Там правил Гизур Белый Волк, прославленный воин и один из немногих людей, к чьему мнению прислушивался король Харальд. Гизур был другом моего отца, и мы надеялись, что он примет нас радушно.
По пути мы встретили женщину с сыном на конях. Это были богато одетые люди с гордой осанкой.
– О госпожа, ты не знаешь, есть ли еще снег в долине Ранга?
– Растаял на прошлой неделе.
– Вод эдо да! – воскликнул Дизир.
– А выжил кто-нибудь? – спросила Сигрид.
– Понятия не имею.
Сказав это, дама ускакала не попрощавшись. Ее сын, лет десяти, за весь разговор ни разу даже не взглянул на нас.
– Подумаешь, какие фифы! – возмутилась Сигрид.
– Взе жители Хофна дакие, – сказал Дизир.
– Будем надеяться, что Гизур Белый Волк окажется более дружелюбным, – заметила Сигрид.
– Будем надеядьзя, да… Забизид од его наздроения. А наздроение у Гизура меняется день ото дня и час от часу…
– Он приходил к нам один раз, – вспомнил Гуннар. – Помню его, любезный и… очень страшный. И от него пахнет зверем.
20Странный Гизур
Гизура не было. Мы ждали его возвращения под пристальным взглядом его дочери Хельги, высокой красивой зеленоглазой девушки, одетой в платье из бархата.
– Ее мама умерла, – шепнул Дизир мне на ухо. – Эдо была замая гразивая женщина во взей Физзландии.
Через некоторое время Хельга подала нам знак садиться к столу. Все застучали скамейками, потом снова повисла тишина. Слышно было, как муха пролетает.
Я смотрел вокруг с радостью и одновременно печально. Все тут напоминало нашу прежнюю жизнь, наш погибший дом в Ранге, от высокого кресла до центральных опор с вырезанными изображениями Година. И то, как были расположены очаг, и ковры, и сундуки с одеждой, и даже место на северной стене, где висело оружие хозяина.
Это была рогатая секира по прозванию Людоедка Сражений. Ее широкое лезвие с гнутыми и заточенными «рогами» имело форму полумесяца. Этими рогами дырявили черепа или, проткнув противника, подтаскивали к себе, чтобы ударить кинжалом. Людоедка Сражений, подарок короля Харальда, была инкрустирована золотыми и серебряными вставками. Никогда я не видел такого красивого оружия, и даже Востр моего отца бледнел рядом с этой секирой.
Гизур Белый Волк вошел неслышными шагами и так же беззвучно опустился в высокое кресло.
– Добро пожаловать, – произнес он мощным раскатистым голосом.
Это был мужчина среднего роста с широченными плечами – шире, чем у Дизира или у отца. Его борода, седая, как и волосы, росла от самых глаз и придавала лицу диковатое выражение. И запах от него шел именно такой, как говорил Гуннар.
Гизур Белый Волк
Гизур хотел узнать о наших приключениях, с первого дня, когда выпал снег, и до сегодняшнего. И мы рассказали всё, включая подробности, о которых он спросил. Он сверлил взглядом то одного, то другого с неприятной пристальностью. Перед Гизуром Белым Волком каждый ощущал себя раздетым или прозрачным.
«Не хотел бы я что-то от него скрывать, – подумал я. – И не хотел бы я быть его сыном».
Однако Хельга, сидевшая на своей скамье очень прямо, выглядела счастливой и довольной, а взгляд, который она устремляла на отца, не оставлял никаких сомнений: она его любит.
– Снег – это безжалостное чудовище! – проговорил Гизур, когда мы закончили наш рассказ.
И мрачная дымка прошла по его лицу.
Тут я спросил, согласится ли он нам помочь. Нам нужны лошади, чтобы вернуться в Рангу, и инструмент, чтобы прокопать ход в земле и освободить моих родителей.
– Мы спешим, – сказал я. – Они ведь ждут.
– Моему другу Эйрику не придется ждать долго, – ответил Гизур. – Выезжаем завтра на рассвете.
– Ты поедешь с нами, о Гизур?
– Да.
Это было очень благородно с его стороны: отличное доказательство его дружеских чувств к моему отцу. Но то, что этот странный человек будет нас сопровождать, не совсем обрадовало меня.
– Есть ли в Ранге выжившие? – спросила Сигрид.
– Да, нескольких нашли и привезли оттуда, – ответил Гизур. – Все они вышли из пещер или тролльских коридоров… Король сейчас как раз в вашей долине. Может, он обнаружит еще кого-то, как знать?
– Эдо корошо, что гороль помогает людям! – заметил Дизир.
– Но вы не обольщайтесь чересчур, – насмешливым тоном вставила юная Хельга. – Харальд не очень-то заботится о выживших. В Ранге много богатых хозяйств, вы же знаете, и он хочет оценить убытки.
Гизур Белый Волк никак не прокомментировал слова дочери – не поддержал, но и не возразил. Он предпочел сменить тему.
– Не припоминаю, чтобы у Эйрика было три сына.
Мы с Гуннаром удивленно переглянулись.
– Я помню тебя, Гуннар, – обратился Гизур к моему брату. – Ты играл в войну с зубом нарвала. Ходил на руках и кувыркался. В пять лет охотился на лису. Многообещающий мальчик.
Гизур Белый Волк прикрыл глаза, чтобы дать волю воспоминаниям.
– Был и другой мальчик, робкий и грустный. Из носа у него без конца текло, как из родника, и он вечно цеплялся за мамину юбку. Бедняга не ел, а клевал, как птенчик. Этим малышом Эйрик не слишком-то гордился, нет. Полагаю, сейчас он уже умер.
Неожиданно открыв глаза, Гизур обратился ко мне:
– Как его звали, я забыл?
– Бьёрн, – ответил я.
– Хорошо. А тебя как зовут?
– Бьёрн. Я был тем самым мальчиком, у которого вечно текло из носа.
Гизур ничуть не смутился, а наоборот, улыбнулся.
– Ты изменился, – попросту сообщил он.
– Мой брат – морфир, – объявил в этот момент Гуннар с гордостью, которая меня удивила.
Гизур приподнял седые брови. И я увидел, как на красивом лице Хельги заиграла насмешливая улыбка.
– Ну, это, может быть, немного поспешное заключение, – сказал хозяин дома.
– Он победил ледяного воина, посланника вьюги! – напомнила Сигрид.
– С помощью присутствующих тут Гуннара и полутролля, – уточнил я.
– Мой отец тоже считает, что Бьёрн – морфир, – доказывал Гуннар.
– А я считаю, что моя дочь – самая прекрасная и умная девушка в Физзландии, – ответил Гизур. – И это нормально, я же ее отец.
И они с Хельгой ласково поглядели друг на друга.
– Даже белуха признала Бьёрна! – воскликнула Сигрид, у которой кончились и терпение, и доказательства.
На этот раз Гизур и Хельга не смогли удержаться от смеха.
– А ты что об этом думаешь, господин полутролль? – спросил Гизур Белый Волк у Дизира.
– Бьёрн не дагой, как раньше. Он был маленький друсишка без будущего, а деберь мы бсе им гордимся. Но он не морфир. Впрочем, я не верю в морфиров.
– Ну, это другое дело! – сказал Гизур Белый Волк. – Слова, полные здравого смысла.
И он встал.
– Завтра на рассвете, – напомнил он, выходя из зала, и движения его опять были беззвучными, как у рыси в засаде.
Даже после того как Гизур вышел, его присутствие все еще ощущалось из-за запаха, который перебивал даже амбре полутролля Дизира.
Хельга тоже встала и поинтересовалась, какое угощение было бы нам приятно.
– Белый сыр! Дикая козлятина из Аггафьорда! Барашек на вертеле! – облизываясь, выпалил Дизир.
– Фрукты! Овощи! Паштет из оленьей печенки! И омлет на сале! – добавила Сигрид. – И птичье филе.
– Зайчатина с кровью! Салат из водорослей! Медовое пиво с ежевикой! Рагу из тюленя! – заказал Гуннар.
– Всё, что у тебя припасено, Хельга, смело неси на стол! – шутливо ответил я. – Всё, кроме рыбы!
Красавица Хельга неторопливым шагом отправилась на кухню.
– Думаете, она вернется со всем, что мы попросили? – недоверчиво уточнила Сигрид.
– У Гизура Белого Волка лучшая в королевстве кухня после короля, – сообщил Дизир, из уголков его скривленных губ капала слюна.
– А почему он сам не ест с нами? – спросил я.
– Может, уже обедал, – предположил Гуннар.
– Никто никогда не видел, как Гизур ест, – прошептал полутролль. – Можно подумать, что он, как призраки, не нуждается в еде.
Прошло полчаса. Хельга вернулась с благоухающим блюдом, за ней следовали высокомерная кухарка и две ее заносчивые дочки, неся подносы, полные яств.
– Эдо же бир Година! – воскликнул Дизир.
Хельга ушла, оставив с нами остальных женщин. И поскольку нам хотелось поесть с удовольствием, чтобы нас не разглядывали свысока эти чванливые обитательницы Хофна, мы вскоре отослали кухарку с дочками.
– И слава хозяину! – выкрикнул полутролль, не переставая жевать. – Слава хлебосольному Гизуру!
В темноте в дальнем конце зала я заметил королевского хохлатого орла на насесте. Я уже наелся до отвала и подошел к нему с куском мяса, но он не пожелал его попробовать, а отвернулся с презрительным видом.
– Каков хозяин, дагова и бтичка, – пошутил Дизир, доедая свое блюдо.
Мы отправились на покой, настолько объевшись мясом и пивом, что голова кружилась. Я проснулся среди ночи, в животе бурлило, мне надо было срочно выпить холодной воды. Похоже, кто-то о нас позаботился, поскольку кувшин с водой стоял у самой кровати. Я опустошил его залпом.
Но сразу заснуть было невозможно, и я отправился будить Дизира.
– Бьёрн! Чдо здрязлозь? Чдо дебе нужно даг поздно?
– Значит, ты не думаешь, что я морфир?
Он сел и протер глаза.
– А ты? – спросил он. – Что ты сам про это зкажешь?
– Думаю, это правда.
– И даг и ездь! Без зомнения!
– Но почему тогда…
Он не дал мне договорить.
– Когда бзе узнаюд, что в Физзландии объявился новый морфир, все умные люди будут тебя сторониться – им будед здрашно. Только есть и другие, горячие головы! Бозлушай хорошо, чдо я дебе сгажу, мой Бьёрн! В каждом городе, в каждой деревне всегда найдется дурень, который подумает: «Я не боюзь морфира Бьёрна, зына Эйрика. И я докажу это, проткнув его мечом насквозь, и прозлавлюзь в одном-единственном бою!»
Дизир немного помолчал. Он явно был очень взволнован.
– Одни вызовуд дебя на бой чездно, но другие бодстроят какие-то бродивные гадости, – продолжал он, опуская мне на плечо тяжелую лапу. – Дак чдо боверь: чем бозже взе узнаюд, что ды морфир, дем лучше.