– Каэн! – радостно повернулся ко мне ресторатор – и опешил. Застыл, заворожённо не сводя взгляда. – Демоны меня побери! – наконец выдохнул он. – Каэн, откуда, из каких глубин человеческих представлений о совершенстве ты вытащил это?! Клянусь Святым Мафеем, покровителем всех кулинаров… Если на свете есть место, рождающее подобных созданий, я немедленно бросаю всё и отправляюсь туда!
– Насколько мне известно, я родился где-то в горах между Арелией и Лирией, – проворчал я. – Тебе там делать нечего: сейчас это полностью безжизненные долины.
Ивас несколько секунд откровенно любовался мной, напряжённо обдумывая услышанное, затем ахнул:
– То есть это… Это и есть… твой настоящий…
– Так выглядят морфы, – резко оборвал я его, теряя терпение. – Вернее, выглядели. Считай, я решил показать людям последний экземпляр.
Мужчина уже спокойнее и внимательнее пригляделся ко мне:
– Ты злишься… Есть причина? Такому явному вызову?
– Твой последний заказ столкнул меня со смеском. Умным, подлым, беспринципным и занимающим высокое положение. Он – точнее, она, это женщина – стремится к власти. Создаёт единую империю. Желает, чтобы я служил ей.
– Ты отказался.
Ивас произнёс это без малейшего сомнения или упрёка.
– Она не приняла отказа. Настойчивость винари и наглость человека… прости за честность. Намерена добиться своего любой ценой.
– Ты сказал ей, что никогда не вмешиваешься в политику? – ресторатор сдвинул ровные брови.
– Вилену не устраивает нейтралитет. Ей нужна моя сила, моя магия, а в идеале – моя абсолютная покорность.
Ивас уцепился за главное:
– Вилену?! Королева – смесок?!
– Королева давно на небесах. И скоро отправится туда официально – сопровождать своего безвременно почившего супруга. По дороге к ним присоединится и дочь – вот уже два дня жена покойного короля Лирии и наследница двух престолов. Смесок займёт её место. Она привыкла жить под личиной, проблема в том, что даже в объединённых королевствах не набирается достаточное количество архимагов, способных долго эту маску поддерживать.
– Она рассчитывает, что с этим справишься ты?
– О пределах моих магических способностей Вилена только догадывается. Ей нужна морфа – подменять её в нелёгком деле обмана подданных в имперском масштабе.
– А она видела тебя… настоящего? – невпопад спросил Ивас.
– Нет. Разве это имеет значение?
– Боюсь, – грустно усмехнулся мужчина, – при первом взгляде на тебя ей срочно потребуется ещё и император… Каэн, ты ведь не согласишься.
Я обречённо кивнул.
– У нас с ней слишком разные понятия о мире, свободе и будущем… В той империи, о которой мечтает она, мне нет места.
Ресторатор внимательно посмотрел на меня серо-зелёными, очень светлыми для уроженца Алерии глазами:
– Каэн, я могу только предполагать… Тебе немало лет – по человеческим меркам. И ты научился жить среди людей. Виртуозно прятаться, маскировать ауру, скрывать невероятную силу. Исчезни ты сейчас из Айгера – тебя не отыщет никто. Почему вместо того, чтобы затаиться, ты предпочёл открыть себя миру?!
– Лейку я сказал часть правды: что устал убегать. А тебе признаюсь полностью: мне надоело жить во лжи. После указа Фернара никто не посмеет меня обвинить лишь на том основании, что я – морфа, от фанатиков я в состоянии защитить себя сам… Так почему я до сих пор унижаюсь?! Почему я должен постоянно носить личину? Смесок под ней вынашивает свои мерзкие планы – а что скрываю я?! За всю свою жизнь я не совершил ничего, что осуждается даже вашими законами. Не убивал, не грабил, не применял незаконной магии… Просто убегал и прятался. Если меня всё равно не хотят оставить в покое… что ж… Я не лез в политику… Так может, в этом и проблема? Что мы отдаём право распоряжаться нами в негодные руки, а сами покорно терпим последствия? Мои сородичи – мудрые, благородные, могущественные – не встревали в дела людей! Не нарушали своего безмятежного покоя заботами об управлении тысячами существ – и к чему это привело?! Те недостойные человеческие особи, что выбрались наверх и повели за собой массы, нас же и уничтожили!
Я перевёл дух и продолжил:
– Ивас, во всем королевстве я не знаю мага, способного противостоять Вилене. Кроме меня. Да, я не хочу воевать с людьми, более того – не умею, но смеску я обязан дать отпор. Если я сейчас в очередной раз сбегу, как раньше до меня устранились все мои предки, возможно, мы увидим империю, в которой не останется прав ни у кого. Морфы – исчадия Бездны. Винари – соблазн демонов. Считай, нас уже нет… Кто мешает пойти дальше? Уничтожить всех магов – нечего творить непотребства, неугодные Неназываемому! За ними – учёных: большие знания – большие печали. А там найти ещё кого-нибудь, отличного от среднего человека. Поэтов, художников, гениев – всех, кто выделяется!
– Ты хочешь выступить открыто?! – прозрел мужчина. – Один против сотен?!
– Я много лет пытался этого избежать, – горько улыбнулся я, – делал вид, что пламя костров выжгло из моей души гордость. Только я – морфа, Ивас. Последняя морфа, которую вынуждают воевать! И бой этот я приму в своём настоящем облике. Если я погибну – как ты говоришь, один против сотен – пусть люди запомнят мою расу не чудовищами и не комками слизи! Вся моя вина – что я не такой, как вы, не имею пола, могу менять облик и живу тысячи лет…
Ресторатор прошёлся по комнате, зачем-то поднял со стола бокал с вином, повертел в руках, посмотрел через него на свет, вспыхнувший рубиново-красным в лучах солнца, поставил обратно.
– Поправь меня, если ошибусь… Ты владеешь всеми стихиями?
– Да.
– Уровень?
– Не знаю. В человеческих системах измерений этого нет, свои я не успел изучить. Разрывы пространства для меня забава.
– Я помню, ты способен влиять на животных… Насколько?
– В пределах Айгера могу позвать любое. От гворла до мера. Попросить выполнить мою волю.
– Не подчинить?
– Нет. Они послушают и так. Морфы – их создатели.
Ивас содрогнулся:
– Я чего-нибудь не знаю?
– Могу взять силу из всего, что меня окружает. Земли, камней, деревьев, облаков, солнечного или лунного света. Вижу в полнейшей темноте. Слышу при желании на тысячу локтей вокруг… или чуть больше. То же касается запахов. Ещё… – я запнулся на миг, – всё, что я сказал про животных, относится к людям. Живым. Мёртвые слышат меня только три дня, потом они для меня недосягаемы.
– Каэн, – произнёс мужчина негромко, после недолгой тишины, – то, что ты говоришь о вынужденной войне… Это будет не война, а бойня. Ведь ты сейчас, не сходя с места, способен легко уничтожить Айгер.
– Могу, – не стал отпираться я.
Ивас склонил голову:
– Морфа, прекрасная и бессмертная, венец творения, могущественнейшее создание… Если я скажу тебе, что трепещу, то признаюсь лишь в малой толике своих чувств. Веришь ли, Каэн, от желания рухнуть перед тобой на колени удерживает лишь сознание того, что тебе это придётся не по вкусу. Но у меня ощущение, что ты поделился со мной своими мыслями с такой предельной откровенностью не просто так. Что я могу для тебя сделать?
– Удержи меня, – сказал я просто. – Напомни мне, что я разумное существо, не убивающее себе подобных. Что я нарушу обещание, данное приёмной матери. Что в этой бойне может пострадать Лейк, мой самый близкий друг, и другие, ставшие дорогими моему сердцу люди. Найди слова, чтобы остановить меня.
– Нет, – бросил Ивас.
Мужчина выпрямился и впился в меня требовательным взглядом:
– Не в моих интересах тебя удерживать. Бездна! Да во всей столице, во всей Алерии не найдётся ни одного человека, который потом не проклянёт меня, если я это сделаю! Каэн, я не встречал никого, кто бы при такой силе так боялся навредить любому живому созданию. Я не верю, что твой вызов смеску причинит кому-то вред. И точно – принесёт свободу! Не робкий указ Фернара, а настоящее равенство, всем – потому что для тебя мы все равны, даром что сравнительно слабы и жалки. Если есть какой-то выход победить без жертв, не сомневаюсь, ты им воспользуешься. Иди и бейся, морфа!
Настал мой черёд отвернуться к окну. Над Айгером садилось солнце. Золотило крыши, лизало шпили. Зима заканчивалась.
– Ты тоже хотел со мной поговорить, – напомнил я.
– Да. Мне передали для тебя посылку.
Ивас пошарил в кармане и вытащил на свет маленькую коробочку:
– Держи. Принесли из банка с курьером. Я не заглядывал, только проверил на предмет магии. Сильные охранные заклинания, одноразовые. Если настроены на тебя – саморазрушатся, когда станешь открывать.
Я присмотрелся. Картонная коробочка, обтянута чёрным бархатом, такая крохотная, что даже кольца толкового не поместится. Чары как чары, ничего особенного. Обычная охранная магия, настроена на определённую ауру. Мою? Сейчас проверим.
Любопытство морфы!
Едва я приоткрыл крышечку – та поддалась без усилий – мне на ладонь скользнуло нечто. Живое – не живое, не разобрать! Тусклая капля расплавленного металла. Обжигала она, во всяком случае, не хуже. Я не вскрикнул лишь потому, что жжение тут же исчезло. Капля потухла, подмигнула мне крошечной вспышкой белого огня в глубине и бесследно впиталась в кожу.
Мы с Ивасом остались стоять с распахнутыми глазами и отвисшими челюстями.
– Это что было?! – опомнился ресторатор.
– Не знаю… – так же обалдело откликнулся я. – Бездна! Оно теперь что – во мне?!!
Я распотрошил коробку. Никаких знаков, надписей, отпечатков. Наложенные заклинания рассеялись, словно они мне померещились. Прислушавшись к себе, я не заметил изменений. Присутствие чужого не ощущалось совершенно!
– Ты в порядке? – опасливо спросил Ивас.
– В полном, – для подтверждения я перетёк в его облик и обратно. Никакой разницы!
И что мне с этим делать?! Понять хотя бы – подарок или проклятие?!
– Когда её принесли?
– Дня два назад, ближе к ночи.
В это время я был в Шерхе, спасал Берта. Вилене ещё не представился, так что едва ли это её происки. Чья-то шутка? Месть? Награда или кара от бывших клиентов? Про связь Иваса с Каэном, сильным магом-универсалом, берущимся за сложные заказы, связанные со сменой облика, знало достаточное количество людей. Без определённой известности не найдёшь новых нанимателей. Только меня не покидало ощущение, что эта посылка предназначалась именно морфе. Или я выдавал желаемое за действительное?