ониях. В том же году компания Дэвидсона поглотила Ассоциацию Кентербери и Отаго, которая владела 877 000 акров в Новой Зеландии[725].
Одной из проблем, с которой столкнулся Дэвидсон, было то, что мясо огромных стад, принадлежавших компании, было не более чем отходами. Ему пришлось построить «загоны для скота на окраине городов, куда загоняли тысячи старых овец, чтобы ударить их по голове и сбросить в пропасть». Вдохновленный путешествием двух кораблей, перевозивших замороженную баранину из Австралии в Англию в 1880 году, он решил провести эксперимент в колонии Новая Зеландия, хотя отсутствие каких-либо пароходов, напрямую торгующих с Великобританией, делало его гораздо более сложным, чем австралийское предприятие. Дэвидсон лично занимался организацией, ведя прямые переговоры с «Албион шиппинг компани» и «Белл-Коулмен» и отправляя подробные инструкции суперинтенданту своей компании в Новой Зеландии[726].
Овцы, направлявшиеся к «Данидину», прибывали из принадлежащего НАЗК поместья Тотара площадью 15 000 акров, находившегося примерно в 60 милях к северу от Порт-Чалмерса[727]. За сутки до того, как их должны были забить, овец помещали в загон рядом с бойней, построенной специально для этого проекта, и оставляли голодать, чтобы они были в оптимальном состоянии. Шесть мясников и их помощники начинали работу в 4 утра: убивали и разделывали 240 овец в день. Затем туши переносили в здание, пол и одна стена которого были сделаны из узких досок, отстоящих друг от друга примерно на дюйм для облегчения циркуляции воздуха, и подвешивали достаточно далеко друг от друга, чтобы до них доходил прохладный воздух. Пока они висели, удалялся весь ненужный жир. Через сутки их перемещали в специальные вагоны, оснащенные «подвесным оборудованием, вентиляторами и холодильником в центре» и вмещавшие от 50 до 60 туш. Затем эти вагоны подсоединяли к поезду, который вез их в Порт-Чалмерс. Ни одна часть этих животных не должна была пропасть даром: языки солили и отправляли в Данидин, а головы продавали «для вываривания». То, что не могли продать, скармливали 200 свиньям, жившим в свинарниках рядом с бойней. Погрузка мяса для отправки началась 7 декабря 1881 года, и Дэвидсон сам положил первую тушу. Весь процесс должен был занять месяц, но на «Данидине» сломался коленчатый вал, что остановило тщательно спланированную операцию на несколько дней. Тысячу уже погруженных на корабль туш пришлось снять и продать с убытком жителям Данидина, которые стали «первыми потребителями собственного замороженного мяса». В конце концов погрузка была завершена 11 февраля[728].
Когда туши прибыли в док Порт-Чалмерса, их немедленно поместили в междупалубное пространство «Данидина», где их частично заморозили и подвесили на сутки, прежде чем каждую зашили в отдельный ситцевый мешок. Один из инспекторов судна отметил, что работавшие там мужчины в толстых шарфах и перчатках выглядели как «жители арктических регионов». Затем туши поместили в морозильную камеру в нижнем трюме, «уложили валетом так плотно, как только можно было уложить», и оставили на сутки при температуре от –5 до –10 °F, которую один местный журналист описал как «неприятно напоминающую арктическую экспедицию». Стойки и потолок были покрыты инеем, причем потолок – толстым слоем, а пол был под толстым слоем снега. При постукивании по замороженному мясу раздавался «жесткий глухой звук, характерный для массива древесины»[729]. Другой инспектор заметил, что его рука «онемела через несколько секунд», после того как он поднес ее к отверстию, через которое поступал холодный воздух[730].
25 мая 1882 года, через 98 дней после отплытия, «Данидин» пришвартовался в Лондоне. Дэвидсон, провожавший судно в Порт-Чалмерсе, ждал в доках Ост-Индской компании. Он был обеспокоен тем, что сигнал капитана Джона Уитсона о том, что судно находится у берегов Англии, не содержал «условного личного сигнала», что с мясом все в порядке. Бросившись на борт, он стал ползать среди туш, чтобы проверить их состояние. Прибытие «Данидина» было встречено восторженной редакционной статьей Times of London. Путешествие, «проходившее преимущественно в жару, которую англичане считают почти невыносимой», представляло собой ранее «невообразимую <…> победу над физическими трудностями <…>. Под палящим солнцем и в теплом море – арктической зимой», – а на самом деле при температуре –20 °С – туши сохранились «в таком хорошем состоянии, как если бы их забили на какой-нибудь пригородной скотобойне». Действительно, когда их выгрузили для продажи на историческом рынке Смитфилд в Лондоне, только одну пришлось забраковать. Достижение было «невероятное» и долгое время фигурировало «в коммерческих, и даже политических анналах»[731].
Энтузиазм газеты был обоснованным. Путешествие было не только технически успешным, но и «весьма удовлетворительным в финансовом отношении», как выразился Дэвидсон, и принесло прибыль в размере 4200 фунтов стерлингов при расходах в размере 3800 фунтов стерлингов[732]. Продажа замороженного белка в Соединенном Королевстве оказалась надежной экономической золотой жилой, которую колониальная Новая Зеландия давно искала. Историк Джеймс Белих считает, что плавание «Данидина» было столь же важным для колонии, как нормандское завоевание 1066 года для Британии[733]. 5000 туш, перевезенные «Данидином», к 1890 году превратились в два миллиона, общим весом 50 000 тонн; в следующем году замороженное мясо стало вторым по ценности экспортным продуктом Новой Зеландии, уступая только золоту. К 1901 году цифры составили пять миллионов туш и 93 000 тонн. И это было только мясо; замороженный сыр и масло также стали ключевыми товарами, и если учесть их, то экспорт замороженных продуктов из колонии вырос с нуля в 1881 году до 100 000 тонн в 1901-м и 340 000 тонн к 1921-му – почти все они поставлялись в Соединенное Королевство. В 1921 году молочные продукты были крупнейшей статьей экспорта страны. Эта революционная торговля дала начало новой сфере услуг – морозильным установкам. Первая была построена около Данидина в 1881 году. Десять лет спустя в Новой Зеландии было 17 морозильных установок, их годовая производительность составляла более 3,5 миллиона туш овец. К 1911 году морозильных установок было 31, на них работали 3250 человек[734].
В 1892 году правительство заявило, что замороженное мясо помогло Новой Зеландии «пережить период великой депрессии» и имело «почти неоценимое значение для этой колонии»[735]. Что было бы с Новой Зеландией без этого, многие не могли себе даже представить. Джозеф Уорд, премьер-министр доминиона в 1906–1912 годах, считал, что эта отрасль «внесла главный вклад в спасение страны от депрессии и способствовала развитию поселений, что привело к значительному росту <…> национального богатства»[736]. В 1924 году представитель отрасли сказал, выступая перед международной аудиторией, что торговля замороженным белком была «самим дыханием жизни для нас», но на самом деле она была чем-то гораздо бо́льшим[737]. Торговля еще в большей степени преобразила социальную структуру Новой Зеландии, ее культуру и даже ее ландшафт.
Однако многие не знали, что триумфальное плавание «Данидина» в 1882 году едва не обернулось катастрофой. Когда судно пересекало тропики, прекратилась циркуляция охлажденного воздуха. Спасли положение отважные действия капитана Уитсона, который заполз в трюм, чтобы прорезать дополнительные воздушные отверстия. Капитан едва не погиб от переохлаждения, и только быстрая реакция его команды спасла его: его вытащили с помощью веревки[738]. В Лондоне Дэвидсон нашел, что Уитсон «выглядит очень напряженным и измученным», без сомнения, хотя бы отчасти из-за постоянной тревоги о том, что «его мачты сгорят, поскольку искры из дымохода котла несколько раз поджигали паруса». Судоходная компания «Албион шиппинг» и НАЗК вознаградили Уитсона премией в размере 20 фунтов и ста гиней соответственно, но его здоровье было навсегда подорвано. После возвращения в 1886 году в Порт-Чалмерс его немощь заставила его отказаться от командования. Он умер 4 мая 1886 года, через день после того, как «Данидин» отплыл в Лондон с новым капитаном. Ему было 45 лет. Корабль, которым он командовал с 1874 года, также встретил безвременную кончину: отплыв из Оамару на Южном острове Новой Зеландии в марте 1890 года, «Данидин» был замечен в Южном океане, но после этого исчез и был признан пропавшим в море[739].
Рисунок 6.1. «Эдвин Фокс» уже давно миновал свой расцвет как парусное судно, но продолжал вносить вклад в глобализацию, участвуя в зарождавшейся индустрии замороженных продуктов. До 1881 года Новая Зеландия не экспортировала ни одного из своих мясных продуктов. К первому десятилетию XX века доминион экспортировал почти 100 000 тонн мяса в год. (Источник: «Торговля замороженным мясом в Новой Зеландии» (New Zealand Frozen Meat Trade), Pictorial World, 21 июля 1887 года. Предоставлено библиотекой Александра Тернбулла, Национальная библиотека Новой Зеландии Те Пуна Матауранга о Аотеароа, Веллингтон, Новая Зеландия. Шифр: Eph-E-MEAT-1887-01.)
Историческое плавание «Данидина» в 1882 году определило будущее судна «Эдвин Фокс». Когда первая партия замороженного мяса прибыла в Лондон из другого полушария, «Эдвин Фокс» готовился к последнему рейсу в качестве грузового судна. Он вернулся в Великобританию в октябре 1883 года с грузом новозеландской пшеницы