первых итальянских неоплатоников. Подобные слова о философии Нового времени ее критики произносят достаточно часто. Важно увидеть, что это не “обругивание”, а констатация факта. Философия Нового времени действительно безосновна по сравнению с философией Средних веков, но та же безосновность может восприниматься как проявление нового уровня свободы личности. Мышление личности наконец обрело в Новое время полную свободу и может критически противостоять миру, опираясь на свое самосознание. Тезис о личном и в этом смысле субъективном характере философии Нового времени есть факт, указывающий на изменение структуры души, а не положительная или отрицательная оценка данной философии.
Новая философия является личной философией, и это так же справедливо для Декарта и Лейбница, как для Кьеркегора и Шестова. А вот предшествующая эпоха дискурсивных рассуждений, развитых в схоластике (и каламе), отталкивалась не от личных мнений, а от общих мыслей, и потому опиралась на священные тексты - Библию (или Коран). Именно поэтому такое философствование теснейшим образом связано с богословием, экзегетичность - это его неотъемлемая, родовая черта. Такой характер философствования и образования присущ всему греко-латинскому периоду, от античности до конца Средних веков. Так, значение Гомера в греческой культуре и образовании вполне сопоставимо со значением Библии в христианской культуре Европы. Поэмы Гомера были основными текстами, которые учили в начальной школе, и ими же завершалось развитие культуры в философии Платона. Несомненно, платоновская философия значительно свободнее обходится с поэмами Гомера, чем каббала, калам или веданта - со своими священными текстами. Но это разница в степени, а действительная граница проходит по линии, разделяющей схоластику и новоевропейскую философию, когда философ перестал опираться на священные тексты, общие мысли, стал строить мир самостоятельно, что со временем привело к тому, что общих мыслей не стало, как нет для настоящей философии “священного текста”.
Это закономерный результат тех изменений, которые произошли с людьми в Новое время. С одной стороны, появился новый, небывалый прежде феномен - массовая культура, которая заняла место народной культуры, характерной для всего прежнего мира. В этой массовой культуре исчезли общие мысли и остались мысли общеизвестные - и вполне непонятные, немысли, речёвки. Это негативное явление, безмыслие, процветающее в культуре со времен Нового времени, имеет свой позитивный смысл. Прежде человек находился в культурном космосе в таком положении, что мировоззрение ему давалось даром, он некритически получал целостную картину мира, во многом заключенную в священных текстах. Для времени, которое началось с эпохи Ренессанса, такое положение неприменимо, метод безусловной апелляции к священному тексту более неприемлем. Люди стали иными, они теперь критично воспринимают всякий извне навязываемый авторитет, подвергают сомнению его значение. Рушится не только внешний авторитет как таковой - все формы надындивидуальной разумности, обращения к общим понятиям подвергаются сомнению. Это положение приходится снабдить уточнением: отрицается авторитет общих - родовых - мыслей, и признается авторитет общих - коллективных - мыслей. Такое положение дел имеет полную аналогию в развитии культуры: народная культура, которая являлась родовой для каждого индивидуума, исчезает, а массовая культура занимает ее место.
Вблизи границы Нового времени, в XIV в., возникает номинализм, философское направление, сомневающееся в том, что существуют универсалии, и утверждающее подлинное существование только индивидуальных вещей; номинализм говорит, что кошек не существует - есть только этот кот и эта кошка. Культура начиная с XV в. находится в такой стадии развития, когда человек должен личными сознательными усилиями постигнуть строение мира и в итоге получить то, что прежде ему давалось даром. Развитие самосознающей души является критическим и важнейшим периодом на всем пути изменения души человека. Человек теперь свободен в своих действиях и мыслях; он может стоить общество так, как считает нужным, он может обращаться с природой, как ему подсказывают его мысли, и он может мыслить, что ему вздумается. Для всякого, кто представляет себе, что может наделать свободный человек, ясно, что это время, время свободы - время надежд и время величайших опасностей для дальнейшего развития человечества. Именно теперь наступает для людей время взросления и ответственности за свои поступки. Средневековье и более древние эпохи отличались от Нового времени своей несвободой - и в этом смысле были безопаснее.
Последовательность стилей в искусствах Нового времени. Изменение души людей, отразившееся в культуре и прочих сферах общественной жизни, и есть истинная причина такого явления, как Возрождение. Для первых деятелей этого культурного течения было важно подчеркнуть именно возврат к некоторым античным формам, однако формы эти использовались довольно фрагментарно, причем были подчинены совершенно несвойственным самой античности задачам - задачам людей Нового времени. Возврат к ценностям прошедшей эпохи весьма неоригинален, история Китая с определенной точки зрения предстает как непрерывное возвращение в прошлое, однако несмотря на “перманентное возрождение” в Китае не было явления, гомологич ного европейскому Возрождению. Наиболее характерным для европейского Возрождения в искусстве, не говоря уже об общей характерис тике этой эпохи, был не возврат к античности, а обретение людьми (сначала - лишь небольшим количеством людей) нового этапа в самоосознании, особенного внимания общества к сильной личности, апофеоз творческой силы человека. Взаимодействия этого всемирно-исторического переломного этапа с одним из вечно осуществляемых возвращений к прошлой культуре привело к немалой спутанности сегодняшних исторических представлений, что мешает осознанию некоторых фактов развития человечества. Века Возрождения и предыдущая эпоха спутаны в нашем представлении: кто помнит, что Чосер (ок. 1340-1400), Боккаччо (1313-1375) и Петрарка (1304-1374) жили до Жанны д’Арк (1412-1431)?
То, что именно мотивы возрождения античности, возвращения к прошлому не были определяющими для Ренессанса, можно показать методом исключения: от поздней готики, особенно германской (Дюрер) лежит прямая и логичная дорога не только к явлениям северного возрождения, но и прямо к барокко. Проще говоря, классическое Возрождение в смысле возвращения к античности имело место в Италии, а в остальной Европе эпоха Возрождения в значительной степени обходилась без антикизирующего момента, прямо от готики развиваясь в первый стиль Нового времени. Именно по причине такого развития культуры само Возрождение размывается при удалении от его центра: в Германии оно еще бесспорно, но уже весьма бледно, на севере Европы - еще слабее, а на востоке - в России - классического Возрождения (понимаемого именно как особая эпоха в искусстве) не было, и в этом проявляется не “особый путь России”, а общая закономер ность протекания Возрождения как явления с центральной симметрией. Зато барокко, стиль Нового времени, представлен во всей восточной Европе и в России XVI и особенно XVII веков. То есть мы не определяем пока границ того феномена, который можно обозначить как изменение души человека, повлекшее за собой тот исторический период, который мы называем Новым временем; мы говорим пока об одном из симптомов этого изменения - комплексе явлений в искусстве, называемом Возрождением, и это Возрождение весьма различно выглядело в Западной Европе, ослабевая при удалении от областей Южной и Центральной Европы.
Можно различить глубинное историческое изменение, наступление новой исторической эпохи, и сопровождающие его симптомы. Изменение является ясным и отчетливым, что не означает - резким и грубым. А симптомы в силу влияния на них самых разных сущностей могут быть весьма запутанными. Проведение границы искусства Возрождения и отличение этого культурного периода от предшествую щих, средневековых стилей искусства представляет собой очень нетривиальную задачу. Потому и последний стиль средневековья - готический - получил свое название не по характерным чертам (на деле под готикой понимают два-три самостоятельных стиля), а по “границе отторжения”: готическим, то есть варварским, назвал средневековую архитектуру Рафаэль в докладе папе Льву X о своем путешествии во Францию. Закрепилось это название трудами Джорджо Вазари. Значительность готики была открыта романтиками: Гюго и Виолле-ле-Дю ком, то есть романтики смогли объяснить Новому времени, что готика была значительной эпохой в искусстве.
Романтики играли по отношению к готике ту же роль, что и итальянские гуманисты по отношению к античности. Эпоха романтизма также была “возрождением”, но возрождением, так сказать, малым, обычным, проходным. Это был один из типичных моментов истории Нового времени, временное ослабление устойчивости культурной системы, а не нечто, сравнимое с Великим Возрождением. Романтизм открыл готику также, как Петрарка воскресил античность - с обожанием и для своих собственных целей. Такое положение дел еще раз подчеркивает, что именно момент культурного возвращения не был специфическим для Великого Возрождения, таких “возрождений” в истории человечества и каждой отдельной культурной области было множество; специфическими для Великого Возрождения были совсем иные черты, связанные с обретением человеком нового места в мире. Но поскольку в Великом Возрождении было слито множество моментов - обычное возвращение к некой ушедшей эпохе, вызванное ослаблением устойчивости системы и проникновением в нее порции новизны, усиление культурной жизни, изменение самой душевной структуры исторических деятелей, - то происходит непрерывная путаница в отнесении явлений к той или иной эпохе; например, многие исследователи относят классические проявления готики к эпохе Возрождения. И действительно, один из готических стилей, “высокая готика”, совпадает с одним из “предренессансов”. Однако даже в готике XIV-XV вв. относительно слабо проявляется основной признак Великого Возрождения; этой готике чужда та освободившаяся, одинокая и самосознающая личность, которая родилась в Возрождение. Такими свободными и одинокими людьми были романтики, воспевшие готику и преломившие для нас ее облик, но романтики без сомнения были людьми Нового времени и наследниками Возрождения, а готика как таковая была выражением духа предыдущей эпохи.