лся в Нельсон (Новая Зеландия) и налетел на мыс Фэруэлл на самой северной оконечности Южного острова. Дэвис в качестве причины катастрофы указал судовые компасы, «которые ни разу хорошо не сработали за все время плавания», но следственный суд признал его ответственным за происшедшее и приостановил действие его лицензии капитана на три года[599]. На этом его проблемы не закончились: в 1884 году он объявил о банкротстве, а к 1901-му овдовел и жил в доме престарелых для моряков в Беркенхеде (Чешир). Два года спустя он умер в другом доме престарелых для моряков[600].
В декабре 1876 года Дэвиса на посту капитана «Эдвина Фокса» сменил Джон Физ, он и командовал судном во время последних двух поселенческих экспедиций. Сын бакалейщика, Физ родился в 1829 году в Монтрозе (Шотландия). Поступив на службу в торговый флот в возрасте 16 лет, он работал на нескольких судах, в основном базировавшихся в его родном городе, быстро продвинулся до матроса, второго помощника, а затем и первого помощника. В мае 1854 года он получил свидетельство о квалификации капитана, а год спустя ему вверили первый корабль. Через три года он получил полноценный капитанский диплом[601]. Незадолго до того, как в 1882 году Физ покинул «Эдвин Фокс», его сын, помощник на судне из Нельсона, пропал в море. Три года спустя Физ сделал пожертвование Королевскому благотворительному обществу рыбаков и мореплавателей, потерпевших кораблекрушение. В переписи 1901 года он упоминается как живущий в Монтрозе с Джемаймой, его женой, с которой он был в браке 40 с половиной лет. Он умер там в январе 1909 года, оставив поместье стоимостью 455 фунтов стерлингов[602].
Два поселенческих рейса Физа прошли без существенных инцидентов. После первого рейса новозеландская газета описала его как «одного из старых шкиперов, такой же великолепный образец британского моряка, какой можно найти по обе стороны экватора, на море и на берегу»; по завершении второго рейса пассажиры вручили ему «свидетельство уважения и почтения»[603]. Однако у него были свои проблемы на берегу колонии. В Нельсоне после завершения первого рейса на «Эдвине Фоксе» Физ обнаружил, что у него не хватает членов экипажа, и «был в отчаянии, не представляя, где их взять. В Нельсоне нет никого, кого бы интересовала перевозка лаймового сока по морю». Затем, «прослышав, что оставшаяся часть его команды собирается смыться», он отбуксировал судно на внешнюю якорную стоянку. Однако он отказался преследовать одного из своих людей, обвиненного в дезертирстве[604]. Во время своего следующего визита в колонию Новая Зеландия он чуть не утонул, так как лодка, на которой он плыл с «Эдвина Фокса», перевернулась примерно в ста ярдах от берега. Выпутавшись из троса, он поплыл к берегу, но до того, как его спасла лодка, посланная с берега, ударился ногами о риф[605].
Потеря команды и несчастные случаи на воде были профессиональными опасностями для капитанов судов. Избиение на улице к таковым не относилось. Находясь в Тимару в июне 1879 года, Физ и капитан Катберт с судна «Чили» возвращались из поездки к друзьям домой. Неожиданно на них «напали и стали толкать не менее шести громадных негодяев, которые ужасно их изуродовали. Два капитана держались некоторое время, но в конце концов им пришлось сдаться. Капитану Физу, человеку преклонных лет» – ему было 50 – «особенно досталось. Насколько мы можем понять, банда негодяев думала, что они заполучили двух совершенно других людей, на которых имела зуб»[606].
После капитана самым влиятельным человеком на судне был корабельный врач-суперинтендант. Что касается пассажиров, то для них он был даже важнее. У него была сложная роль, которая обязывала его быть требовательным и выходила далеко за рамки оказания медицинских услуг. Он разделял с капитаном полномочия «пресекать проступки» и «поддерживать порядок и дисциплину». Эмигранты находились непосредственно под его началом, хотя на практике границы между его ролью и ролью капитана были размыты. Он назначал пассажиров-мужчин на ночную вахту, назначал уборщиков и чистильщиков, а также руководил констеблями корабля[607]. Во время плавания 1878 года доктор Уильям Бенджамин Арчибальд Скотт проводил большую часть времени, осуществляя ежедневные проверки: контролировал уборку пассажирских кают, пытался разрешать споры между пассажирами, вел школьные занятия для взрослых, направлял плотника корабля проводить ремонт и, несмотря на неоднократные объяснения, имел дело с частыми засорами единственного женского туалета из-за «непригодных предметов, брошенных туда»[608]. То, что 58 человек пользовались одним туалетом, не помогало.
Довольно часто высказывались критические замечания о профессиональных и даже личных качествах мужчин, назначенных на эту должность. Новозеландский историк Шарлотта Макдональд охарактеризовала корабельных врачей-суперинтендантов 1860-х годов как часто «некомпетентных с медицинской точки зрения». В октябре 1874 года престижный британский медицинский журнал Lancet выразил обеспокоенность тем, что имена многих корабельных врачей-суперинтендантов не были внесены в «Медицинский реестр», как того требовал закон[609].
Корабельные врачи-суперинтенданты, служившие на судне «Эдвин Фокс», представляли собой весьма разношерстную компанию. Во время злополучного первого поселенческого рейса на судне сменилось трое. Первый из них, 28-летний Фрэнк Лангли, погиб во время шторма, который едва не погубил судно в Бискайском заливе. Он охранял люки, чтобы пассажиры не поднялись на палубу, и в это время на него и матроса рухнули конденсатор и паровая лебедка. Сын банкира, он учился в больнице Гая в Лондоне и сотрудничал с Красным Крестом в качестве хирурга во время Франко-прусской войны[610]. Пока «Эдвин Фокс» стоял на экстренном ремонте в Бресте, был назначен новый корабельный врач-суперинтендант, доктор Уильям Монтегю Холл Уэлби, но его быстро уволили за пьянство. У него даже не было денег, чтобы вернуться в Англию. На смену Уэлби пришел доктор Э. Дж. Уолш, имевший опыт работы на эмигрантских судах[611].
Томас Тай, служивший на корабле во время плавания 1875 года, был трагической фигурой. Он родился в 1854 году в Дублине, в 16 лет стал изучать медицину в Медицинской школе Ледвича и получил квалификацию терапевта, хирурга и акушера. В 1874 году он получил первое звание врача-суперинтенданта в Новозеландской эмиграционной службе во время плавания на судне «Сурат». Это судно село на мель у Отаго, и доктор Тай дал показания на суде, что капитан «пьянствовал, безрассудно и неподобающе себя вел»[612]. В 1874 году он служил на судне «Зеландия», в 1875-м – на «Конфликте» и в 1876-м – на «Рангитикее». В конце путешествия «Эдвина Фокса» женатые и холостые мужчины отзывались о нем с похвалой и благодарностью за его «постоянное и неослабное внимание к нашим различным телесным недугам»[613]. Они собрали деньги, чтобы купить ему именную серебряную чашу. Одинокие женщины, со своей стороны, подарили ему именное бриллиантовое кольцо для галстука в знак благодарности за «его исключительную доброту и внимание ко всем во время путешествия из Англии <…>. Он проявил себя истинным джентльменом во всех отношениях и показал, что заботится о нашем благополучии»[614]. Это было последнее путешествие Тая. Он остался в Новой Зеландии и работал старшим хирургом в больнице Данидина, пока не умер от туберкулеза в июле 1878 года. Ему было 24 года[615].
Доктор Скотт, служивший корабельным врачом-суперинтендантом во время третьего рейса поселенцев, был самой интригующей личностью из этой группы, человеком с разнообразными интересами и немного скандалистом. Он родился в 1842 году в Эдинбурге в семье врача. Скотт не сразу пошел в медицину. Он начал трудовую деятельность в Банке Англии, но вскоре оставил работу и стал изучать медицину в университетах Глазго и Эдинбурга. Он знал несколько языков и публиковал работы, посвященные весьма разным аспектам истории медицины, например «Главные медицинские школы древности» (The Chief Medical Schools of Antiquity) и «Индуистская медицина» (Hindoo Medicine). Он также был ярым противником вивисекции и борцом за права животных. В 1876 году он дал показания перед Королевской комиссией по вопросу о «Практике проведения экспериментов или научных исследований на живых животных», а после своего первого посещения Новой Зеландии написал два письма по этому вопросу в газету Canterbury Globe[616][617].
В некрологе Скотта охарактеризовали как «истинно верующего человека с широкими и либеральными устремлениями, [с] добрым нравом и любовью к детям». Именно последний пункт и стал причиной скандала. В мае 1875 года он предстал перед судьей в Танбридж-Уэллсе в связи с обвинением в том, что непристойно обнажился перед 13-летней няней по имени Эмили Бентли на городской площади около 10:30 утра. После того как отец Скотта и «помощник» его матери дали показания о том, что он был дома во время предполагаемого инцидента, суд постановил, что доктор Скотт был невиновен и «не имел каких-либо пятен на репутации»