Вместо ответа снежноволосый красавец с сияющими серебряными глазами демонстративно вызывающе покрутился передо мной:
– Тогда я исчадие Бездны, явившееся тебя соблазнить!
Вот уж точно…
– Каэн, тебе неприятно, что я – полукровка?
– Дурень, – проворчал я, притягивая его и целуя, – плевать мне, кто ты. Я готов был принять тебя человеком. Просто я очень удивлён. Мои родители, затем – мой учитель, очень старый винари, и все книги, которые мне удалось прочесть, утверждали, что мы не скрещиваемся более ни с кем.
– Может, вы просто не пробовали? – обиженно спросил юноша.
Я пожал плечами. Кто ж его знает! Спросить не у кого, разве что у той, к кому мы идём.
– А как зовут твою маму?
– Дэйри.
Имя мне ничего не сказало… да и откуда? Морфы так мало общались с себе подобными! В семье я с трудом припоминаю случаи, когда бы нас навещали, в гости Маени с Киалэ если и ходили, то без меня. Лаэсс и Наони вроде с кем-то дружили, но даже лица уже смазаны и нечётки в памяти, что уж говорить про имена!
Королевский дворец в Лирии сильно отличается от остальных. Во-первых, он расположен не в столице, которой, кстати, в этом королевстве нет, и не в каком-нибудь крупном городе, а на берегу моря. Во-вторых, он огромен, вмещает в себя не менее нескольких тысяч человек. В-третьих, и это главное, дворец окружает высоченная стена, по вершине которой проложена дорога шириной с пять экипажей. Нам с Лейком во дворец попадать пока не приходилось, в основном дела приводили нас в Гейз, крупный торговый центр на границе с Алерией.
Сейчас, глубокой ночью, я любовался знаменитой стеной, подсвеченной фонарями из окна, пока Таир рылся в шкафу, подбирая мне одежду из своих запасов. Святая Хэлэна, покровительница всех пар, позаботилась о том, чтобы мы оказались не только одинаковой комплекции, но и роста. Когда я в настоящем облике, редко кто заглянет мне в лицо, не задирая голову. Сиэль – мог…
Я поймал себя на том, что про себя на все лады повторяю его имя. Словно примеряя и прикладывая, подбрасывая на языке и раскладывая на слоги: Си-эль… Вся моя жизнь поместилась в эти звуки, звонкие, словно птичье пение.
Сиэль…
Людям – проще. Они могут внушить себе, что влюблены. Жить с тем, кого лишь терпят, притворяться, делать вид. Жениться по расчёту, спать по обязанности, воспитывать детей из чувства долга. Нас, в отличие от прочих рас, даже изнасиловать нельзя. Мы можем быть только с теми, кого любим. В крайнем случае – с теми, с кем захотим быть сами.
– Каэн, одевайся!
В своей жизни я переносил столько чужой одежды, что уже научился судить о характере её владельца и без подсказок аур. Таир предпочитал строгие, но изысканные вещи чёрного или тёмного цветов, мягко облегающие фигуру и подчёркивающие белоснежную гриву. Для меня он выбрал самую светлую из рубашек, серебристую, в цвет моих волос.
– Ты очень красивый, – шепнул он мне, любуясь.
– Я это уже слышал, – смущённо опустил я взгляд.
– Всё равно я буду это повторять, потому, что это правда!
– Повторяй… Но – потом, когда всё закончится. Сейчас пойдём искать твою маму.
– Что её искать, она не прячется! – Таир ухватил меня за руку и потащил вперёд.
Он в сравнении со мной совсем не переживал. Или делал вид. Мне на его месте было бы страшно. Чайре я таскал разве что раненых птиц. Один раз приволок полудохлого мера, но так, чтоб собственную пару…
Комната, куда Таир меня привёл, напоминала небольшой, строгий, деловой кабинет. За обтянутым сукном столом сидел сосредоточенный молодой мужчина, что-то энергично вычёркивая на развёрнутом листе бумаги. При нашем появлении он поднял голову, недовольно хмурясь, затем всмотрелся – и вскочил в полный рост:
– Таир… Неужели?! Это действительно…
– Каэн, – шагнул я ему навстречу, протягивая руку.
Мужчина глубоко вздохнул, на секунду прикрыл глаза – а в следующий миг передо мной стояла морфа. Высокая, смуглая, совершенная – и зрелая. Наверно, Дэйри был старше Киалэ, и уж точно ему было намного больше лет, чем Маени. Он проигнорировал руку, захапал меня всего, сжал с такой радостью, что мне на миг показалось, что сейчас он от избытка чувств подбросит меня в воздух с той же лёгкостью, что когда-то мои родители:
– Святой Кристоф! Малыш, чистокровный… Какое счастье!! Кассия?
– Арелия, – ответил я.
– Быть не может! Ужасное место… Неужели там кто-то выжил?! Какой род?
– Кириани Нератс.
Он прижал меня ещё крепче:
– Нератс… Я знал Киалэ… Меня зовут Дэйри, род Дэртори Зерте. Малыш… Как тебе удалось уцелеть?!
– Меня спрятала женщина, вырастила, как родного ребёнка. Затем повезло, и моим учителем стал очень древний и мудрый винари. После посчастливилось ещё раз, в облике молодого учителя я попал в королевский университет… Более полувека науку защитную магию студентам Арелии преподавало создание Бездны!
Мы дружно улыбнулись.
– Ты исключительно одарён, – Дэйри аккуратно прощупал мою ауру. Я не мешал. – Чем ты занимался после указа?
– Мой друг, винари, предложил открыть собственное дело. Как сильный маг – я беру заказы на смену облика, как морфа – я обладаю целым рядом неоценимых преимуществ – от срока ношения личины до точности копирования оригинала. Маги, в отличие от нас, не могут подделывать ауры. Платят, соответственно, гораздо больше, чем магам.
– Умница, – точь-в-точь как Маени, похвалил меня Дэйри. – Вот, Таир! Бери пример! Совсем ребёнок – а сам себя обеспечивает!
– Каэн меня старше, – обиделся юноша, – на два года!
Человек в его случае сказал бы «на два дня». Прозвучало это так же забавно.
– Он точно не ноет – «не хочу изображать принца, не желаю жениться на Агнии, она страшненькая и мне совсем не нравится»!
Я кашлянул:
– По поводу жениться…
– Мама, – решительно заявил Таир, – мы с Каэном – пара.
Дэйри посмотрел на него, на меня – а потом опроверг распространённое мнение, что исчадия ада поминают исключительно Бездну. Красочнее и выразительнее человеческих ругательств я не встречал давно!
– Каэн, не принимай на свой счёт, – тут же добавил поставленный перед фактом родитель. – Просто в том мире, где я рос, мы раньше двух веков даже не целовались… А когда собственный оболтус говорит тебе, что собирается вступить в серьёзные отношения…
Я кашлянул ещё раз и, кажется, покраснел.
– Что?! – аж покачнулся Дэйри. – Уже?! Когда вы успели?!!
– Перед тем как прийти к тебе, – честно сознался Таир. – Вернее, мы поэтому и пришли. Кайха Каэна заманила и убила, а я спас и заменил мороком. И соблазнил!
– Что ещё вы успели натворить? – убитым голосом произнёс Дэйри. – Садитесь и рассказывайте!
– Сердится, – прокомментировал очевидное Таир.
– Интересно, на что? – задал я в потолок вопрос. – На то, что мы с тобой ему все планы сбили? Или что без спроса переспали?
В потолок – потому, что лежал я на диване, вытянув длинные ноги, головой у любимого на коленях, нежился. Ждал, пока вернётся морфа, попросивший нас немного посидеть «и не натворить делов!»
– За то, что я такую пару отхватил, мама меня уже похвалила, – довольно прищурился Таир, – сказав, что за одно это всё мне прощает! А злится она на Кайху. У них договорённость была: Тэйри женится на Агнии, королевства мирятся и вместе наседают на Орхилл. Ради этого мама позволила Вилену подменить. Жена Фернара всё равно умирала. Кайха же вон как всё переиграла. Тэйри убила, Агнию, похоже, та же участь ждёт. И мир между Лирией и Алерией ей не нужен, нужна империя, абсолютная власть. Мама ей этого не простит и не позволит. Одним покушением на тебя смесок уже себя приговорила.
– Почему ты морфу «мамой» зовёшь? – непривычное обращение резало слух.
– Оттого, что у меня был отец, – погрустнел Таир. – Великий учёный. Чудесный… чуть было не сказал «человек»! Конечно же, нет, он винари. Один из тех, кто страдал от несправедливой травли и очень хотел изменить жизнь. Примирить людей и древних. Показать, что мы все можем жить, не мешая, а помогая друг другу.
– Он… умер?
– Его убили. Арженская битва. Я тоже хотел участвовать – в облике Тэйри. И Тэй собирался! Он хоть и сволочью был, но не трусом. Его Олаф не пустил. А отец сражался вместе с людьми. Прикрывал их от магии. Каэн… почему ты хмуришься?
– Потому, что я никогда не желал воевать. Ни за людей, ни против них. Мне в голову не приходило кого-нибудь защищать… Пока сначала не появился Лей, потом Зента с Бертом, теперь – ты…
– Когда ты потерял родителей?
– В семь лет. Ещё десять лет меня растила Чайра. Я тоже звал её мамой. Потом я ушёл из дома и всё время прятался в чужом облике. Даже забыл, как выгляжу, пока не пришлось показать Лею.
– Лейк любит тебя? – Таир заметно напрягся.
– Это благодарность, не любовь, – улыбнулся я, – Лей считает, что обязан мне жизнью. Я тоже к нему очень привязан, но это не значит, что между нами есть что-то, кроме дружбы.
– Он предлагал стать его парой? – ревниво надулся Таир.
– Он слишком юн и перенёс много боли. – Я завладел рукой с тонкими светлыми пальцами и переплёл их со своими, бронзовыми и длинными. – Его раны только начали заживать. Даже его вечные любовные интрижки – всего лишь поиск тепла и участия. Ты же не собираешься меня ревновать?
– Собираюсь, – буркнул Таир.
Я рассмеялся, снизу вверх глядя в серебряные, ослепительно сияющие глаза. Вот теперь у меня полный комплект: ревнивый супруг, друг, телохранитель, кухарка, разумные строги… кого-то забыл… Ах, да! Пушистый наглый мер!
– Дети! – позвал нас Дэйри. – Идите сюда.
Морфа встретил нас в облике лорда Рахиза, опять деловой и суровый.
– Из Айгера вернулись наши послы, сопровождавшие Тэйри. Срочно собирается Совет высокородных. Лирия осталась без короля, династия Олафа прервана. Принцессу Агнию большинство лордов признавать не хотят. Так что, дорогие мои, у лорда Рахиза один путь – принять корону и дать отпор Арелии. Вернее, Кайхе. Пока это выразится в письменных протестах… А потом – будем молиться Святому Кристофу… Чудо нам не повредит. У Арелии мощная армия, сильные маги. Честно признаюсь, войну нам не выиграть.