юю Мэри Харрисон и трехлетнего Джеймса Уилсона от «желчной диареи», когда они были еще на суше, и ухаживать за 22-летней Элизабет Треверроу, у которой случилось «несколько истерических припадков» после того, как она поднялась на борт[536].
Когда пришло время покинуть сушу и сесть на паровой буксир, который должен был доставить их на «Эдвин Фокс», Сэмпсон и Элизабет Роу, вероятно, не испытывали особой печали от расставания с «домом». Они, а возможно, и их дети не испытывали «сильных душевных мук», но сколько из их новых товарищей по кораблю могли сказать то же самое?[537] И когда «Эдвин Фокс» – их дом на следующие три-четыре месяца – появился в поле зрения, разве они не ликовали при первом появлении «их» корабля?[538]
Новозеландские эмигрантские суда, как предполагалось, были полностью готовы принять пассажиров: все работы должны были быть выполнены, а груз – доставлен на корабль за сутки до посадки людей, но зачастую это не выполнялось. Действовал ли на «Эдвине Фоксе» оговоренный порядок или же развернулся хаос последних приготовлений, когда прибыли пассажиры? В любом случае, после того как пассажиры поднялись на корабль, их снова разделили: одинокие женщины, одинокие мужчины и семейные группы были направлены в отдельные помещения между палубами, каждое со своим входом. Детей старше 12 лет забирали из семей и отправляли с одинокими мужчинами или одинокими женщинами.
В передней части корабля был отсек с блоками коек для одиноких мужчин. Семейная секция располагалась дальше, между кормовым и главным люками. Эта секция была несколько неудобна, так как находилась рядом со свинарником. Как писал в дневнике пассажир Уильям Мэннинг, их койки были из плохо сколоченных досок без каких-либо претензий на стиль или подгонку и очень напоминали несколько ящиков для яиц, установленных друг на друга, между досками намеренно оставили расстояние около дюйма, предположительно, в целях вентиляции. Их размеры примерно следующие: длина 6 футов 2 дюйма, ширина 3 фута 4 дюйма, так что с нами двумя и ребенком оставалось очень мало свободного места. Подстилки были сделаны из материала, не имеющего ничего общего с тем, к чему мы привыкли, они были и жесткими, и неудобными; простыни по фактуре напоминали мешковину, хотя были снежно-белыми; одеяла были сносными, теплыми и такого цвета, на котором вряд ли была бы видна грязь[539].
Одинокие женщины находились в нижней части салона, то есть их расположили как можно дальше от кают матросов, находившихся под баком[540]. Они пользовались прямым входом с палубы полуюта. После предыдущей экспедиции поселенцев на «Эдвине Фоксе» в 1873 году иммиграционные комиссары в Веллингтоне отметили, что такое расположение «имело очень большое преимущество для поддержания порядка и дисциплины во время плавания»[541].
В четверг, 8 августа 1878 года, капитан Джон Физ, принявший командование в ноябре 1876 года, отдал приказ поднять якорь, и команда затянула кабестановые шанти, ритм которых помогал им синхронизировать темп работы[542]. «Эдвин Фокс» шел на буксире, и паровой буксир тянул судно, пока они не прошли маяк, отмечавший коварные и внушающие страх Эдистонские скалы, расположенные в 12 милях от Плимутского залива. Несмотря на спокойную воду, несколько пассажиров быстро почувствовали морскую болезнь. Несколько человек упали в обморок, и доктор Скотт давал им нюхать эфир и «летучую соль», разновидность нюхательной соли, полученной путем смешивания карбоната аммония со спиртом.
Рисунок 5.1. Мигранты, покидавшие Европу и направлявшиеся в поселенческие колонии наподобие Новой Зеландии, составляли значительную часть беспрецедентной глобальной миграции, характерной для 1870–1920-х годов. В этих длительных путешествиях, которые продолжались более четырех месяцев, условия пребывания на корабле были стесненными и некомфортными. (Источник: Уильям Хегинботем (1857–1905). Дневник путешествия на борту корабля «Истминстер» (Diary of Voyage aboard the Ship “Eastminster”), октябрь—декабрь 1879 года. Предоставлено Оклендским военным мемориальным музеем Тамаки Паэнга Хира (Tāmaki Paenga Hira). Шифр: MS-1991-68.)
Погода была приятная, некоторые женщины занялись рукодельем на палубе, и Мэри Макмонагл «вонзила крючок для вязания в палец». Вызвали плотников, чтобы остановить течь по левому борту, там, где находились каюты для одиноких женщин, а доктору Скотту и старшему помощнику Стивену Блэку пришлось орудовать швабрами после того, как кое-кто из одиноких женщин «вылил помои в подставку для умывальника в туалете и даже на палубу»[543]. Путешествие началось. Новая Зеландия была в ста днях пути.
«Эдвин Фокс» совершил два предыдущих рейса, перевозя поселенцев в колонию Новая Зеландия в 1873 и 1875 годах, и совершит четвертый в 1880-м. Поселенцы, находящиеся на корабле, составляли небольшую часть от 289 000 иммигрантов, которых колония приняла в период с 1871 по 1885 год. Многие из них оказались под влиянием амбициозного и противоречивого проекта по оказанию помощи в иммиграции и экономическому развитию, разработанного ярким и дальновидным колониальным политиком Юлиусом Фогелем, первым евреем, ставшим главой правительства в Новой Зеландии и, возможно, в мире[544].
По мнению Фогеля, иммиграция и лишение коренных народов собственности суть одно и то же. Его первым значительным публичным актом было сделанное в свойственной ему манере радикальное предложение о проведении лотереи, в рамках которой распределялся миллион акров земли среди новых поселенцев, которые получили бы бесплатный проезд из Великобритании. Эти «великолепные земли» были «приобретены у коренных жителей» во время войн против племен маори в период 1860–1863 годов. Увеличение численности населения пакеха (или белых новозеландцев), включая добровольцев, готовых сражаться, а также финансирование обороны предотвратили бы любое будущее «вмешательство маори»[545].
Карта 5.1. Часть масштабного плана, разработанного Юлиусом Фогелем, премьер-министром колонии Новая Зеландия, по превращению колонии в «прогрессивный британский рай», который Марк Твен позже назовет «младшей Англией». «Эдвин Фокс» совершил четыре рейса с поселенцами в 1873, 1875, 1878 и 1880 годах. (Источник: Картография Билла Нельсона.)
Система лотереи была лишь разминкой. Пять лет спустя, в 1870 году Фогель, будучи колониальным казначеем, представил гораздо более амбициозный Закон об иммиграции и общественных работах. Колониальное правительство занялось развитием инфраструктуры, помогало (после 1873 года – бесплатно) иммиграции и занималось программой приобретения земли, большая часть которой была куплена у племен маори. Правительство должно было оплатить покупку, взяв в долг беспрецедентные суммы денег – эквивалент 3,5 миллиарда новозеландских долларов в сегодняшних ценах[546].
Рисунок 5.2. Мигранты, привлеченные в Аотеароа Новую Зеландию смелой политикой колониального правительства, оказали сильное влияние на малонаселенную колонию. Поселенцы, часть из которых прибыли на «Эдвине Фоксе», внесли вклад в экономическое развитие колонии, но и они же сыграли важную роль в насильственном лишении маори земель в результате войн. Эти новозеландские войны, как их теперь называют, шли между некоторыми племенами и правительственными войсками, состоявшими из британских и колониальных войск и союзничавших с ними маори, и продолжались с 1845 по 1872 год. На этой гравюре изображены британцы, штурмующие маорийский па, или «укрепленную деревню», на вершине холма в Рангирири в 1863 году. (Источник: «Нападение на маорийский па в Рангирири» (Attack on the Māori Pā at Rangiriri), 1863 год. Художник: Томас Редмэйн. Библиотека Александра Тернбулла, Национальная библиотека Новой Зеландии Те Пуна Матауранга о Аотеароа, Веллингтон, Новая Зеландия. Шифр: PUBL-0046-4-39.)
С точки зрения пакеха того времени, Фогель не был особенно враждебен к маори. В инаугурационной речи в 1863 году в качестве члена колониальной Палаты представителей он выступал против конфискации их земель в наказание за войны, однако позже он предложил метод этих земель распределения среди поселенцев[547]. Он надеялся интегрировать маори в общество поселенцев и рассматривал их участие в инфраструктурных проектах как способ достижения этой цели. Оглядываясь назад, на 1893 год, он писал, что «политика общественных работ казалась правительству единственной альтернативой войне на уничтожение с туземцами»[548]. Ассимиляция, конечно, сама по себе была средством уничтожения коренных народов с целью расчистить место для общества поселенцев. Часто это означало попытку искоренить язык местного народа, одежду, религию и культуру. Продвижение проектов общественных работ, которым занимался Фогель, было еще одним вариантом «эвтаназии диких общин», которую Герман Меривейл, профессор Оксфордского университета и постоянный заместитель министра по делам колоний, пропагандировал 50 годами ранее[549]. Или, как примерно тогда же сказал капитан Ричард Х. Пратт об усилиях федерального правительства США по «американизации» коренных американцев посредством образования: «Убейте индейца и спасите человека»[550].
Инициатива Фогеля была последней из серии программ, которые начали осуществляться в 1830-х годах и были, по словам новозеландского историка Джеймса Белиха, «пророками одного и того же бога: организованной, прогрессивной и британской колонизации»