Человек сейчас развит таким образом, что сознательно воспринимает и управляет жизнью представлений, в гораздо меньшей степени - жизнью чувств и почти не замечает жизни воли. Общество Нового времени развилось иначе, соотношение сфер по степени развития в нем иное, чем в организме индивидуального человека. Если мы будем сравнивать устройство различных сфер общественной жизни Нового времени и предыдущего периода, Средних веков, мы увидим, что наиболее разительные перемены претерпела хозяйственная жизнь, а сфера культуры и сфера права изменились значительно меньше. Ускоренное развитие экономической сферы общества требует от людей осознанного отношения к этой сфере, - и именно жизнь волевых импульсов в наибольшей степени ускользает от сознания современного человека. Например, современное общество в аспекте хозяйственной жизни основано на разделении труда, что собственно означает, что каждый человек в силу самого экономического устройства общества наиболее эффективно трудится тогда, когда он работает на других, а работая на себя, он терпит убытки. Это не моральная норма, а требование современной экономической жизни, - работать на других. В этике такое положение дел назвали альтруизмом в противопоставлении эгоизму; с точки зрения современной культуры это альтруистическое состояние есть состояние “идеальное”, его принимают как недостижимый идеал, - а в сфере хозяйственной жизни это есть требование практики, требование работы с получением прибыли, не связанное ни с какими морально-этическими установлениями и идеалами. Значит, в сфере экономической жизни современное общество обогнало сферу культурной жизни, оно устроено более сложным и более развитым образом в экономике, нежели в культурной сфере.
Конечно, я не хочу этим сказать, что все люди в сфере бизнеса и экономики ведут себя альтруистически. Дело обстоит иначе: устройство современной хозяйственной жизни, основанной на глубоком и сложном разделении труда, требует организации по принципу работы на других - поскольку при разделении труда только такое устройство экономично. Вмешательство эгоистических импульсов искажает хозяйственную жизнь общества - не этику! - и препятствует развитию современной экономики, заставляет ее действовать против своей природы, болеть, терпеть убытки.
Обгоняющее другие сферы общественной жизни развитие экономики требует соответствующего ей развития правовой и культурной сферы, - однако люди этих требований не осознают. Происходит это именно потому, что осознание собственных волевых импульсов является для современного человека очень трудной задачей. Здесь мы сталкиваемся с последствиями еще одной гетерохронии; хозяйственная жизнь общества развивалась слишком поспешно, в отношении развития этой сферы общество находится уже в будущем, - а другие сферы общественной жизни отстают, они устроены все еще таким образом, который был справедливым в прошлом, но не может соответствовать изменившейся хозяйственной жизни. Прежде, в других, предшествующих современному типах общественного устройства, экономическая жизнь была намного более простой; тогда люди могли не задумываться над ее устройством, они действовали “из здравого смысла”, “инстинктивно”, не просматривая далеких цепочек следствий своих поступков, - и это приводило к успеху. Натуральное хозяйство настолько просто устроено, что не требуется особых размышлений и пониманий, чтобы хозяйствовать в нем успешно. А современная экономичес кая жизнь настолько усложнилась, стала такой развитой и многосвязной, что прежнее к ней отношение, - нерефлектирующее, бессознательное, - не может больше согласовываться с ее успешным развитием. Бессознательные экономические действия в современной экономике приводят к нарушениям ее работы, к заболеванию общественного организма.
Хозяйственное развитие общества на современном этапе очевидным образом опережает развитие культурной и политико-правовой сферы. Хозяйство объективно изменилось, и существеннейшими чертами этого изменения являются всемирный характер хозяйственной жизни и достигшее небывалого развития разделение труда. Это означает, что теперь любая прибыль, извлекаемая из хозяйственной сферы, является в той же мере плодом устройства этой сферы, как и результатом вложения определенного лица и группы лиц. Ранее прибыль была, говоря очень приближенно, платой за труд и капитал, за их уместное и своевременное вложение. Теперь ситуация иная, любой хозяйственный процесс оказывается связанным со всем устройством хозяйственной сферы общества. Это означает, что прежние правовые механизмы относительно реалий хозяйственной жизни - например, право собственности или представление о заработной плате как плате за труд - эти механизмы устарели. Хозяйственная жизнь, развившись до современного уровня, требует нового этапа осознания людьми их усилий в этой сфере. Следует признать, что только ассоциированное участие в хозяйственной жизни является современным. Люди более не могут выступать в хозяйственной жизни “на равных”, когда каждое отдельное лицо противостоит любому другому лицу. Хозяйственная жизнь должна стать общественным делом, решаемым группами людей исходя из их представлений о благе общественного целого. Это вытекает из самого устройства современной экономической жизни.
Оздоровление социального организма возможно, если общество будет выстроено в соответствии с потребностями нынешнего развития его сфер, его аспектов - хозяйственной жизни, культуры, государства и права. Для проникновения в экономическую сферу требуется понимание, осознание способов ее работы, - а это более сложная задача, чем даже изучение живых организмов. Экономические явления более быстротечны, изменчивы, их постижении значительно более затруднено, чем понимание явлений жизни. Это означает, что для понимания хозяйственной жизни должны появиться новые элементы, такие, в которых люди могли бы работать сообща и сообща понимать движения, происходящие в экономической сфере. Для этого прежде всего требуется разделение сфер общественной жизни, - с тем, чтобы каждая из них могла быть устроена в соответствии с ее собственными запросами. Вмешательство жизни чувств в экономическую сферу ведет к нарушениям ее работы, - и именно такое вмешательство про исходит, когда экономическая сфера связана с государством, ограничена государственными границами. Это устройство экономики - государственное - приводит к обесценению валюты, прыжкам цен, то есть явлениям, возникающим именно в национальной, государственной экономике, в экономике, стиснутой границами государства. Разделение сфер, автономизация сфер приведет к различению границ правовых областей - и границ экономических регионов. Явления хозяйственной жизни, сами по себе непростые, сейчас еще перепутаны с проявлениями государственной жизни, что препятствует их пониманию и осознанию. Только выделение экономики в самостоятельную сферу общественной жизни может привести к тому, что экономичес кие взаимосвязи будут проявляться и тем самым станут в большей степени доступны для понимания. Сложно устроенное современное общество нуждается в новой интеграции, в достижении нового уровня целостности - а это возможно только при увеличении специфичности органов общества, при увеличении степени автономности сфер общественной жизни.
Не только деньги изменились в современном обществе, и не только культурное влияние, авторитет стал “конвертируемым”. Изменился и характер власти. В прежних общественных системах власть была достаточно сложным феноменом, пронизанным взаимодействием с системой культуры (достаточно вспомнить “божественное помазание” государя, без которого правление не полагалось легитимным). До наступления Нового времени государственная сфера еще не была столь дифференцированной, как сегодня; законов почти не существовало, законодательство в основном определялось традицией, и в этом смысле не ощущалось как нечто внешнее и чужеродное. Судебная власть не была отделена от исполнительной власти. При таком характере власти она мыслилась как поддерживающая социальное мироустройство, тот традиционный порядок, который мыслился естественным, существующим от века. В то время власть была функцией поддержания этого миропорядка, признаваемого и понимаемого всем обществом; поддержание миропорядка в обществе двигалось личной волей. Пусть за государем стояла какая-то придворная клика или группа влияния - система власти была такова, что личная воля распространялась затем на все общество.
Затем с особенной силой проявляется писаный закон, происходит дифференциация власти, которая делится на исполнительную, законодательную и судебную, причем все три вида власти отделяются от общества в целом. Происходит это, в частности, потому, что писаный закон не может восприниматься столь же непосредственно, как традиция. Появляются знатоки закона, которые его толкуют разнообразным образом, что также не способствует доверию к нему. “Любым пером можно написать невесть что”, как сказал на судебном процессе один немецкий барон. Только теперь, на этой стадии, появляется определение власти через право: власть служит праву, что следует читать таким образом: исполнительная власть служит законодательной и судебной. Но поскольку законы сочиняются и трактуются, поскольку теперь они исходят не из сферы жизни, которая была бы не подвержена властным влияниям, исполнительная власть начинает влиять на иные ветви власти, и дифференциация частей власти сопровождается их взаимопроникновением.
Итак, если ситуацию прежнего времени упростить, схематизировать и выразить в современных терминах, то можно заявить, что прежнее государство было устроено таким образом, что власть в обществе в значительной степени исходила от определенного лица, что государственный механизм власти был прежде всего исполнительным органом осуществления властных решений определенного человека. Власть исходила из власти - государственный аппарат проводил в жизнь волю лица. И Римская империя, и государство Меровингов были, по сути, большим, очень большим личным хозяйством.
В современном обществе ситуация изменилась. Дифференцированную власть нельзя более сводить только к исполнительной функции, и в тоже время власть осталась по сути единым феноменом. Теперь уже нельзя сказать, что власть имеет отношение только к правовой функции общества, правовая власть является теперь только одним из видов власти. И потому власть теперь определяется как “способность принимать и навязывать решения, которые обязательны для соответствующих коллективов и их членов” (Парсонс). На понятийном плане такое перерождение характера власти соответствует тому, что выше говорилось о специфике современного демократического общества, в котором власть перешла от сословий, от монарха - к властной структуре, наиболее абстрактному властному механизму из когда-либо существовавших на Земле. Современная власть в значительной мере автономизировалась от общества, она основывается теперь в гораздо большей степени, чем ранее, на самой себе. За это власть “расплатилась” большей, чем ранее, зависимостью от сферы экономики. Если всмотреться в те основы, из которых исходят правовые установления, то этими основами в современном обществе окажутся хозяйственные нужды отдельных групп людей или отдельных регионов. Возникает власть, навязывающая решения, власть, опирающаяся только на собственную волю, - властная структура. Такая автономизированная от общества власть в то же время оказывается в полной зависимости от хозяйствен ных соображений, которые выступают в качестве рациональной основы властных решений. Зависимость правовых решений от моральных соображений сегодня провозглашена наивностью, так что право теперь питается не из одной из сфер культуры, а из сферы экономики.