Шторм продолжал бушевать, и конец везения капитана Салмона был лишь вопросом времени. К середине дня и «Эдвин Фокс», и «Девоншир», 832-тонный фрегат, построенный компанией «Мани, Уигрэм энд санс» в Блэкуолле, тащили свои якоря по дну. Затем неожиданно раздался щелчок, и у «Эдвина Фокса» оборвался трос. Салмон отдал приказ вести судно в море, но команда не успела его выполнить, и «Эдвин Фокс» с оглушительным грохотом врезался в «Девоншир». Фок-мачта и грот-брам-стеньга корабля рухнули на палубу, и куски дерева разлетелись в стороны. Утлегарь тоже сломался чуть выше бушприта, и ветер порвал много парусов. «Девоншир» сообщил, что получил схожие повреждения. Но каким-то чудом оба дрейфующих корабля с серьезными повреждениями смогли разойтись и дотянули до относительно безопасного места в открытом море[101].
К ночи ветер стих, и на следующее утро все суда вернулись в порт. «Эдвин Фокс» пришел последним в исключительно плохом состоянии, так как лишился мачт. Хотя агент судна в Кейптауне, «Макдоналд, Баск энд компани», сразу же приступил к починке судна, повреждения были настолько обширными, что на ремонт потребовалось две недели, после чего «Эдвин Фокс» продолжил путь в Лондон[102].
Пока капитан Салмон и его команда ожидали завершения ремонта, они не могли не заметить, что через Столовую бухту идет невероятный поток кораблей. Большая часть его состояла из торговых судов, груженных всеми мыслимыми товарами со всего мира, были и военные суда, перевозившие людей и материалы из Европы в Индию и Азию. Но мыс Доброй Надежды становился и все более важным местом захода для кораблей, перевозивших людей, мигрировавших из одной части земного шара в другую. К 1850 году стали по-настоящему заметны первые признаки беспрецедентного глобального перемещения людей.
Потоков было много. До одного миллиона китайцев, включая торговцев и фермеров, направлялись в Юго-Восточную Азию, которую они называли Наньян. Нанятые китайские и индийские рабочие направлялись в такие британские плантационные колонии, как Маврикий, Барбадос и другие острова в Вест-Индии, а также в мировую столицу сахарного производства – испанскую колонию Кубу. Несмотря на британский запрет трансатлантической работорговли, активная подпольная торговля, которая поддерживалась спросом со стороны Кубы и Бразилии, продолжалась и в 1860-х годах[103]. Миллионы европейцев тоже находились в движении. В период с 1845 по 1855 год Великий голод в Ирландии вынудил около двух миллионов экономических беженцев покинуть страну, а в результате революций 1848-го возникло значительное количество политических беженцев («сорокавосьмушников»), особенно немцев, которые бежали, в частности, в Великобританию, Северную Америку и Османскую империю[104]. Транспортировка заключенных из Великобритании в ее колонии в Австралии началась 18 января 1788 года с прибытием Первого британского флота в залив Ботани и продолжалась до 9 января 1868 года, когда корабль «Угумон» доставил последнюю партию заключенных империи из 269 человек во Фримантл (Западная Австралия)[105].
Организованная колонизация самой отдаленной колонии Великобритании – Новой Зеландии – началась в 1830-х го-дах на островах, известных коренным жителям как Аотеароа ме Те Вайпоунаму[106]. Ее главный пропагандист Эдвард Гиббон Уэйкфилд участвовал также в программах заселения Канады и недавно основанной колонии Южная Австралия[107]. Быстрый приток поселенцев, в основном из Соединенного Королевства и других его колоний, оказывал все большее давление на земли маори иви, что спровоцировало Новозеландские земельные войны, которые начались в 1845 году. Эти войны бушевали почти 30 лет, принеся ужасающие последствия для маори иви, и стали символом активного выселения коренных народов от Северной и Южной Америки до Австралазии (и мощного сопротивления этих народов), которое ознаменовало вторую половину XIX века[108]. По мере того как Британия расширяла колонизацию территории современных Австралии и Новой Зеландии путем массового перемещения поселенцев, экспансионистские усилия и колониальные проекты осуществлялись и в приграничных регионах по всей Северной и Южной Америке, Африке и Азии.
Находясь в Столовой бухте, команда «Эдвина Фокса» стала свидетелем массовой миграции людей, характерной для этой эпохи, а также для новой эры империализма и колониализма. Ранее принадлежавшая голландцам, Капская колония в 1814 году перешла под контроль Великобритании, и в начале 1820-х сюда прибыло большое количество британских поселенцев. Эти поселенцы стремились навязать говорящим на голландском языке поселенцам-бурам английский язык и культуру, что вызвало негодование и отчуждение. Последней каплей стал 1834 год, когда Великобритания отменила рабство во всех своих колониях, включая Капскую, освободив там 35 000 рабов. В ответ многие члены бурской общины, особенно те, кто экономически зависел от рабского труда, начали серию организованных миграций в значительно неизведанные внутренние районы Южной Африки. Эта массовая миграция, известная как Великий трек, неизбежно привела к конфликту с коренными народами, говорящими на языках банту, включая коса, северных ндебеле и зулу. К тому времени как «Эдвин Фокс» прибыл в Кейптаун, серия войн 1830-х и 1840-х годов привела к тому, что Капская колония аннексировала бо́льшую часть территории коса[109].
Капская колония была лишь одним из многих мест имперской экспансии того времени. Действительно, важность империи и империализма в истории долгого XIX века трудно переоценить. Это была великая эпоха империй. Многие государства назывались империями, однако эпоха по-настоящему глобальных империй зародилась как раз накануне XIX века. В период с 1750 по 1914 год почти каждый уголок мира был преобразован в результате сложного переплетения идей, культурных ценностей, экономических отношений и политической власти, которые в обобщенном смысле мы называем империализмом. Историк Филип Хоффман подсчитал, что европейские государства в 1800 году контролировали 35 % земного шара, а к 1914-му под их контролем оказалось 84 % территории мира[110].
Эта экспансия носила как идеологический, так и материальный характер. Империализм, который процветал во всем мире на протяжении XIX века, подпитывали несколько факторов: новые технологии индустриальной эпохи – вооружение, производимое в промышленных масштабах, энергия пара и телеграф; новые лекарства, например хинин, который можно было использовать для лечения малярии; новые идеи – капиталистическая свободная торговля и научный расизм; новые концепции – безудержный национализм и так называемая цивилизаторская миссия. Все эти обстоятельства стали комбинировать, чтобы оправдать колониализм, по крайней мере в глазах многих европейцев. Результатом стала глубокая перестройка мира, последствия которой коснулись почти каждого человека на земле[111]. В рамках этого длительного глобального процесса 1850-е годы стали ключевым десятилетием: именно в это время европейские государства преобразовали свои обширные и преимущественно меркантилистские колонии в официальные, централизованные и бюрократически интегрированные глобальные империи. Этой трансформации способствовало несколько факторов.
Первым стала серия крупных волн золотой лихорадки в Соединенных Штатах в 1848 году, в Австралии в 1851-м, в Канаде в 1858-м и в 1862-м, в также в колонии Новая Зеландия в 1861-м и 1864-м. На юге Африки и в Южной Америке золотая лихорадка возникла позже в этом же веке. Несмотря на то, что добыча золота в целом оказалась невыгодной для самих старателей, увеличение мировой золотой массы стимулировало торговлю и инвестиции и способствовало более масштабным процессам миграции, торговли и колонизации. Между 1848 и 1898 годами мировая золотая масса утроилась, что к концу века привело к широкому принятию золотого стандарта. Международная циркуляция золотоискателей также способствовала мировой глобализации. Старатель в поисках золота мог отправиться из Гонконга в Калифорнию, потом в Австралию, а оттуда в Канаду – и все это за несколько лет. Огромный спрос на поставки товаров, вызванный золотой лихорадкой, тоже подстегнул развитие новых технических решений в судостроении, например создание клиперов, а также прокладывание более коротких морских путей, которые уменьшили время плавания и сблизили мир[112]. Но, возможно, наиболее продолжительное воздействие золотая лихорадка середины XIX века оказала на местные коренные народы Австралии и Калифорнии, которые пострадали от геноцида со стороны поселенцев[113].
Вторым важным фактором, обусловившим развитие нового империализма в XIX веке, стали территориальное расширение и консолидация национальных континентальных государств, часто за счет коренных народов. Например, Россия медленно расширялась за пределы территории Московии на север и восток через Северную Азию в Северную Америку. К концу XVII века она претендовала на всю Сибирь, если полностью не контролировала этот регион. Такие кампании опустошали местные коренные народы, особенно тунгусов, якутов и дауров, чьи популяции в результате войн и болезней, по одной из оценок, сократились на 80 %[114].
Россия была не единственной развивающейся континентальной империей. В 1850-х годах Соединенные Штаты оказались на грани распада из-за расширения своей империи на запад Северной Америки. В 1845 году они аннексировали Республику Техас, на которую претендовала Мексика. Это привело к Американо-мексиканской войне, которая закончилась в 1848 году договором Гуаделупе—Идальго. По заключенному в захваченном и оккупированном Мехико договору Мексика лишалась примерно половины своей территории, а границы Соединенных Штатов расширялись: в их состав вошли современные штаты Аризона, Калифорния, Колорадо, Невада, Нью-Мексико, Техас и Юта в обмен на чуть менее 20 миллионов долларов (около 650 миллионов долларов в нынешних ценах). Аналогичные разрушительные войны и кампании по расширению территории и завоеванию новых земель продолжались в течение всего XIX века, в том числе оккупация Араукании и подавление мапуче в Чили (1861–1883), военная кампания Аргентины в пустыне Патагонии (1875–1884) и подавление коренных народов и метисов в западной Канаде (1869–1885). «Эдвин Фокс» никогда