Это ты пожалеешь, Вилена. Что не оставила меня в покое. Я предполагал подлость с твоей стороны, но не ожидал, что ты ударишь по самому больному. Сто двадцать два года я стремился жить в мире с людьми. Терпел многое… с десяток раз меня казнили, один из которых – вместо Лея. Лейк, друг, стихоплёт несчастный, главное – продержись! Читай дальше свои несносные стишки, води девчонок… да хочешь – я сам с тобой в постель лягу… Только выживи!! Мы поедем в Герсе и попрёмся на эту дурацкую ярмарку, и я разрешу тебе объесться сладостями до колик в животе…
Слабый звук мгновенно заставил меня замереть. Плач, подавленный, тихий. И аура… быть не может! Какая жестокость! Комната слева. Дверь заперта… Люди, вы видели, как морфа проходит сквозь стены? Словно через желе, только в два раза быстрее. Лучше вам на это не смотреть, считая, что за толстыми стенами и крепкими дверьми вы в безопасности. Я поступаю так не часто – потом всё тело, стыдно признаться – чешется неимоверно. Но рвать пространство, не зная, что за стеной, опасно: вдруг там шкаф, который я разнесу вдребезги?
Шкаф там был – но в дальнем конце комнаты. А напротив, в широкой нише, – кровать с балдахином. С одной стороны полог был спущен, с другой присобран витыми шнурами с кистями на концах. На кровати распласталась девушка, безжалостно сминая парадное парчовое платье, и рыдала горько, безостановочно. Лейком в этой комнате и не пахло, тем не менее я подошёл к кровати и склонился над плачущей. То, что я почувствовал из коридора, подтвердилось.
Принцесса Агния – это была она – меня обнаружила не сразу. Прошла пара минут, пока она не почувствовала, что рядом кто-то есть. Подскочила, уставилась… И так не красавица, зарёванная она выглядела просто ужасно. Я протянул ей свой платок:
– Вытри глаза, королева Лирии.
Девушка машинально взяла, сжала в кулаке. А я мучительно размышлял – что делать дальше? – пока она не произнесла спокойным слабым голосом:
– Спасибо…
Бездна! Если бы на её месте было животное, я не раздумывал бы! Злобное исчадие ада протянуло руку и сняло с девушки смертельное проклятие. Живи, глупышка…
– Не за что, – вздохнул я и ушёл. Опять через стену. Обчешусь весь…
Принцесса. Значит, скоро и комнаты королевы. В ладонях появился странный зуд. А через миг меня пронзило ощущение узнавания. Лейк! Я подавил желание броситься навстречу. Вилена не дура. Меня поджидает во всеоружии. Любопытно – она почувствует меня под мороком?
Не почувствовала! Сидела, напряжённая, в своём настоящем облике, в мягком кресле локтях в десяти от стула, к которому был прикован цепями Лей. Правильно, перворождённых только железом и удержишь, любые верёвки он порвёт. Винари щеголял шикарной ссадиной на скуле – след пощёчины от нежной ручки королевы, унизанной перстнями, – и магическим кляпом во рту. В остальном он был цел – я внимательно прощупал ауру и вздохнул свободнее. Подойдя вплотную к Вилене, я практически навис над ней. Затем снял морок и со всей силы хлестнул её по щеке. Жаль, когти не рвут кожу так, как кольца!
– Бить связанных – подло, – выплюнул я в лицо смеску.
Когда нам кто-то нравится, наши глаза сияют. А ненависть полыхает в наших глазах багряным огнём. Люди этого не знали: нас убивали задолго до того, как успевало разгореться это пламя. И Лейк впервые видел меня таким… за тридцать лет я никого не возненавидел так, как эту полукровку. Винари наблюдал за мной с изумлением, трепетом и обожанием.
– Ещё раз когда-нибудь прикоснёшься к нему – я искалечу тебя, – сообщил я королеве. – Без малейшего сожаления и сострадания. Ты поняла?
Вилена молча кивнула.
Не сходя с места, я превратил цепи Лейка в пыль и убрал кляп, попутно залечив ссадину.
– Подожди, – предупредил винари, – не вставай. Где-то должна быть ловушка.
– Здесь везде ловушки, – прошипела королева со злостью. – Он не уйдёт отсюда живым.
– Каэн, – выдохнул Лей, – за стеной полсотни магов!
– Пятьдесят жалких людишек, – ледяным тоном бросил я. – Вилена, ты меня оскорбляешь.
Полукровка смотрела на меня с необъяснимым выражением восторга, удивляющим меня до тех пор, пока я не вспомнил, что она впервые видит настоящий облик морфы.
– При нашей предыдущей встрече ты держалась куда вежливее, – выдохнула она, – куда девалось «Ваше Величество»?
– Тогда ты не угрожала моей семье.
Смесок расхохоталась:
– Винари – твоя семья? Постельная игрушка? Как мило! Злобная морфа и плюшевый мер!
Тратить время, объясняя ей, как она заблуждается, мне не хотелось.
– Лей, – повернулся я к другу, – ты мне доверяешь?
Перворождённый ответил мне таким же искренним и открытым взглядом:
– Да, Каэн.
– Тогда, – улыбнулся я, – жди меня дома!
Пространство можно и не разрывать, а перемещать любой предмет внутри него. Например, винари со стулом. Будет у нас в гостиной память о дворце, не в моём любимом стиле, но как-нибудь потерплю. Пока Вилена хлопала глазами, я занял не жёсткий стул – целый удобный диван рядом с ней.
– Теперь можно и поговорить. Не выношу давления, смесок. Кстати, можешь не рассчитывать на своих магов.
– Ты их убила? – вздёрнула бровь полукровка.
– Обездвижил. Не люблю насилия, но убивать мне нравится ещё меньше.
Вилена хмыкнула:
– А мне нравишься ты. Такая могущественная и безжалостная морфа. И выглядишь ты… божественно. Кровавый взгляд…
Меня передёрнуло. Она извращенка?!
– Вилена, чего ты добиваешься? Я уже сказал, что не желаю иметь с тобой ничего общего. Шантажом ты тем более ничего не достигнешь – силы не равны. В этом мире очень мало существ, которыми я дорожу, и защитить их я сумею. Ты же мне уже очень неприятна.
– Настолько, что вызываю желание убить? – усмехнулась женщина. – Как жаль, морфа… Или… как тебя называл твой любовник – Каэн? Какое красивое имя…
Про себя я злорадно подумал, что не имя. И не любовник. Вслух же сказал другое:
– А у тебя имя есть?
– Кайха, – назвалась она. – Славно звучит: Каэн и Кайха.
– Тогда повторю вопрос: чего ты хочешь, Кайха?
– Теперь – ещё и тебя, – женщина плотоядно облизнулась. – Каэн, ты говоришь о себе в мужском роде. Значит, ты – мужчина? А спал с винари?
– Я – морфа. Мои постельные пристрастия тебя не касаются. Ты долго собираешься увиливать от ответа?
Смесок явно успокоилась, первоначальный страх от моего появления уступил место напряжённой работе мысли.
– Мне нужна твоя поддержка, Каэн. Как я уже говорила, личину поддерживать нелегко. У людей мало магов, способных на это, собственных сил мне хватает на пару дней. Мало прийти к власти, надо её удержать. Объединённая империя требует внимания. Постоянно отвлекаться на поиски очередного смертника – досадная помеха.
– Придумай что-нибудь. Изобрази несчастный случай, изуродуй «Агнию». С твоей изворотливостью ты обязательно найдёшь выход.
Кайха усмехнулась:
– Ты умная… умный. Но я уже нашла выход. Соглашайся на моё предложение, Каэн. Стань императрицей. Первый раз я предлагала тебе стать тенью за троном. Сейчас предлагаю реальную власть. Ты очень красив, морфа. С таким спутником не жаль и поделиться короной.
Про себя я недобрым словом помянул Иваса. Напророчил, демоны его побери!
– Кайха, я не хочу власти. Ни тайной, ни явной. И с тобой быть, уж прости, не хочу. Что мне сделать, чтобы ты оставила меня в покое? Не тревожила мою семью, забыла о моём существовании?
Женщина поглядела на меня, словно колеблясь:
– Морфу можно заставить изменить облик насильно?
– Нет. И запереть в одном облике против воли – тоже.
Она подошла поближе, разглядывая меня:
– Какая необычная красота… Волосы словно жидкое серебро… Значит, ты наотрез отказываешься присоединиться ко мне, Каэн?
– Сколько раз я должен это повторить? – раздражённо бросил я. – Ты ничего не можешь предложить мне из того, что меня интересует. И сделать мне ничего не посмеешь.
– Ошибаешься.
Я не сразу понял, что это было. Лезвия вошли в тело одновременно со всех сторон, разрезая меня на части. Обычная, примитивная, холодная сталь… но откуда?! И как она прошла мою защиту?! А потом – меня окутала темнота и тишина, раньше, чем я почувствовал боль…
– Наставник, зачем мне магия винари? – обиженно спрашиваю я Вайрека.
– Дурень, – ворчит учитель. – Считаешь себя неуязвимым?
– Мне не страшны любые заклятия, – дерзко отвечаю я, глядя в старческие, слезящиеся глаза, – ни винари, ни человеческие. Никто не подкрадётся ко мне незамеченным, не атакует исподтишка.
– Как есть дурень, – качает седой головой Вайрек, – Ахе!
В меня летит шар огня… напугал! Привычно выстраиваю стену и понимаю, что в грудь упирается металл! Ещё движение, и в меня воткнётся клинок.
– Ахе, – поясняет учитель. – Оружие из воздуха. Пока я отвлекал тебя стихийным заклинанием, одновременно применил то, что ты пренебрежительно назвал заклятием винари. Кстати, ты убит, Каэн.
– Меня нельзя убить!
– Можно, дурень. И если ты не освоишь то, что выходит за рамки стихий, очень пожалеешь!
– Я у тебя пятнадцать лет торчу мальчиком на побегушках, – злюсь я, – сам говоришь, в стихийной магии мне нет равных! А теперь узнаю, что существует нечто, перед которой магия стихий бессильна!
– Ничего, ничего, – усмехается наставник, – поторчишь ещё десяток годков. Больно тороплив да самоуверен. Твоя хвалёная защита перед Ахе – ничто… Ты не почувствуешь его, пока металл не войдёт тебе в грудь или отсечёт голову, отрежет руку, раскрошит на сотню крошечных частей.
– Почему ты сразу не учил меня? – возмущаюсь я.
– Потому, что, кроме меня, в мире не осталось никого, кто им владеет… – Вайрек, древний, как мир, винари, тяжело поднимается с места, ковыляет в угол, где стоит кувшин с водой, с трудом наливает в стакан.
– Давай, помогу, – подскакиваю я.
– Помогай, – соглашается учитель. – Я и вижу уже плохо, Каэн, и руки ничего не держат. Две тысячи с половиной лет – это тебе не твои тридцать два.