии Хокинги пересекались со многими вынужденными покинуть свой дом корнуолльскими шахтерами. Женитьба и эмиграция с такой скоростью кажутся более необычными, хотя тот факт, что Маргарет уже была беременна их первым ребенком, вероятно, сыграл свою роль.
Не все были в семейной группе. Братья-каменщики Джон и Генри Смит из Мидлсекса, 24 и 20 лет соответственно, были сами по себе. Как и двое Куттсов, дети с Шетландских островов: 11-летний Уильям и 15-летняя «начинающая учительница» Джоанна. Они могли знать Агнес Монат, прачку, и ее маленькую дочь Маргарет, которые тоже были с островов, или познакомились с ними во время долгого путешествия с Шетландских островов в Плимут. Многие другие путешествовали в одиночку, включая 22-летнего Джона Паркинса, шахтера из Камберленда, 18-летнюю Элизабет Ле Нури, служанку из Джерси, и Энни Скалфи, самую младшую из них, дочь коммивояжера из Бирмингема, которой исполнилось 16 всего за месяц до отплытия «Эдвина Фокса». В свои 34 года Мэри Манн была самой старшей одиночкой.
5 августа около полудня в центр прибыл корабельный врач-суперинтендант «Эдвина Фокса» доктор Уильям Бенджамин Арчибальд Скотт. В следующие полтора дня он провел медицинский осмотр эмигрантов, одобрив 206 взрослых и 43 ребенка. Ему пришлось прервать осмотр и заняться несчастным случаем: Элизабет Ле Нури упала во время прыжка, и вязальный крючок, лежавший у нее в кармане, вошел ей в бедро. Он был занят и 7 августа, в день, когда пассажиры поднялись на борт корабля. Ему пришлось лечить 24-летн