Теперь, рассмотрев явления Ренессанса и Реформации, мы знаем характерные черты того изменения души, которое лежит в основе этих явлений и всего Нового времени в целом. Это возросший индивидуа лизм, более четкое и непосредственное осознание человеком самого себя, своей уникальности и отделенности от мира. Осознание традиций, в которых существует человеческая личность, возникающее отношение к этим традициям как к чему-то внешнему, критическое отношение к традиции может принимать любые формы - негативные и позитивные. Важен не знак отношения, а осознание отделенности человека от культурной и религиозной традиции, традиция поддержива ется теперь не безусловно, а сознательным решением человека. Отличение собственного внутреннего мира от традиционного уклада в первую очередь приводило к разрушению групповой психики, которая связывала членов большой семьи, рода, клана. Эти процессы начались задолго до Ренессанса - уже в греческом мире начался интенсивный процесс индивидуализации, - но в конце Средних веков этот процесс начался заново (поскольку он происходил с новыми народами - германскими) и на новом уровне. “Своеобразие границ человеческой личности в древнеисландском обществе, описываемом в сагах об исландцах, проявляется, конечно, всего отчетливее в … отождествлении себя со своими родичами…” (Стеблин-Каменский, 1984: 43). Именно такое родовое сознание деградировало на протяжении последних столетий Средневековья и было окончательно разрушено на границе Нового времени теми социальными и культурными бурями, которые мы обозначаем как события Ренессанса и Реформации. Точно такое же, как и Ренессанс, влияние оказала на людей Реформация; Вебер подробно разбирает концепцию предопределения и заключает этот разбор следующим образом: “Это учение в своей патетической бесчеловечности должно было иметь для поколений, покорившихся его грандиозной последовательности, прежде всего один результат: ощущение неслыханного дотоле внутреннего одиночества отдельного индивида” (Вебер, 1990: 142).
Осознание себя в отделенности от мира связано с повышенным (по сравнению с прошлыми эпохами) вниманием к телесности, в частности, к смертности человека. Отделенность, индивидуализация человека коснулась не только внешнего, природного мира, но и мира внутренне го, духовного. Человек стал иначе ощущать общие идеи. Одним из показателей этого стал в Средневековье спор реалистов и номиналистов, в Новое время это изменение в способе мышления общих идей со всей ясностью проявилось в замене схоластического (логического) мышления на мышление математическое. Вместо безусловных истин рассудка, застывших, но общеобязательных, появился новый род истин - безусловных, но в глубочайшем смысле произвольных.
Все эти важные изменения в устройстве человеческой души являются разными аспектами одного изменения, одной новации. Называть ее можно по-разному; как кажется, наиболее характерной чертой ее является рост самосознания, сознательное отношение к множеству явлений душевного мира, которые ранее воспринимались как нечто безусловное. Поэтому можно сказать, что развитие души человека, которое повлекло за собой изменение характера исторических событий, что мы обозначаем как Новое время, связано с развитием души самосознающей, или души сознательной. Впервые к такому пониманию изменения души пришел Р. Штейнер.
Хотелось бы подчеркнуть локальность этого явления, этого изменения души. Изменение произошло с населением Европы; Россия также включена в этот процесс, хотя “волна” пришла сюда несколько позже (приблизительно на сто лет) и выразилась несколько иначе. Еще далее на восток от центра происходящего изменения симптомы были еще слабее. Несколько ослабленное проявление этого изменения на востоке можно наблюдать, проследив за развитием культуры Турции. В XIV-XV вв., когда княжества, осколки разбитой монголами империи Сельджукидов, были объединены в рамках Османской империи, возникла турецкая культура, которая по сравнению с предыдущими мусульман скими культурами характеризовалась именно ростом светских настроений, индивидуализмом, новым отношением ко времени и другими чертами, отмеченными выше как характерные именно для души человека Нового времени. Например, только с XV-XVI вв. в поэзии этого региона стали встречаться упоминания о скуке. Такие представления, как скука и спешка, элегические описания реальной природы и институт авторства, - характерные черты Нового времени, о чем подробнее будет сказано в дальнейшем. Но эти проявления уже очень слабы даже по сравнению с тем, что видно в России, не говоря уже о Центральной Европе.
Чем далее на восток, тем глуше проявления души сознательной. В целом мусульманский мир, несмотря на географическую близость к Европе, не затронут рассматриваемым изменением. В культурах стран Дальнего Востока (Японии, Китая) не удается найти следов подобного изменения, что вовсе не означает, что страны этого региона не способны иным, внешним образом включиться в Новую историю. Так, японская историография выделяет периоды кинсэй (новых веков) и киндай (новая эпоха). Кинсэй обозначает переход к новому времени в европейском понимании этого термина, киндай - период после революции Мэйдзи - соответствует привычной для европейского Нового времени капитализации экономики, развитию хозяйства и т.д. Период кинсэй, начавшийся в XVI-XVII вв., характеризуется политическим объединением страны, а также некоторым обмирщением культуры, что слегка напоминает европейское Новое время. Однако это “обмирщение”, связанное с возросшим влиянием дзен-буддизма на культуру и религию, являясь важным симптомом общечеловеческих изменений в этот период, все же не идет ни в какое сравнение с тем, что происходило в Европе после Ренессанса, а тем более в эпоху Просвещения. Можно смело утверждать, что Новое время в достаточно полном объеме пришло в Японию только во второй половине XIX в., пришло вместе с пушками адмирала Перри, вместе с европейскими флотами и товарами. Чем дальше на восток от Европы, тем позднее проходит граница наступления Нового времени, совпадая до некоторой степени с волной вестернизации.
В Европе вследствие изменения души возникла современная цивилизация; другие регионы не способны самостоятельно породить эту цивилизацию, но активно включиться в развитие уже созданных институтов они могут. Значит ли это, что данное изменением души связано в своем возникновении с местом, с некой территорией, что для человека важно было лишь “оказаться в нужное время в нужном месте”, чтобы перед ним открылась дверь в Новую историю? Может быть, изменение души подобно гумилевским лучам, что хлещут Землю из космоса, порождая пассионариев?
Прежде всего я хочу напомнить, что новый исторический этап, развитие самосознания, является необходимым этапом эволюции человеческой души, но не является этапом, исполненным безусловной благости. Скорее его можно сравнить с падением, со слепотой, тьмой, через которую нужно пройти, чтобы увидеть свет. “Падение тьмы” не является знаком отличия, которой может гордиться просвещенная (то есть затемненная) Европа. В этот период “глаз истории” смотрит на Европу, и тем народам, на которые он направлен, приходится трудно, для них наступает период испытаний. История в Новое время делается в Европе (как когда-то она делалась в Греции, в Риме), но это не значит, что Европе от того хорошо. Сделав эту оговорку, можно приступить к выяснению вопроса, территория ли повлияла на изменение души, или, скажем, не само место как таковое, а особый стиль хозяйственной жизни европейцев, материальные условия быта, роль городов или подобные факторы. Существует пример, показывающий, что это не так, что изменение души касается не всех, кто проживал в это время в Европе. Таким исключительным примером оказываются, конечно, евреи.
Изучение истории этого народа - совершенно отдельная тема, настолько отдельная, что в историю Европы она не вписывается. События истории евреев, очень похожие на тот комплекс явлений, который связан с изменением души в Европе, на Реформацию (раскол), происходят в еврейской истории не на границе Нового времени, а много раньше и еще раз - сильно позже этой границы. В VII в. в иудаизме возникла секта караимов, которые отвергли авторитет раввинов и традиции; караимы призывали читать Писание, пользуясь собственным здравым смыслом. Произошло это примерно за 800 лет до европейской Реформации. Еврейские общины разделились на враждующие лагеря караимов и традиционалистов; поверхностное примирение было достигнуто только к XV в.
Значит ли это, что евреи первыми вступили в новую историю, что у них первых развилась душа самосознающая, присущая человеку Нового времени? Возможно; чтобы ответить на этот вопрос с уверенностью, надо подробно вникнуть в еврейскую историю. Но вот факт, заставляющий усомниться в точности гомологии караимов и протестантов. В XVIII в. в Восточной Европе возникает хасидизм, в котором акцент делается на личном, живом контакте с Богом, а не на талмудической традиции. Опять же, можно долго спорить о том, чему гомологично данное явление, но фактом остается то, что в XIV, XV, XVI веках среди евреев, живших в Европе, не возникло новых религиозных концепций, хотя волну религиозного обновления переживала вся христианская Европа - от Британии до России.
Значит, описываемое изменение души, симптомами которого являются Ренессанс и Реформация, существенно связано не с бытом, не с “уровнем цивилизации”, не с местом (хотя со всеми этими факторами и многими другими оно все же связано), а с определенным типом культуры. Проще говоря (хотя проще ли?), христианская Европа (включая Россию) образует общественное целое более высокого уровня, чем отдельные народы Европы. Изменение коснулось людей, относящихся к этому общественному целому, к этой культуре, а живущие в географическом смысле по соседству (мусульманский мир, дальневосточный регион) и даже в том же месте (евреи-ашкенази) не подверглись этому изменению. Народы Земли, не являющиеся субъектами этого этапа душевной эволюции, взаимодействуют с новой европейской цивилизацией внешним образом; это не значит, что такое взаимодействие всегда слабое, поверхностное, но все же оно иное, чем у европейских народов.