- О да! - сказал старичок и улыбнулся. - Мистер Борщик угостил меня тогда прекрасным салатом!
Польщённый Борщик гордо посмотрел на всех и тут же выбрался из толпы.
- Я помню, - сказал Моряков, - вы предприняли тогда плавание с очень интересной целью.
- О, я просто доказывал, что в пятьдесят лет можно совершить кругосветное плавание в одиночку, - вспомнил мистер Понч.
- Ого! - сказал Солнышкин и, навострив уши, придвинулся к самому борту.
- А помните, как мы встретились с вами десять лет назад? - спросил Моряков. - У берегов Южной Америки?
- Конечно! - воскликнул мореплаватель. - У мыса Горн! Ещё бы! Мистер Борщик угощал меня тогда щами! - И он так сладко вздохнул, будто не было ничего на свете вкуснее, чем щи, приготовленные Борщиком десять лет назад.
- Кажется, вы тогда тоже доказывали что-то очень интересное? - припомнил Моряков.
- О да! - сказал Понч и быстро приподнял удилище, потому что из воды слишком высоко высунулась акулья морда. - О да! - повторил он. - Тогда я доказывал, что можно совершить одиночное кругосветное плавание в шестьдесят лет. - И он отодвинул ногу: акула уже начинала пожёвывать башмак.
- Вот это да! - застонал Солнышкин. - Вот это жизнь!
Он уселся на борт и свесил вниз ноги. Солнышкин решительно был готов перебраться юнгой к старому мореплавателю! Но Перчиков ревниво посмотрел на него и втянул на палубу. Радист сделал это очень вовремя, потому что лошадка мистера Понча начала резво менять направление.
- Теперь всё понятно! - Моряков повёл могучими плечами. - Сейчас вы доказываете, что все океаны можно пересечь и в семьдесят?
- Вы угадали, мистер Моряков! - поклонился Понч.
- А куда же вы сейчас держите путь?
- К острову Тариора.
- О! - воскликнул Моряков. - Так мы идём туда же. Давайте мы вас немного подбросим, вы отдохнёте.
- Что вы! - закачал старик головой так, что с висков на ботинки посыпалась тонкая морская соль. Он аккуратно сдул её. - Это уже не будет считаться одиночным плаванием!
- Но ведь это совсем немного, - попробовал убедить его Моряков.
- Честность - до дюйма, - строго сказал Понч и посмотрел в глубину, как там ведёт себя его живая машина…
Вода тихо плескала между брёвнышками плотика, ножки кресла мягко погружались в неё и тут же всплывали.
«КОМАНДА, СМИРНО!» - ГОВОРИТ МОРЯКОВ
В это время произошло нечто неожиданное.
Дело в том, что не один Солнышкин был бы рад пуститься в дальний путь с Пончем.
На борту парохода «Даёшь!» был ещё один человек, который мечтал о чудесах и необыкновенных странствиях.
Из-за спины Морякова показалась седая голова и раздался голос старого Робинзона:
- Мистер Понч, так, может быть, вы возьмёте с собой до острова одного пожилого джентльмена, который всю жизнь думал о таком плавании? - И Робинзон с улыбкой приподнял фуражку. - Мне кажется, ваше плавание только выиграет, если на плоту некоторое расстояние пройдут два семидесятилетних моряка.
Понч с интересом посмотрел на Робинзона и, не колеблясь, сказал:
- С удовольствием! Но всё зависит от капитана.
Старый Робинзон повернулся к Морякову. Тот бросил взгляд на акулу, потом на Понча и махнул рукой:
- С мистером Пончем куда угодно!
Но Робинзон уже сбегал вниз по трапу с криком: «До встречи на острове!» Из кармана его кителя торчал окуляр подзорной трубы.
В это время, расталкивая команду, к борту протиснулись Борщик и Пионерчиков с тарелками в руках.
- Отведайте! - крикнул раскрасневшийся кок.
- Я очень тороплюсь, - извинился Понч.
- Ну хотя бы компот! - взмолился Борщик.
- Ну, компот, пожалуй, - сказал мистер Понч. Качая от удовольствия головой, он выпил компот и положил в кружку косточки от ягод, чтобы не засорять океан: Понч гордился своей аккуратностью.
Потом он поклонился экипажу «Даёшь!», благодаря за гостеприимство, и протянул акуле бамбуковую палку с солониной. Плотик тотчас же рванулся вперёд.
- Стойте, мистер Понч! - крикнул капитан вслед. - Может быть, вы в чём-нибудь нуждаетесь?
- Ровным счётом ни в чём, - махнул Понч шляпой. - Сегодня океан подарил мне даже коробку великолепных сигар.
Старик показал на коробку, которую часа два назад вышвырнул в океан Моряков.
Старый моряк ещё раз махнул рукой, повёл шестом, и плотик, как весёлый кузнечик, поскакал к горизонту.
- Команда, смирно! - крикнул вдруг Моряков и подтянулся, выпятив грудь. - Перед такими стариками нужно стоять по стойке «смирно».
И Солнышкин тоже вытянул руки по швам.
- Слушайте, слушайте, мистер Понч! - спохватился вдруг капитан. - Но когда же мы встретимся?
Старый мореплаватель придержал колесницу и, сделав в воздухе сальто, прокричал:
- Лет через десять, в океане! Я надеюсь доказать, что это можно сделать и в восемьдесят. - И, перевернувшись ещё раз, он погнал к синему горизонту свою зубастую кобылку.
Уже наступил вечер, а визит Понча никому не давал покоя. Петькин бурчал:
- Задаром я бы ввек не поехал!
- Дурак! - посмотрел на него Федькин.
Солнышки и метался по палубе. Ему снова не повезло: Перчиков катался на ките. Робинзон едет на акуле, а он - на обычном пароходе. Солнышкину хотелось чего-то необыкновенного!
ЧТО-ТО НУЖНО ДОКАЗАТЬ
- Вот это да! - всё ещё вздыхал Солнышкин.
- Вот это дед! - сказал Пионерчиков. - Такого можно занести и в книгу Почёта. Только вот то, что он третий раз доказывает одно и то же, это, по-моему, ерунда!
- Ерунда?! - возмутился Солнышкин. - Да я бы проплыл десять раз. Зато все моря, все океаны! А, Перчиков? И один, кругом акулы, кальмары, штормы, а он один и ничего не боится!
- Десять раз я, может, и не поплыл бы, - подумал вслух Перчиков, - но один раз в жизни что-то доказать нужно. Каждый человек что-то должен в жизни доказать.
Из-за океана поднялась такая громадная луна, что Перчикову казалось: через десять минут пароход, как ракета, ткнётся в неё носом и можно будет вступить на лунный берег. «Но до лунного берега, - думал он, - надо ещё добраться! Это нужно ещё доказать!»
Перед Пионерчиковым в воздухе носились тысячи прекрасных слов. Они проплывали рядом. Казалось, только дотянись - и они в руке. В руке! Но и это ещё требовало доказательства!
Солнышкин не знал, что он будет доказывать, но ему хотелось доказать что-то очень хорошее. Большое и светлое, как луна, которая скользила за лёгкими облаками.
- А доказывать нужно каждый день, каждый час, - решительно сказал Перчиков. - Вот хотя бы энергия моря! - Он ткнул пальцем за борт, посмотрел вниз и вдруг с воплем повис на борту.
Солнышкин и Пионерчиков подбежали к нему: уж не кальмар ли вцепился радисту в носик. Но они и сами вскрикнули от восторга: вокруг парохода горели миллионы зелёных и голубых светлячков. Одни поднимались вверх, сверкали, а потом, как на парашюте, ныряли в глубину, и там становилось светло и уютно. Другие колебались на поверхности, будто вместе с волнами вежливо кланялись большому знаменитому пароходу. Южные моря приветствовали «Даёшь!» дружеским салютом.
- Банки! Сачок и банки! - крикнул Перчиков. - И вы сейчас увидите такое зрелище… - Он даже присвистнул от удовольствия.
Через десять минут Солнышкин и Пионерчиков тащили банки, а с ними Борщика, который никак не хотел расставаться с такой замечательной посудой!
- Чудак, - сказал Перчиков, - смотри! - Он зачерпнул банкой воды, и на палубе, как маленькая ракета, загорелся ясный фонарик. - Смотри, вот тебе твои банки! - говорил Перчиков и ставил на палубу фонарик за фонариком. И в каждом из них, будто улыбаясь, покачивался большой и добрый огонёк.
- Секунду, сказал Перчиков. - Одну секунду!
И все почувствовали, что он затевает что-то необычное. Радист бросился в рубку и протянул руку к рубильнику.
- Что вы делаете? - спросил у радиста озадаченный Моряков.
- А вот что! - крикнул Перчиков и выключил на палубе свет.
И в тот же миг вся палуба осветилась волшебными огоньками, будто на палубе шёл какой-то очень весёлый карнавал. Команда расхватывала банки, а Перчиков улыбался: это только начало!
- Что же это? - спросил Солнышкин. когда радист спустился вниз.
- Это такие светлячки, - торжественно сказал Перчиков, - за которых жители ближайших островов отдают самые большие драгоценности. Ведь даже в этих морях они встречаются очень редко. Мы осветим ими весь пароход!
- При таких светлячках можно делать любую операцию! - восхитился Челкашкин.
- И ни одна мышь не заскребётся, если их поставить на камбузе! - сказал Борщик.
«И можно писать стихи», - подумал Пионерчиков.
- При их свете очень хорошо петь морские песни, - усмехнулся Федькин и, тронув струны гитары, завёл песню про то, как на далёком острове Таити жил с попугаем бедный негр Титимити.
Словно большой светлячок, «Даёшь!» уютно покачивался под эту песню.
А на трюме, под тентом, лежал бывший артельщик Стёпка, огоньки и бормотал:
- Милые светлячки, добрые светлячки! Это очень хорошо, что за вас платят самыми большими драгоценностями!
Солнышкин любовался яркими огоньками из рубки. Он заступил на вахту и стоял у штурвала.
ТЕПЕРЬ СВЕТИТЕ СКОЛЬКО УГОДНО!
Еще вся палуба нежилась в крепком предутреннем сне, когда артельщик открыл глаза и приподнял голову. За бортом вода нашёптывала колыбельную и покачивала юный экипаж.
Стёпка протёр глаза и осторожно стал пробираться между спящими. У камбуза он прихватил громадную банку, на цыпочках подошёл к борту и с досады плюнул. Хоть бы один порядочный светляк! Он трусцой подбежал к другому борту - там тоже было темно.
- Драгоценности! Вот тебе драгоценности! - От злости он чуть не швырнул банку за борт. Но вдруг что-то смекнул.
Рядом с Федькиным тихо, словно боясь его разбудить, мерцали два маленьких огонька. Артельщик подполз к банке, но огоньки зорко вспыхнули. «Тихо», - погрозил им пальцем Стёпка и, взмокнув от страха, запустил в банку пятерню.