В VIII-VII вв. до н.э. в Китае имела место система кормлений, распространявшаяся на чиновников, существовала система уделов-кня жеств, достаточно формально объединявшихся в более крупные образования. Однако уже с VI в. идет дефеодализация (период Чуньцю), вместо княжеств возникают уезды (сяни), во главе которых стоят чиновники (ши), находящиеся на жалованье, без “права кормления”, которое становится редким исключением. Слово “ши” означало “пеший воин”, потом - “знатный человек”, потом “чиновник”. Прежняя вотчинная, феодальная система превращается в административно-тер риториальную. Это превращение феодализма в автократию происходит более чем за тысячу лет до начала европейского феодализма.
Вместе с дефеодализацией в Китае, как впоследствии в Европе в конце периода феодализма, развивается денежное обращение, ремесленное производство и торговля, растет число городов, которые все в большей степени приобретают значение торговых центров, а не оборонительных сооружений. Идет расслоение общества на богатых и бедных, причем богатство связано не со знатностью, как в ситуации с князьями предыдущего феодального периода; появляются “новые люди”, разбогатевшие на торговле. Возникает и наемный труд (к III в. до н.э. - период Чжаньго). И все это почти предренессансное развитие идет по кругу - к новой раздробленности, новому феодализму и снова к новому усилению государства в рамках очередной автократии. На самом деле развития Китая имеет гомологии не в средневеко вой Европе, а в гораздо более древних временах. Некоторые авторы, убедившись, что феодальное европейское развитие не гомологично китайскому феодализму, полагают, что Древний Китай гомологичен Древней Греции, может быть, лежит даже глубже - на переходе от микенской Греции к классической Элладе. На самом деле Китай вообще не находит гомологий в Европейском развитии; он моделирует гораздо более древний этап истории. Но основной “стиль” китайской истории вводит в заблуждение: вместо рабовладения в Китае все этапы развития “окрашены” в цвета феодализма. Рабовладение на Востоке было развито значительно слабее, чем на Западе, в греко-латинском мире. Личного рабства почти не было, рабами были военнопленные и неисправные должники, и число их по отношению к общему числу трудящегося населения было очень невелико, а сам статус раба был временным. Огромные постройки древнего мира - от египетских пирамид до Великой китайской стены - строили свободные общинники, привлекавшиеся государством по разнарядке на постройку этих сооружений. Так что, с одной стороны, вся многотысячелетняя история Китая может сравниваться с феодальной историей Европы, и в то же время в ней отчетливо видны гораздо более древние черты, которые не находят себе параллелей в европейском развитии.
Уже те отличия в развитии феодализма, которые мы встречаем в странах Северной Европы, заставляют существенно расширить то понятие, которое складывается при изучении французского или вообще центральноевропейского феодализма. Если же мы еще расширим область исследования, то увидим множество аналогичных феодализму явлений, которые в тех или иных, иногда весьма существенных, чертах отличаются от западноевропейского феодализма. Например, в том же средиземноморском регионе в VIII, IX вв. в мусульманском государстве Аббасидов существовало очень похожее на феодализм явление. Государство жаловало частным лицам за службу земельные наделы, сначала в пользование временное или пожизненное, а потом, по мере того как должности стали переходить по наследству, и в наследствен ное пользование. Это условное частное землевладение называлось “икта”. Однако никакого “свободного договора равных” здесь не было; ни следа правового иммунитета не замечено, и помимо этого мусульманские условные землевладельцы в своих землях не жили. Жить в своем владении было невыгодно - слишком бедным был бы такой образ жизни. Экономика государства Аббасидов была денежной, а не земельной, и “феодалы” жили в крупных городах. Обрабатывающее землю население платило часть поземельного налога (хараджа) не в пользу государства, а условному владельцу. Государственный сборщик налогов, собрав деньги, перечислял часть по определенной графе “хозяину” земли. Так что фактически “феодал” получал за службу деньги, не имея никаких личных связей с населением принадлежащих ему земель. В современном обществе государственные служащие получают заработную плату от государства, которая, грубо говоря, образуется из части налогов. В таком случае владелец “икта” был таким же феодалом, как современный госслужащий. Несмотря на многие аналогии, которые можно увидеть между западным феодализмом и государством Аббасидов или иными восточными системами - в Китае, в Центральной Азии, - все восточные системы радикально отличает феномен верховной власти, сильной верховной власти, стоящий над тем слоем, который в каких-то отношениях можно сравнивать с феодальным.
В Византии, подобно халифатам, крестьяне в большинстве своем платили налог государству, отвечали перед казной, но личного владыки-феодала над ними не было. Более отчетливо феодальный строй установился при Комнинах, в Х-XII вв. В это время развились зачатки правового иммунитета, многоступенчатых вассальных отношений. До той поры в Византии, как это обычно бывает на Востоке, все феодалы, сколь бы разного масштаба ни были их владения, имели единственного непосредственного сюзерена - императора. Интересно, что сразу же после установления при Комнинах этих первых начал феодализма параллельно развивается типичная для феодализма культура - возникает византийское рыцарство (поздно, в XII в.!), устраиваются при Мануиле I рыцарские турниры, утверждается культ рыцарской (личной!) чести. Подъем Византии в XI-XII вв. принято относить к событиям класса “предренессанс”, и действительно, византийцы в это время чаще, чем ранее, обращались к наследию античности. Однако гораздо более явственно в это время начали развиваться феодальные институты, и это время правильнее называть “префеодализмом”. Правда, этот феодальный период истории Византии длился недолго, вскоре (в XIII в.) Константинополь был взят крестоносцами, и от этой катастрофы Византия не оправилась до самой гибели. Поскольку гибель Византии в XV в. и захват Константинополя турками является одной из опорных дат, на которых историки основывают начало Нового времени, возникает забавная ситуация: перед началом Нового времени Византия переживала период “префеодализма”.
Тут надо учитывать, что Византия не имеет отношения к развитию Европы в Новое время. Причем не только потому, что она “скончалась” до начала этого времени. Византия попросту продолжает то развитие, которое началось для нее в античное время; сходства с западноевропейским развитием весьма слабы. Можно сказать, что Византия лишь в малой степени входила в ту “область”, которая развивалась таким образом, чтобы перейти в Новое время. Поэтому примерно в то же время, когда на Западе наблюдались явления “предренессанса”, в Византии можно найти только “пред-феодализм”.
Феодальные отношения в Византии и правовой иммунитет никогда не достигали полного развития. Как и во многих других странах Востока, в жизни Византии была очень велика роль государственной власти. Историк Византии А. Каждан (1997) отмечал: особенностью общественной структуры Византии является противоречие резкой индивидуализации и подчеркнутого огосударствления, в государствен ных структурах Византии были растворены все подчиненные элементы. Отмечалась слабость любого рода корпораций, высокая отчужденность индивидуального человека от общественной жизни. Судебный иммунитет в Византии был развит слабо и обозначал не собственно возможность своего суда, а освобождение из юрисдикции местных властей и постановку под контроль столичного суда. Это совсем иное явление, чем правовой иммунитет Западной Европы. Византийское право, в силу сильного развития государственного, централизующего начала, также было “неевропейским”: все, что угодно государю, считалось законом. Василевс был выше закона и ограничивала его лишь традиция. С другой стороны, как любая жесткая система, централизо ванная автократия Византии была весьма неповоротлива, сильно инерционна. Жесткая, единообразная форма управления оказывала влияние и на другие сферы общества, делая их более традиционными, неизменными. Традиционными были формы хозяйственной и культурной жизни. Напротив, Западная Европа, страдая от отсутствия централизации, имела менее традиционную сферу культуры, более гибкую хозяйственную жизнь. То есть государственная и культурная жизнь Византии и ранних государств Западной Европы находились в противоположном отношении; на западе доминировала культурная и отчасти экономическая жизнь, на востоке Европы - жизнь государствен ная. Отличия культурной и государственной сфер Западной Европы и Византии проявляются практически во всех частях общественной жизни. Например, византийская градация титулов знати не гомологична западноевропейской титулатуре, поскольку византийский титул не давал реальной власти, а определяли лишь внешние знаки отличия, место придворного во время торжественных церемоний. Реальная власть принадлежала фаворитам императора, которые могли обладать совсем незначительным титулом.
В целом феодально-зависимые отношения в Византии были выстроены по восточному образцу и были очень похожи на таковые в арабском мире, в халифате Аббасидов. Византийский земельный собственник, получивший за службу землю, получал с нее часть налогов (солемния, в т.ч. прония - право на фиксированную сумму государствен ного налога, уплачиваемого определенной группой крестьян; арифмос - передача сеньору некоторого количества крестьян с налогами). При таком устройстве владения землей не возникает правовой иммунитет, функции управления землей со стороны держателя редуцированы. Иерархия владения всего лишь двухступенчатая: вместо многоэтажных вассальных отношений, развившихся в Западной Европе, здесь, на Востоке, имеются отношения только верховного владыки (халиф, султан, император) и бенефициария. Точно так же не существовало в Византии и вольных городов, подобных западноевропейс ким. Элементы городского самоуправления в Византии не делали город независимым, он был жестко подчинен государственной администрации, императорскому казначейству, суду, военным властям и т.д. Поэтому, хотя городов в Византии было гораздо больше, чем в Западной Европе, они не играли такой роли в социальном развитии, как на Западе.