логичным, а те группы сходств, которые объединяют дельфина и собаку, отойдут на второй план, станут несущественными, аналогичными.
Точно то же самое выступает в историческом исследовании, когда мы сравниваем, например, открытие пороха европейцами и китайцами. Если мы рассматриваем только историю изобретений, задаем вопрос: “Сколько раз человечество открывало порох?”, то ответ - по крайней мере два (и даже больше, еще арабами в VII в.). Открытие пороха китайцами (в XI в.) и европейцами здесь выступают как гомологич ные (сложного вопроса о заимствовании европейцами пороха у китайцев через монголов мы здесь касаться не будем). Если же нас интересует общая история цивилизации и открытие пороха выступает как показатель преобразований в военном деле, изменения характера ведения войн, степень конкурентоспособности и продвинутости той или иной цивилизации, то эти открытия становятся аналогичными, поскольку китайцы не применяли порох в военном деле, а пускали с его помощью разноцветные фейерверки. И тогда мы можем сказать, что порох в этом смысле был открыт всего лишь раз, остальными странами он заимствовался (в данном своем значении) у европейцев, и открытие пороха китайцами нельзя считать явлением гомологичным, это лишь аналогия, и очень далекая, европейскому открытию.
Открытие пороха, понятое как важнейший элемент преобразова ния военного дела, влечет за собой в историческом процессе множество следствий. Изменяются отношения колонии и метрополии, возможности завоевания и сопротивления завоевателям. В конце концов, следствием открытия пороха было завоевание европейцами Америки, что оказало на мировую историю глубочайшее воздействие. Однако историю двигает не техника: есть данные, что арабы использовали порох в VII в. для подрыва укреплений, в XII в. испанские мусульмане изобрели личное огнестрельное оружие. И все же эти открытия не сделали мир арабским, мусульманским. В XIII в. монголы выпытали у китайцев секрет пороха и впервые догадались применять его в военном деле, для метания каменных ядер. И все же влияние монгольской цивилизации на историю трудно сравнить с влиянием европейской цивилизации. В руках европейцев порох стал мощным оружием, перевернувшим судьбы многих цивилизаций, повергшим мир к ногам европейцев. И уже у европейцев это оружие заимствовалось с чрезвычайной быстротой. С XIV в., когда порох стал широко применяться в Европе, его оружейное использование стало предметом заимствований во множестве регионов мира. История “европейского пороха” начинается с 1308 г., когда кастильцы использовали пушки при осаде Гибралтара. В XV в. была создана корабельная пушка с подвижным лафетом, и моря наводнили пиратские и военные суда.
На востоке военное применение пороха не имело продолжения, история же пороха в Европе известна. Ясно, что использование огнестрельного оружия сильно сказывается на боеспособности государства: запоздаешь с таким изменением - проиграешь. Европейцы разработа ли ручное огнестрельное оружие примерно в XIV в. В 1542 году в Японию была привезена первая партия аркебуз из Португалии, а в 1575 Одо Нобунага наголову разбивает Такэда Кацуёри, массированно используя в бою аркебузиров. Недостатком аркебузы была медленная перезарядка. Чтобы возместить это, Нобунага выстроил три тысячи аркебузиров в три ряда, которые стреляли залпами по очереди. Лучшая кавалерия Кацуёри была сметена (финальная сцена фильма А. Куросава “Тень воина”). С тех пор даже признанные мастера меча в Японии признавали, что меч - оружие личное, дополнительное, а в бою дело решает оружие огнестрельное.
С введением пороха связан ряд явлений военных и политических преобразований, гомологичных друг другу, хотя и отличающихся некоторыми деталями. Например, во Франции был введен новый тип войска с огнестрельным оружием - мушкетеры, элитные дворянские подразделения. В России также появились новые войсковые соединения с огненным боем - стрельцы (созданы Иваном Грозным в 1550), непривилегированное войско, набираемое из “черного” и посадского люда, по “престижности” уступавшее боярскому (и дворянскому) конному ополчению. Эта дворянская конница в России теряет свое значение в XVII в. (1632 - кроме стрельцов и пушкарей появляются рейтарские, драгунские и солдатские полки) и исчезает в XVIII, при Петре. В Германии дворянская конница вытесняется регулярными войсками после Тридцатилетней войны, исчезает в самом конце XVII в.
Таким образом мы можем сопоставлять ряды датированных событий; в данном случае такой ряд отражает появление в разных странах и регионах нового типа регулярных войск с огнестрельным оружием. Можно изучать характеристики этого ряда: морфологическую специфику элементов (мушкетеры - стрельцы - японские аркебузиры = самураи младших рангов), региональные особенности (престижность, элитарность/непрестижность), скорость распространения “волны события” (упорядоченный по датам или локалитетам ряд гомологичных событий), взаимовлияние разных рядов (например, появление огнестрельного оружия и колонизаторская политика европейских стран).
Естественно, приведенные примеры и другие, подобные им, являются азбукой исторического знания и подобные мыслительные конструкции используются автоматически, без долгих рассуждений о методологии науки, месте в ней сравнительного метода и проч. Однако автоматизм мышления и забвение методологии могут привести к серьезным ошибкам. Сравнительно-исторический метод исследования, не успев начать работать в полную силу, был забыт. Предметом изучения истории объявляются причины тех или иных событий. То есть историк в качестве результата своей работы должен указывать на цепь причин, которая привела к появлению данного события. Историчес кие школы, собственно, различаются только предпочитаемым видом причин. Одни любят причины экономические, другие - государствен ные, связанные с политическим развитием. Можно найти объяснения геополитические, идеологические, географические, этнографические…
Неприятность состоит в том, что все эти объяснения верны, а все школы - правы. Такая ситуация возникает потому, что история общества представляет собой процесс развития. О развитии мы можем говорить применительно к открытым неравновесным сложным системам. С другой стороны, методология причинного анализа сформирова лась при изучении совсем иных систем - замкнутых, равновесных, относительно простых. В таких простых процессах, как соударение бильярдных шаров, причина влечет за собой следствие. Такие процессы издавна изучала механика; на подобной познавательной базе была построена почти вся физика до начала ХХ в. А процессы развития изучались иными, нежели физика, естественными науками, и наибольших успехов в этом отношении достигла биология. Изучение процессов развития показало, что причинно-следственный метод в них попросту не работает; как и любой метод, он дает ответы, но эти ответы оказываются неадекватными происходящим процессам.
Представим себе: некий человек опоздал на важную встречу и объясняет свое опоздание тем, что транспорт сегодня задерживался, он встретил давно не виденного знакомого и не мог не уделить ему нескольких минут, у него отстали часы, он плохо себя чувствовал. Предположим, что все, что он говорит, - правда, все сказанное им является причинами его задержки. Не напрашивается ли мысль, что на самом деле вопрос поставлен неверно, дело не в поиске причин как таковых. Психолог тут может обратиться к метафоре “внутренней глубинной причины”, может сказать, что он “подсознательно” не хотел приходить на эту встречу. Но не только психолог, а любой человек, сталкиваясь с множеством причин у одного явления, начинает подозревать, что все эти причины “ложные”, что они не объясняют данного явления, пусть даже все они окажутся “правдой” в том смысле, что каждая из этих причин имела место и повлияла на следствие.
Поиском причин наблюдаемых в развитии изменений долго занималась эмбриология. Почему у данного животного развивается голова? Можно ответить, указав на воздействия определенных веществ на определенный участок зародыша в определенный промежуток времени развития (это явление называется индукцией). А если в это время эти вещества не будут действовать? Оказывается, тогда начинает работать система компенсации, выделяются другие вещества, оказываются иные воздействия - развитие регулируется таким образом, чтобы у взрослого организма была голова, несмотря на то, что причины явлений коренным образом изменились. В развитии организма результат фиксирован, а причины варьируются; причины оказываются случайными с точки зрения результата. Причиной наличия головы оказывается цель развития - создание нормального организма. Такое явление называется эквифинальностью. Суть эквифинальности в том, что в достаточно широком спектре воздействий развивающаяся система, невзирая на конкретные виды воздействий и причин, производит фиксированный результат - облик нормального организма данного вида. Эквифинальность развития организма объясняется опытом тысяч поколений его предков, испытывавших в своем развитии разные способы реагирова ния на нарушающие воздействия. Эквифинальным образом организмы реагируют на исторически типичные нарушения обычного развития.
Различают два типа развития - онтогенез (индивидуальное развитие организма) и филогенез (развитие в ряду поколений). Свойством эквифинальности обладает только онтогенез; относительно филогенеза можно говорить о направленности, лишь иногда приводящей к эквифинальному развитию. Различие между онто-и филогенезом задается степенью целостности развивающейся системы. Чем система целостнее, тем более скоррелированы ее элементы, тем в большей степени ее развитие несет черты цикличности. Высокая коррелированность частей достигается за счет обращения к относительно постоянной наследственной информации.
По мере снижения целостности развивающейся системы падает возможность регуляции развития частей со стороны целого; при этом разница между онто-и филогенезом уменьшается, онтогенез все больше походит на филогенез. Степень фиксированности конечного облика развивающейся системы уменьшается. Однако и некоторые органические системы со степенью целостности ниже организменной развиваются эквифинально. Например, биоценозы не имеют выделенного “вещества наследственности”; целостность сообществ организмов значительно ниже, чем организмов высших животных; она скорее соотносима с целостностью простейших или вирусов. Однако индивидуальное развитие биоценозов (сукцессия) протекает эквифинально, в отличие от эволюции биоценозов (точнее, сукцессионных систем), которое аналогично филогенезу и потому не обладает свойством эквифинальности. Сообщества организмов обладают различной степенью целостности, и если группировки могут быть объяснены как простая мозаика случайно сошедшихся организмов (например, заселяющих вулканический остров после извержения), то сложные биосистемы, например, лес или болото, в высокой степени эквифинальны и восстанавливают фиксированный нормальный облик в результате самых разнообразных нарушений (возвращение к устойчивому состоянию после нарушения называется гомеостазисом). Смысл явления сукцессии в том и состоит, что в ответ на самые разнообразные