– Каэн, всё-таки замёрз! Живо в тепло! Восемь лет исполнилось, совсем большой, вытянулся как, а до сих пор бегаешь босиком по холодной земле, словно маленький!
Я важно задираю голову:
– Ты вот взрослая, а простых вещей не понимаешь! Земля не холодная, она живая и греет! Все вокруг живые – и камни, и деревья, и поле. С ними можно говорить, как со строгами. Только… не вслух.
– Мысленно, что ли? – озадачивается Чайра.
Мне обидно, топаю с досады ногой:
– Нет! Мысленно мы думаем. А это – звать. Как… думать погромче. Только для них, и слова употреблять простые… вот, смотри!
В поле зрения – птица. Шилохвост, дикий, явно прилетел из леса и загостился в саду. Я зову его, не обманывая угощением, просто объясняю, что хочу рассмотреть. Он склоняет хохлатую голову набок, косится на Чайру, но подлетает и опускается на ладонь – пёстрый, нарядный, расправляет перья, довольно поглядывает – хорош?
– Красавец, – шепчу я, – умница!
Чайра изумлённо смотрит на птицу:
– Каэн, и кого ты можешь так позвать?!
– Любое живое существо, – гордо отвечаю я и подкидываю шилохвоста вверх. Тот взлетает, кружится над головой, не спеша расставаться. Всем приятно, когда хвалят!
– И… человека?!
– Пока он живой. С мёртвым сложнее. Надо сразу после смерти его окликнуть, тогда он сможет, если захочет, вернуться в своё тело. А потом он совсем уйдёт, дня через три меня уже не услышит. У Арисы дочка сразу послушалась, я ей объяснил, что мама плачет… Чайра! Ты чего?
Женщина поспешно вытирает глаза, обнимает меня за плечи и тащит в дом:
– Солнышко моё… Дурни мы. Такое могущество от себя отталкиваем, на кострах жгём, исчадиями ада называем… Не чудовища вы – чудо Божие! Опомнимся однажды, да поздно будет… Каэн, а ты способен подчинить себе людей против воли?
– Это как? – недоумеваю я.
– Как эту птицу.
– Я её не подчинял, а попросил, – растолковываю разницу. – Когда заставляешь – это магия. Говорить с живым – совсем другое, там не сила, слова нужны. А неволить вообще плохо, за это наказывают…
И осекаюсь. Меня больше некому наказывать. Даже такой маленький, я сильнее всех, кто меня окружает. Могу подкрасться к Вуасу да ка-ак!..
– Каэн, – тихонько вздыхает мне в спину Чайра, – обещай мне одну вещь…
– Тэйри, – выдохнули у меня под ухом.
Вздрогнул, очнулся. Оказывается, я застыл у дверцы экипажа, и кучер уже нехорошо поглядывает на мою высокородную персону, замершую в столь непозволительной близости от леди Гион. Однако сама леди не возражала. Напротив, смотрела на меня с обожанием, чтобы не сказать больше. И явно надеялась на то, что я помогу ей забраться в карету… А где же ужас перед прикосновением к исчадию Бездны? Показательно сложил руки на груди. Заодно заметил на безымянном пальце светлую полоску – след от кольца. Странно. В изображении кольца не было, это аура считалась.
Девушка сообразила, что от меня помощи не дождёшься, и залезла внутрь. Я скользнул следом. Внутри просторно, но диванчик один, сидеть придётся рядом. Гион к тому же села не на самый край, ближе к середине, не оставив мне выбора. Не на того напала!
– Дражайшая леди, – скопировал я интонации мальчишки-зазывалы из лавки амулетов, – не соизволите ли несколько потесниться? В этом теле я ощущаю себя неповоротливым гворлом, могу нечаянно вас придавить.
Покраснела, отодвинулась. Уткнула взгляд в окно. Кучер прикрикнул, и строги взлетели. Как я и предполагал, перекормленные звери шли тяжело, низко. Нет, до Бахра не дотянут!
– Вашим летунам не помешали бы дополнительные тренировки, – вырвалось у меня.
Не то чтобы я хотел вступить в диалог, просто пожалел животных. Но девица поняла иначе:
– Тэйри…
А интонация такая, будто я ей по меньшей мере в любви признался!
– Совсем необязательно звать меня именем оригинала, когда рядом никого нет.
Леди обиженно вздёрнула подбородок:
– Как же мне вас называть?
– Разговаривать со мной вам тоже не требуется, разве что вы хотите дать какие-то указания. Желаете?
Девушка впилась в меня жадным взглядом:
– А можно спросить? Внешность – это понятно, скопировано с изображения. Но голос, манеры… Вы откидываете голову точь-в-точь как Тэйри, усмехаетесь краешком губ, как он, одинаково хмурите брови…
Мне захотелось рассмеяться ей в лицо, потом накатила тоска. Как же ничтожно мало люди знают о самих себе! Ей знакомо понятие «аура»? Или она представляет её, как на ярмарочной картинке, ореолом света вокруг фигуры? Но я здесь не затем, чтобы обучать леди Гион основам магии, посему предпочёл ответить вопросом на вопрос:
– А если мы встречались?
– Нет, – побелела девица, – нет, не может быть… Тэйри не приезжал в Айгер, я знала бы… Он в Алерии первый раз!
Сказать ей, что мы с Лейком только за последний год побывали в десятках мест королевства, не считая сопредельных Лирии и Орхилла? Или тогда я рискую увидеть, как леди падает в обморок? На меня, кстати! Спасибо, как-то не хочется!
– Дражайшая леди, голос человека – всего лишь прохождение воздуха через грудную клетку и гортань, его звучание обусловлено колебанием голосовых связок. Копируя облик, я меняю и внутренние органы, даже кровь во мне становится идентична оригиналу. Наши жесты и привычки – отчасти следствие строения наших тел. Сейчас всё во мне соответствует вашему лорду, неудивительно, что я веду себя, как он.
За исключением того, что принято называть душой или аурой. Разума, памяти, чувств, способностей, склонностей и силы. Это, извините, только моё! Не продаётся и не покупается.
Поняла меня Гион или нет, она поуспокоилась. Даже попыталась улыбнуться:
– Теперь заметно, что вы – не он. Тэйри так не разговаривает, во всяком случае, со мной. Считает меня глупой.
Пожал плечами. Сочувствовать ей у меня не было повода. Вижу её впервые в жизни, симпатии не испытываю, доверия тем более. Взгляд её, плотоядный, откровенно бесит. На месте высокородного из принципа не стал бы заводить с ней отношения. Такие женщины опасны. Свою любовь они не дарят – навязывают, сковывают ею по рукам и ногам и душат до тех пор, пока в жертве остаётся хоть капля сопротивления. И не дай Бог ответить им взаимностью! Изведут капризами и придирками, невыполнимыми требованиями и противоречивыми желаниями.
Иногда я даже рад своей невосприимчивости к человеческим глупостям. Это Лейк до сих пор не утратил надежды пробудить во мне чувственность – сначала таская мне хорошеньких девушек, затем – очаровательных юношей. После чего был показательно выруган и – хотел бы добавить – выпорот, но на несовершеннолетних у меня рука не поднимается. Так что от души поорал, да без особой пользы. Винари то и дело подсовывает мне объект возможной симпатии с уморительным объяснением: «Каэн, для здоровья полезно!» Ещё и себя умудряется предлагать, когда я в женском облике: давай, мол, по-дружески…
Или я просто ещё маленький? Ведь я даже не знаю, когда у представителей моей расы начинается половое влечение. Живём мы примерно три тысячи лет, мои сто двадцать девять… округлим, пусть будет сто тридцать – это в переводе на человеческую жизнь сколько? Лет пять? Шесть?
Леди моим мыслям не мешала. Жадно любовалась из своего угла, была бы мером – облизывалась бы. Я отвернулся, уставился в окно. Стемнело, в экипаже горели светильники, и стекло в дверце превратилось в зеркало, отразившее мой облик. Странно, я не выглядел настолько высокомерно-заносчивым, как настоящий Тэйри. Гордым – да, упрямым, норовистым. Но презрение из взгляда ушло… надо доработать. Неужели наше внутренне содержимое оказывает влияние на внешность?
– Тэйри…
Наверно, ей нравится произносить это имя. Томно, с придыханием, с блаженным закатыванием глаз.
– Дражайшая леди, я опять вынужден напомнить: я – не он. Совершенная копия, но и только. Сейчас вы обращаетесь к чужому… – Слово «человеку» показалось мне неуместным, я быстро заменил его: – господину. Поэтому…
– Тысяча золотых, – выпалила она.
– Что?! – я аж поперхнулся.
– Столько я заплачу за одну ночь с тобой. В Бахре.
Бездна и её демоны! Да я самая дорогая проститутка во всей Алерии! Да что там, во всех королевствах! Лей будет в восторге…
– У меня есть деньги, – неправильно поняла моё молчание девушка, – не сомневайся.
Её лицо оказалось на уровне моих глаз – так близко, что приторный запах духов и вожделения вызвал тошноту.
– Леди, вы точно понимаете, кого и о чём вы просите? Вы будете совокупляться не с лордом Тэйри, а с исчадием ада. Вас это не волнует? – мой голос звучал ровно, а внутри бушевала буря.
– Сейчас ты выглядишь, как он, ведёшь себя, как он, даже кровь одна и прочие… жидкости. – Глаза девушки горели нехорошим огнём. – Так какая разница?!
У меня не было возможности отстраниться, пришлось призвать стихию. Ветер передо мной создал плотную стену, отодвинув наглую девицу на добрый локоть. Бездна! Благородная леди… Подавальщицы в ресторациях скромно улыбались мне, разносчики робко дарили букетики первоцветов, торговцы осмеливались делать комплименты. Самое большее, на что были способны представители низшего сословия, – неуклюже намекнуть на продолжение знакомства. Так оскорбительно меня не покупали. И уж точно, последнее, чего бы я хотел, – это потерять девственность с подобной особой!
– Вы нарушаете условия заказа, госпожа Гион, – сухо ответил я, – никаких близких отношений.
Магия её впечатлила или тон моего голоса – девушка затихла. Закусила розовую губку, стиснула пальчики с изобилием перстней. Прошептала с тихой яростью:
– Ты пожалеешь, морфа!
Уже не Тэйри. Прекрасно!
Оставшийся путь девица провела в полнейшей тишине, не считая шума ветра. Строги, как я и предполагал, до Бахра не дотянули, шмякнулись на дорогу и пошли тряской рысцой, то и дело сбиваясь на шаг. Вояка при весьма прочувствованном приземлении заглянул в окошко, обеспокоенно поводил носищем – всё ли ладно? Леди изобразила улыбку, мгновенно исчезнувшую с её личика, когда сопровождающий скрылся из виду.