принято у ваших родичей. Даже не «помесью», что означало бы половину крови винари, говорящей о насилии над одним из родителей, а именно той, в ком от перворождённых едва ли четвёртая часть.
О, она была умна! И, поняв, что здесь ей меня не переиграть, мгновенно сменила тон:
– В таком случае, как мне вас называть?
– Леди Шиани вполне подходит.
– Леди Шиани… Такие подробные сведения вы черпаете из аур?
– Так поступают все сильные маги.
– Маги не способны назвать возраст с точностью до года.
Я вызывающе зевнула:
– Вы желали видеть меня, чтобы поговорить о магии?
– Вы слишком нетерпеливы для столь долгоживущего существа.
– Не люблю ходить вокруг да около. Случайно я оказалась втянута в ваши интриги. Хотелось бы понять, насколько велика вероятность выйти из них с наименьшими потерями.
Вилена посмотрела на меня с одобрением.
– А знаете, леди Шиани… Мне тоже надоела маска.
Её облик задрожал и растаял. Передо мной сидела пожилая, но вполне крепкая и энергичная женщина, светлокожая и голубоглазая, с еле намеченными морщинками на лбу и в уголках губ. Волосы не изменились – снежно-белые пряди были её собственным достоянием.
– Мне даже жаль, что наше знакомство состоялось столь поздно. Но я не ожидала, что известный на два королевства маг – мастер личин – действительно морфа. Жрецы в Алерии лютовали, как нигде… Вы же не ждёте, что я сейчас кинусь что-то объяснять вам или оправдываться?
– Я всё равно вам не поверю, поэтому не тратьте напрасно время и силы. Вы меня искали – я пришла сама. Сразу определимся: участвовать в ваших планах я не хочу и не буду.
– Смею спросить – почему?
– Стараюсь держаться подальше от политики. Слишком грязно и опасно.
Вилена звонко рассмеялась:
– Политика – это власть! Какой смысл жить столь долго, не обладая ею? Предпочитая стойла дворцам? Три тысячи лет прозябания! Зачем вам такая жизнь?!
Хотелось рассказать ей про древнюю расу, которая не знала единой власти, правительств, титулов и сословных различий… Сила магии, слияние с миром, возможность творить и создавать. Счастье в близости, семье и отношениях. Я не стала сотрясать воздух. Она всё равно не поймёт. И мира того больше нет. Свои три тысячи лет мне предстоит жить с людьми и по их законам.
– На вашем месте я радовалась бы, что мы не стремились править людьми, – произнесла я, глядя в край подола моего расшитого золотой нитью платья, – да мы и отпора вам толком не давали… Вилена, я не хочу лезть в ваши забавы. Объединяйте королевства, завоёвывайте Орхилл. Меня только оставьте в покое и тех немногих, кто мне дорог. Дайте мне спокойно существовать, и я не трону вас.
– А вы можете? – спросила королева. – Тронуть?
– Даже не сомневайтесь. Поверьте, Ваше Величество: одно дело – выловить и истребить тех, кто не хочет сопротивляться, и совсем другое – вывести из себя существо, которому нечего терять.
– Будь это так, – бросила полукровка, – ты бы сюда не пришла! У каждого есть что-то, что он боится потерять. Независимость, жизнь близких… Даже у твари Бездны! Кем-то же ты дорожишь… Ты не думала, что и на тебя найдётся управа?!
Злость вырвалась наружу. Вилена открыла душу – как прежде, лицо.
– Очень скоро вся власть в мире будет принадлежать мне! Ты должна быть со мной заодно!
Я покачала головой:
– Ваше Величество, вы добились всего, чего хотели. Создали свою империю. Завтра ваш муж «случайно» умрёт, его безутешная вдова «последует» за ним, а вы в образе Агнии станете властвовать. Зачем вам я?
– Трудно всё время носить личину. Тебе, рождённой с даром менять тела, словно платья, этого не понять… а у меня дохнет уже третий архимаг! Помоги, морфа! Тебе ничего не стоит изображать меня время от времени. Я дам тебе всё, что попросишь. Власть, деньги, титул…
– Свободу.
– Разумеется! Ты будешь вольна в свободное время делать всё, что пожелаешь!
– Боюсь, – усмехнулась я, – у нас разные понятия о свободе. Я не могу принять ваше предложение, но своё оставляю в силе. Прощайте, Ваше Величество.
Королева снова набросила морок и обожгла меня свирепым взглядом:
– Ты пожалеешь, морфа!
– Где ты был? – взволнованно спросил меня Лейк.
Я устало опустилась на диван рядом с ним:
– Разговаривала с нашей новой императрицей.
– Принцессой Агнией?!
– Королевой Виленой… хотя очень скоро она примет облик Агнии.
– Она – морфа?!!
– Если бы, – я вздохнула, – она смесок. Сильный маг огня, совершенствовалась триста лет, постоянно находится под личиной… как я.
Во мне вспыхнул гнев. Миг – и я вскочил, сорвал с себя платье леди Шиани и развеял его в пыль. А потом стал собой. Настоящим.
Лейк глянул на меня, покраснел, быстренько сбегал к себе в комнату и притащил запасные штаны и рубашку.
– Надо тебе одежду заказать, – озабоченно пробормотал он.
– Определиться бы только, у мужского портного или дамского, – в сердцах бросил я. – К тому же, Вилена в ближайшем будущем собирается сама заботится о моём гардеробе… Лей, она не оставит меня в покое! Ей нужна чёртова морфа, ей трудно держать личину, она найдёт средство надавить на меня и добиться своего… Да просто издаст указ – и нас снова будут ловить, пытать, казнить, жечь!! А нам опять придётся бежать, скрываться, жить под мороком… Всю жизнь я только и делаю, что отступаю и прячусь!
Я вдруг понял, что дрожу от негодования.
Винари растерялся:
– Каэн, ты на меня злишься?
– Не на тебя, – помотал я головой, – на себя.
– А на себя-то за что?!
– За то, что думаю, как убежать. В Орхилл, а то и подальше! Что заранее готов сдаться. Раньше я бы так и сделал, уже на полпути из столицы бы были… Бросил бы всё – дом, строгов, людей, что нуждаются в моей помощи…
Перворождённый смотрел на меня, широко распахнув глаза.
– Я устал всё время убегать, Лейк, – глухо произнёс я.
Отрастив коготь на указательном пальце, я собрал волосы в хвост и укоротил их на треть. Отрезанная шёлковая масса на моей ладони подумала, дрогнула и серебристой змейкой уползла под кожу.
– Мне надоело жить в чужом теле, съёмных квартирах и с случайными соседями. Ты прав – я созрел для собственного облика, дома и семьи. Пусть эта семья состоит из винари, людей, строгов…
Пушистый колобок шлёпнулся мне на колени и запищал.
– …и этого наглого мера!!
Одежду мне мы подобрали через четверть часа в ближайшем приличном магазине, торгующим готовым платьем. Мужскую – рост и отсутствие груди решили вопрос. Да и сложением я походил скорее на хрупкого парня, нежели на плечистую девицу. Подгонять не пришлось: сидело на мне всё идеально. Молоденькие продавщицы своим хихиканьем и перемигиванием изрядно смущали, ровно до той минуты, когда Лей ревниво прошептал мне в ухо:
– Первый раз в моей жизни всё девичье внимание достаётся не мне! Вот кто ты, Каэн, после этого? И сам мне отказал, и девиц всех приворожил!
Я сделал вид, что не расслышал, но к шепоткам за спиной начал относится спокойнее. К тому же винари прибедняется! Готов поспорить на что угодно, одна из очаровательных помощниц сегодня же окажется в его постели. Лей – это Лей, пять локтей неотразимого нечеловеческого обаяния.
Домой я явился разодетый не хуже высокородных, в состоянии между возбуждением от собственной смелости и сожалением о своей же глупости. Лейк всю дорогу прятал улыбку и старательно отводил взгляд. Решимость моя таяла с каждым встреченным прохожим, провожающим меня долгим взглядом. Никаких табличек уже не требовалось: о моей видовой принадлежности кричала каждая клеточка моего тела, а королевский регистратор наверняка поджидает меня у ворот… Честно признаюсь, последние шаги до дома я с трудом заставлял себя не бежать.
У дверей нас встречали Зента и Берт. И если в поддержке доброй великанши я не сомневался, то выражение лица вояки меня поразило. Ветеран смотрел так, словно он ждал врага на поле боя, а ему явился парламентёр и сообщил, что война окончена.
– Каэн, – дрогнул его голос, – неужели правда, что мы вас всех… извели?
– С последним представителем своего вида я столкнулся восемьдесят лет назад, – бесстрастно, как о чём-то незначительном, ответил я, – когда его сожгли на моих глазах. К сожалению, мне не удалось перекинуться с ним даже словом. Ходили слухи, что в Кассии нас вылавливали и позже, но я не уверен, что это соответствует действительности. Морфу нельзя определить по внешним признакам, ауру мы маскируем так, что я сам, стоя рядом, никогда не угадаю соплеменника. Так что, пока мы не начнём меняться… Почему ты спрашиваешь?
– Потому, что мне очень жаль, – склонил голову Берт. – По-настоящему жаль, Каэн! Что таких, как ты, больше нет. Зачем вы принимаете людской облик?! Настолько совершенные существа…
– Это вынужденная мера.
Не знаю почему, но мне захотелось объяснить. И не одному бывшему солдату, но и Зенте, не сводящей с меня восхищённого и ласкового взгляда, и Лейку, который всегда старался обходить болезненные темы.
– Раньше мы менялись только для себя. Принимая пожелания нашей пары: мужчина, женщина, повыше, пофигуристее… тела пластичны. Скучно жить в одном и том же образе тысячи лет. А потом мир заполонили люди. Мы не ожидали нападения и оказались беспомощны. Мой вид был истреблён прежде, чем мы осознали, что происходит. С нами не сражались, нас уничтожали. Не брали в плен, не ставили условий, не слышали просьб о мире… Нам некуда было бежать, а сопротивляться мы не умели. Мы начали скрываться в человеческом облике – оказалось, что чтение ауры даёт возможность создать точную копию её владельца. Так мы выиграли несколько веков жизни и постоянной травли…
– Каэн, – очень серьёзно посмотрел на меня человек, привыкший сражаться, – я видел, на что ты способен. Пространственные переходы, полное подчинение стихий, ментальное воздействие, целительство… Подозреваю, это далеко не всё! Почему при таком запредельном уровне владения магией вы не дали отпор?!