«Вернись, – попросил я Берта, – ты ещё не прожил свой век. Не нашёл свою пару, не вырастил детей… Вернись, вояка. Мы все хотим, чтобы ты вернулся. У нас есть свой дом, и мы будем счастливо жить в этом доме, куда вы с Лейком приведёте свои половинки. В королевствах наступит мир, не станет войн, не нужно будет сражаться… Вы с винари обленитесь, как два толстых мера, а дети сделают из вас ездовых строгов и с визгом пустят по лужайке… Наверно, к ним присоединятся и мои дети тоже… Берт, разве ты не хочешь увидеть, как маленькие морфы, винари и человеческие малыши резвятся во дворе?»
«Хочу, – ответил мне Берт, – хочу, Каэн… Может быть, это то единственное, ради чего стоит вернуться…»
Его тело под потоками моей силы исцелялось и принимало нормальный вид. Я даже немножко омолодил его… Пригодится! Зенте, если не ошибаюсь – а морфы редко заблуждаются! – нет и тридцати…
– Каэн, – услышал я тихое.
– И тебе доброго утра, – проворчал я. – Вставай давай. Разлёгся, словно помирать собрался…
– Каэн, – улыбнулся Берт, – хоть сейчас не притворяйся! Проявишь себя подлинного – и больше всего боишься, что тебя благодарить начнут… Кстати… Я справился с заданием. Оправдал ответственность! Защитил…
– Врезать бы тебе, защитник! – в порыве чувств заявил я. – Да Зенту жалко. Она с тобой, считай, ночь сидела… Иди, спасибо скажи!
Берт покраснел. Сел на кровати, смущённо потёр подбородок:
– Каэн…
– Ступай, ступай… одеться не забудь!
Я вышел первый. Зента с Лейком, как и ожидалось, обнаружились прямо за дверью. Великаншу я на миг приобнял, а винари утянул с собой. Пока Берт собственные сердечные дела улаживает, мне пора и своими заняться.
Мне было… Не страшно – жутко! И неловко. Я никогда не обещал Лейку взаимности. По правде говоря, и он ко мне любви не испытывал. Но это не значит, что он не станет ревновать. Смогу ли я объяснить, что Таир для меня больше, чем супруг и возлюбленный? Что он мне дороже жизни и воздуха, которым дышу? Что морфы хранят верность не потому, что связаны отношениями, а оттого, что для них не существует никого, кроме их избранника.
Таир так и стоял, как я его отпустил, в шаге от входа. И даже мера по-прежнему держал на руках – довольного, разомлевшего и урчащего.
– Лей, – во рту вдруг стало очень сухо, и я судорожно сглотнул, – познакомься, пожалуйста. Это – Таир. Моя пара.
Винари сделал шаг навстречу. Второй. Третий. Я не видел выражения его лица, зато ловил взгляд любимого. Таир смотрел на перворождённого в ожидании, без страха, но и без вызова.
– Ты!
Лейк выпалил это без вопроса, одно утверждение.
– Я так и знал, что это будешь ты! С той минуты, когда Каэн тебя приволок под личиной человека… Бездна! Ты хотя бы морфа?!
– Полукровка.
– Но у вас… будут дети?
– Будут.
– Десяток точно, – проворчал я, успокаиваясь. – Лей, это всё, что тебя волнует?
– Представь себе, да! – друг повернулся ко мне. – Ты ни о чём не переживал так, как о продолжении своего рода, Каэн. И, если уж я потерял тебя навсегда, я должен знать, чем утешиться!
– А очаровашки из магазина не подойдут? – ухмыльнулся я.
– Подойдут, – легко согласился Лейк. – Пока моя пара где-то бродит. Главное, – улыбнулся он Таиру, – ты больше не сбегай без предупреждения. Каэн и за человека-тебя готов был воевать со всем миром, страшно представить, на что он готов ради пары-морфы.
Мой любимый посмотрел на него внимательно, затем наконец-то оторвал от себя мера, спустил его на пол, подошёл к винари и что-то прошептал ему на ухо.
Лейк покачнулся. Смутился. Улыбнулся. И расцвел в улыбке:
– Ну, если так… Я тоже твой друг, Таир!
– Это что было? – подозрительно покосился на них я.
– Я открыл Лею своё имя, – спокойно ответил Таир. – Теперь он знает, что может мне полностью доверять. А я – ему.
– Ты ему ещё скажи, что наполовину – винари, – рассмеялся я, – тогда он тебя ещё и сражаться научит!
И кто тянул меня за язык?!
– Правда?! – раздалось одновременное.
– Наполовину?!
– Научишь?!
Святой Берге, милосердный и защищающий нас! Покровитель всех магов и заступник перед демонами!
Помоги одной маленькой морфе в её будущей очень весёлой семейной жизни!
– Воевать придётся всё равно, – сказал я Лейку.
Перворождённый пожал плечами:
– Надо так надо.
Мы обошли весь дом, показывая его Таиру. Зента с новыми силами громыхала на кухне сковородками, наполняя воздух восхитительными ароматами. Берта она постоянно звала «попробовать», и я начинал подозревать, что сложившаяся в моей голове очаровательная идиллическая картинка двух пузатеньких телохранителей не заставит себя долго ждать. По крайней мере, в отношении вояки.
Лейк, конечно, тоже мечтательно принюхивался, но держался. Таир казался самым стойким или самым сытым.
– Ты не голодный? – обеспокоенно спросил я его.
– Голодный! – Любимый обнял меня сзади и сомкнул руки на поясе. – Только это не тот голод…
Я понял, о чём он, только когда показательно фыркнул Лей.
– Может вы… это, – предложил винари, старательно давя смех, – наверх вдвоём сходите, спальню посмотрите? Кровать оцените…
Таир, судя по признательному взгляду, брошенному им на винари, был очень даже не против. И сходить, и оценить… Я мужественно пресёк этот сговор:
– Разберёмся с делами – обязательно! Седмицу станем… отъедаться. А пока мы с Таиром возвращаемся во дворец.
– Вы? – напрягся Лейк. – А я?!
Взяв его за руку, я отвёл его подальше, чтобы любимый не услышал, и затем начал уговаривать, глядя в бездонные голубые глаза:
– Ты останешься здесь. Не обижайся, Лей, я не хочу тобой рисковать. Таир хоть и слабый маг, зато он морфа. Когда его убьют, он воскреснет. Если же убьют тебя… Ты – винари, не человек. Тебя я не смогу позвать, как Берта. И потерять тебя я не могу! Идя за тобой к Вилене, я понял, насколько дорожу тобой, что ты мой друг, единственный, лучший… Я только парой твоей быть не могу!
– И не надо, – вдруг улыбнулся Лейк. – Я тоже кое-что понял… Если бы я любил тебя по-настоящему, без всяких «наверно»… Ничего бы меня не остановило – ни твой выбор, ни дети… Задушил бы тебя, а потом сам закололся! Или наоборот.
– Наоборот не получится, – серьёзно ответил я.
– Да шучу я, Каэн! Ушёл бы я, точно… Увидел бы вон его, – перворождённый кивнул в сторону моего любимого, поглядывающего на нас с любопытством, но не делающего попыток помешать, – развернулся бы и исчез. Из Айгера, из Арелии, из твоей жизни… А я на Таира смотрю и думаю: вот чего вы такие совершенные? Раньше повторяли: «красивый, как винари». Сейчас станут говорить «прекрасный, словно морфа». У меня на него даже в истинном облике слюнки текут. Девицей станет – я ж совсем рехнусь, он ж винари наполовину…
Я показал ему кулак. С когтями. Даже зная, что он меня намеренно дразнит.
– Попробуй только! Я страшен в гневе.
– Ну да! Ты ж древняя, грозная морфа! – рассмеялся Лейк.
– Лей, – потупился я, – я моложе тебя…
Друг прищурился. Присмотрелся. Хмыкнул:
– Не врёшь?
– На три года.
Винари дёрнул меня за кончик серебристой пряди:
– Есть ещё что-нибудь, чего я не знаю?
Я призадумался:
– Нет… Это последнее. Ну, за исключением твоей подружки в Сайде. Это я её напугал и спровадил. До того мерзкая была!
– Если б не ты, я её сам наутро выставил!
Мы дружно рассмеялись.
– Лей, сегодня на тебе – дом, Зента, Берт… Всё закончится – оставим их вдвоём и махнём в Герсе, как ты хотел! На ярмарку успеем… Ходят слухи, там зарегистрированы аж несколько десятков винари.
– Будем мне пару искать? – усмехнулся перворождённый.
– Она сама тебя найдёт. Стихи ей только не читай! Сбежит!
Я кивком позвал Таира и перенёс нас в королевский дворец, будь неладно это угрюмое и убогое здание!
Людей я чувствую на огромном расстоянии. Не постоянно, конечно, иначе бы я сошёл с ума от обилия их аур. Это как взгляд – чтобы увидеть, надо повернуть голову в нужном направлении и присмотреться. Винари различаю всего за полсотни локтей.
А морфу, оказалось, способен заметить, лишь когда она любезно потреплет меня за плечо, после чего заорать почище стёгнутого гворла, а заклинание перехватить уже полностью готовое сорваться с собственных пальцев.
– Это что было?! – в ужасе поинтересовался Дэйри, глядя на всасывающуюся обратно ослепительную искорку.
– А ты ещё раз попробуй меня напугать – узнаешь, – зловеще пообещал я.
– Как Кайха? – поспешил спросить Таир, не иначе опасаясь, что Дэйри решит воспользоваться моим предложением.
– Молится, – презрительно бросил морфа.
Ой, не верю! Смесок не уважает Неназываемого настолько, что в его храме убийство подстроила. Станет такая молиться…
– Каэн, ты слишком подозрителен, – снисходительно сказал Дэйри. – Кайха осведомлена о нашем могуществе, понимает, что, пока я жив, я с неё глаз не спущу.
– Вот именно, – проворчал я, – пока ты жив. И у смеска нет надежды, что ты скоро отправишься в Бездну. Она и так немолода, времени терпеливо ждать у неё не осталось. Проще убить тебя.
– Ты переоцениваешь людей.
– Это ты их недооцениваешь. Дэйри. Они истребили нас не потому, что сильнее, а потому, что мы были беспечны и смотрели на них свысока. Однажды люди придумали, как бороться с нами, воскресающими и почти бессмертными. То, с чем не справлялась сталь, удалось огню. Какое-то время после смерти мы беспомощны. И тела наши горят, не оставляя даже пепла. Я шёл к Вилене, уверенный в собственном превосходстве. И получил артефакт с Ахе, пережив незабываемые ощущения! Что ты можешь противопоставить магии винари? Или кинжалу, подло всаженному в сердце?
Морфа нахмурился. Он не мог не признать, что я прав.
– Хорошо, – после длительного раздумья произнёс он, – сейчас я ненадолго отлучусь, а потом попробую ещё раз переговорить с Кайхой. Каэн, подожди меня здесь и, пожалуйста, ни во что не вмешивайся! Вашими с Таиром жизнями я дорожу гораздо больше, чем своей собственной!