По самым различным признакам исторических организмов наблюдается определенная полярность, связанная с геополитическими Востоком и Западом. Соответственно этим полюсам выделяются типы развития социумов, и в определенной мере судьба общества зависит от его тяготения к одному из этих “полюсов”. В этой связи интересно рассмотреть, как выглядит это “тяготение”, как проявляется “принадлежность” к одному из “полюсов”.
Градиент
Рассмотрев такое сложное явление, как гетерохрония развития, уместно сказать о еще одном типе морфологических процессов в истории. Мы уже познакомились с заимствованиями, сдвигами, гетерохронией, эквифинальным развитием. Одним из самых простых типов гетерохроний в области биологических явлений является изменение градиентов роста, что приводит к появлению новой формы. Например, все различие, существующее между конечностями непарноко пытных, рукокрылых и приматов (лошади, летучей мыши и обезьяны), можно описать как плавные изменения градиентов роста без перестройки его основы. Руки обезьяны и человека отличаются “временным рисунком” роста: ускорение и замедление роста приходятся на одинаковые этапы развития, но протекают с разной интенсивностью.
Английский биолог д’Арси Томпсон сумел описать различные биологические формы посредством метода “трансформации координат”. Он накладывал на контур целого животного или органа прямоугольную координатную сетку, а потом трансформировал ее (растягивал, сжимал, перекашивал). Деформированный таким образом контур в некоторых случаях позволяет получить реальные формы видов, родственных исходному. Томпсоновы трансформации координат представляют собой плавные усиления или ослабления роста, то есть являются гетерохрониями.
Изучение развития животных и сопровождающих его нарушений показало, что часто возникают ситуации, когда отдельные части (даже отдельные клетки) как бы ощущают (“помнят”) свое взаимное положение и стремятся восстановить его при нарушении. Это явление можно назвать “позиционной памятью”. Это и другие подобные явления составили основу “теории градиента” (Ч. Чайльд). Позиционная память в рамках этой теории объясняется наличием градиента какого-либо фактора, на который и ориентируются “потерявшиеся” части. Возможно, такие же “градиентные” факторы поддерживают и полярность целого, которая также восстанавливается при нарушениях.
Тем самым градиенты преформируют (детерминируют) развитие в определенном направлении. Такой градиент создает “поле напряжения”, подготавливающее определенный креод развития, но для того, чтобы развитие решительно свернуло на этот путь, требуется специальное воздействие. При этом направление развития будет определяться не спецификой воздействия, а ранее сформировавшимся градиентом. В истории Европы одним из таких градиентов было отмеченное выше противопоставление “государство - экономика”, совпадающее с осью “Восток - Запад”. Уже в Византии существовала ситуация, когда опасность представлялась не в чрезмерной свободе отдельных лиц или сословий а, напротив, в отсутствии инициативы и энергии граждан. Так и должно быть, судя по положению страны в общеевропейском градиенте: к юго-востоку растет сила государства, степень его централизации, и падают такие показатели, как частная предприимчивость и инициатива. Например, созданное норманнами в Сицилии государство отличалось чрезвычайной централизованностью, степень регламентации жизни сословий была высока, государственная власть в Сицилии была очень сильной, в отличие от многих других европейских государств - и недаром, германо-романский синтез так далеко на юге Европы мог дать только такое государственное объединение.
Централизованная государственность на Руси также приходит с юго-востока, “по градиенту”. Какое бы объяснение ни выбирали для становления русской национальной монархии - заимствование государственного устройства у Орды или осознание ценности центральной власти в результате опыта борьбы с сильным противником (что на деле одно и то же) - в любом случае ясно, что русская государствен ность возникла в связи с событиями монгольского нашествия и в значительной степени повторяла характерные черты монгольского государства. Славянские племена как таковые не имели потенций к устройству монархического типа, они, как и германцы, тяготели скорее к определенным формам племенной организации, которая и существовала до монголов в виде княжеств. Однако градиент действует, и влияние Орды привело к тому, что в России установился монархический тип государственности.
Градиент этот не является, разумеется, чисто-географическим. Он работает и внутри страны. Как не раз отмечалось, внутри России “Западом” были столицы, Петербург, потом - Москва. Мост с Запада на Восток проходил через Москву, именно из нее в провинцию текли западные влияния. В Москве находились правительство, олигархи, интеллигенция, чиновники, и через их периферийные отряды, а также через рабочих (тесно связанных с деревней) западное влияние доходило до провинции, до Востока - крестьянства. Именно поэтому общая форма общественного строя была еще в XIX, начале ХХ века почти феодальной, а конкретное устройство столичного управления с конца XIX века было уже современным европейскому: группы олигархов, лоббирующих решения правительства, мафиозные группы влияния, растущее срастание чиновничества и олигархии. Подобный “мост” наблюдался веком ранее и в другой революционной стране - Франции; французская революция также делалась в столице. В результате законы, по которым реально живет центр страны, совершенно иные, чем те, которые действуют на периферии. Чрезмерная централизация и специализация центральной власти приводит к тому, что центр отрывается от страны, теряет управление, становится иноприродным. В такой ситуации происходящая революция с легкостью снимает слабо связанную с “телом” страны верхушку.
Градиент является одним из факторов, обеспечивающих эквифинальность развития. Преформируя (предопределяя) дальнейшее развитие путем увеличения вероятности определенного ответа на воздействия, градиент действует таким образом, что практически любое воздействие усиливает вероятность возникновения заранее определяемого градиентом ответа. Область воздействий, на которые система реагирует таким заранее предопределенным образом, ограничена исторически типичными для нее воздействиями. В результате любое воздействие из списка исторически типичных приводит к формированию не специфического именно для данного воздействия ответа, а одного типа ответов, общего для всех воздействий. Таким образом, при любом исторически типичном воздействии развивающаяся система дает примерно один ответ (сходную группу ответов) и приобретает тем самым заранее “запрограммированный” облик. Разумеется, такое “программирование” не является жестким, всегда существует вероятность искажения развития, однако факторы эквифинальности регулируют развитие, возвращая его после нарушений (опять-таки с определенной вероятностью) на прежний креод (“колею”) развития.
Таким образом, эквифинальность формирует то, что мы называем причинностью. Поскольку практически любое исторически типичное воздействие влечет программированный ответ, то, если мы видим воздействие и ответ на него, возникает впечатление, что это специфический ответ на данное воздействие, что данное воздействие явилось причиной изменения, тогда как на деле воздействие было скорее не причиной, а поводом для проявления эквифинальности развития.
Рассмотрим эту линию рассуждений применительно к градиенту европейского развития - государство/экономика (Восток/Запад). От куда появился этот градиент? Учитывая его древность, мы должны искать его причины в событиях, произошедших еще до нашей эры. И действительно, едва углубившись в те времена, мы находим очевидную причину возникновения такого градиента. Это расселение индоевропейских племен. С III тысячелетия до н.э. они шли на Запад непрерывными волнами из пересыхающих областей Центральной Азии. Такая экспансия продолжалась около 3000 лет. Из былого доиндоевро пейского населения Европы, в основном от так называемой средиземноморской культуры мы знаем лишь немногие народы - басков, берберов, древних финикиян, минойцев Крита и тех греков, которые жили до дорийского нашествия. Это были торговые народы, например, во II тысячелетии до н.э. критяне были абсолютными монополистами мореходства на Средиземном море. Эти народы являются представителями совсем иной культуры, совсем иной эпохи, нежели известные нам исторические времена, связанные с историей Греции и Центральной Европы. Соответственно, и их национальные характеры столь же сильно отличаются от привычных индоевропейских форм, как, скажем, отличаются от них характеры китайцев или индейцев. Эти особенности можно до некоторой степени заметить и до сих пор (например, свойственный берберам ригоризм, воздержанность, склонность к точному выполнению традиции, что до сих пор проявляется в стилистической окраске их религиозной жизни).
В связи с индоевропейским нашествием возникает вопрос - почему индоевропейцы шли на Запад, на Юг, но не на Восток? Такое впечатление, что Юг и Запад воспринимался ими как область пустая, ненаселенная, а Восток был наглухо закрыт. Принято объяснять этот феномен сильной китайской цивилизацией, которая, укрывшись за великой стеной, отражала все набеги варваров. Это объяснение представляется малоубедительным, учитывая слабость древнего Китая - в сравнении с известным натиском индоевропейских волн. Вплоть до I тысячелетия до н.э. на большей части территории современного Китая продолжался каменный век, культуры бронзы (подобные иньцам) были редким вкраплением. Культуры Яншао, Луншань (III-II тыс. до н.э.) ощущают влияние центральноазиатского очага цивилизации, но именно едва ощущают, а не подвергаются сильному натиску с запада; китайцы постепенно заимствуют скотоводство, затем коневодство и боевые колесницы (возможно, и колесо), но не подвергаются набегам. Более того, не удается даже выдвинуть серьезных гипотез о переходных культурах между протокитайцами и индоевропейцами (андроновская культура напрашивается, но множество черт ее отличают). Единый Китай сложился достаточно поздно, как и вся китайская цивилизация - последняя, самая молодая из великих автохтонных (возникших самостоятельно, а не путем заимствований) цивилизаций Древнего мира. Развитие Китая было сокращенным по сравнению с другими автохтонными цивилизациями, в этом регионе будто вспоминали забытое, а не изобретали привычный комплекс “технологий” неолита. Причины, по которой индоевропейцы, словно по приказу, идут с востока на запад, лежат очень глубоко в истории и требуют настолько специального рассмотрения, что здесь остается принять это движение просто как факт.