Тем самым мы можем отметить еще одну черту душевной жизни людей Запада, черту, которая появилась в глубокой древности, задолго до начала Нового времени и связана с предыдущей “границей эпох”, - представление о направленном течении времени, от имевшего место начала к некоторой предсказанной цели.
Изменение представлений о времени
Для современного человека столь привычно считать, что время упорядочено и линейно, что один миг следует за другим, что прошлого и будущего не существует, а есть только настоящее, - что он отказывает нормальному человеку в праве придерживаться иных взглядов на время. Раз в Средние века жили обычные люди, значит, они так же, как мы, воспринимали время. По этой причине аргумент относительно изменений представлений о времени, наблюдаемый в некоторой последовательности форм религиозной жизни, кажется не имеющим силы - ведь время действительно линейно и направленно, скажет современный человек.
Однако имеется много свидетельств, что время в Средние века воспринималось иначе, для людей того периода оно было иным. Будущее присутствовало в настоящем (например, человек нес следы ран, которые будут получены им в будущей битве, - как об этом рассказывается в исландских сагах), прошлое могло измениться, оказаться не бывшим (возвращение умерших в примерах из средневековых проповедей). Одно и то же событие могло происходить разновременно, в двух разных моментах будущего. Средневековые христиане верили, что Страшный суд ждет их сразу после смерти, когда душа получит воздаяние за грехи. В то же время они полагали, что, согласно Писанию, Страшный суд будет в конце времен, по окончании истории человечества, после второго пришествия. Это один и тот же Страшный суд, но происходит он в разные моменты времени; учитывая, что душ множество и умирают они на протяжении всей истории, Страшный суд всегда одномоментен, это не неопределенная длительность, а временное явление, и он же вечен, является постоянной составляющей времени (этот пример подробно рассмотрен А.Я. Гуревичем, 1984).
В Средние века существовало множество временных шкал. Время определяли по кругу времен года, связанному с кругом сельскохозяй ственных работ. Отсчет времени производился по важным событиям жизни (“через год после того грибного лета”; “в тот год, когда маленького сына Эльзы унес волк” и т.д.), по христианским праздникам (“на прошлую Пасху”), по годам правления королей… У современного человека также может существовать несколько временных шкал, но он уверен, что они всегда могут быть согласованы и даже должны быть согласованы; современный человек уверен, что есть правильная шкала абсолютного времени, время календарное, определяемое часами, а остальные шкалы - вспомогательные, с их помощью в быту иногда производится неточное указание времени (“вчера вечером” есть неточная замена “20.35 такого-то числа и года”). То есть любое, даже неточное указание времени есть ссылка на единую ось времени, общую для всех. Иное решение представляется абсурдом. Тем не менее в сознании людей Средневековья шкалы эти были более независимы и соотнесение их было делом нетривиальным, а главное - не обязательным. Марк Блок (1986:148) показал, что около 1000 г. не было паники по поводу надвигающегося конца света, поскольку время этого конца приходилось по разным системам отсчета на совсем разные сроки. Годы считали по годам царствования разных королей и по годам понтификата, отсчет различался от места к месту, дело путал пятнадцатилетний налоговый цикл, по которому многие отмеряли время. Большинство вело счет по церковным праздникам, которые были подвижными, не привязанными к календарю, и вычислялись лишь с большим трудом. Поскольку церковь запретила праздновать 1 января как языческий праздник, начало года было в разных системах связано с разными датами. Все вместе составляло значительную неразбериху, так что даже желающий испугаться поуспокоился, ибо наступление тысячного года приходилось, даже если ориентироваться по самым распространенным календарям, на семь разных дат, разнесенных между собой почти на год. В результате всеобщей паники не было, было тревожное ожидание грозной даты, нараставшее и стихавшее от места к месту. Представле ние о единой оси времени, на которой точно указан срок каждого события, в таких условиях складывалось с большим трудом.
Я попытаюсь пояснить эту психологическую особенность примерами из жизни современных людей, причем такими, которые для нас более понятны, но к времени не относятся. Однажды мне пришлось быть свидетелем того, как некий английский ученый просматривал чужую заявку на грант. Он бегло листал страницы обоснования темы, структурный план работы… Вскользь проглядев бюджет, он выразил удовлетворение, что сумма подсчитана правильно. Оказывается, кинув взгляд на столбцы четырехзначных цифр, он тут же их сложил, проверил. Этот ученый не был заинтересован в данном гранте, не стремился его проверять - он его именно просматривал; точно так же, как он проглядывал текст, он, увидев цифры, которые требовалось сложить, произвел требуемые арифметические операции - автоматически, как нечто само собой разумеющееся. Я также знаю множество людей, которые, встретив колонку четырехзначных слагаемых, пропустят ее при беглом чтении. И все же этот англичанин вовсе не исключение; такое отношение к цифре сейчас встречается все чаще среди людей западной культуры. Конечно, и те, кто не считает любые числа автоматически, уверены, что результат сложения определенных цифр может быть только один, но важно подчеркнуть, что сейчас имеется два разных отношения к числам; для одних считать так же естественно, как читать, а для других это особая операция, выполняемая с большим или меньшим затруднением только по мере необходимости.
Другой мой знакомый - географ. Если в разговоре случайно упоминается какое-либо место, он машинально указывает направление на него и часто говорит примерное расстояние, ошибаясь в крайнем случае, для очень удаленных точек, всего на 100-150 км. Понятно, что далеко не каждый человек современной культуры относится к пространству таким образом, далеко не каждый способен, не задумываясь, точно указать направление, в котором лежит Занзибар от Праги и прикинуть расстояние между ними. Значит, одни люди точно уверены, что расстояния между точками вполне однозначны и измеримы, но продумывать эти расстояния они избегают либо вовсе не способны, а другие люди живут в мире пространств и расстояний, они для них - конкретные данности повседневной жизни. Для упомянутых людей (вроде того англичанина и этого географа) мир цифр или мир пространственных отношений четко упорядочен, без ориентации в нем они не мыслят себе жизни. Для многих других людей эти миры не являются бытовыми, привычными. Люди знают маршруты своих обыденных передвижений и общую “схему мира”, но не считают нормальной задачей непрерывно соотносить точки по направлению и расстоянию. Это - особые задачи, считают люди, их должны решать профессионалы или те, кому уж очень необходимо их решение.
В современности существуют отголоски, которые позволяют почувствовать некоторый намек на то, как средневековый человек жил во времени. Знакомую мне учительницу старших классов, женщину еще не старую, ученики выпускного класса спрашивали, как ей жилось при царе; другой выпускной класс просил припомнить революцию. Речь идет не о детях с дефектным развитием. Эти молодые люди, если их припереть к стенке на экзамене и заставить думать, подталкивая в нужном направлении наводящими вопросами, сообразили бы, что их вопросы неуместны, поскольку знали возраст своей учительни цы. Но это надо специально стараться, а так, попросту, - если человек родился до войны, значит, и царя помнит, и в революции участвовал. Точно так же человека средневекового надо было бы понукать и заставлять, чтобы он соотнес события, которые мы соотносим автоматически, как упомянутый мной англичанин автоматически считает. “Наше понятие времени, очевидно, мало подходит к тому его восприятию, какое было присуще людям средневековья. И дело не в “бессилии” их ума или “неспособности” логически организовать временные ряды, а в глубокой специфике их мировосприятия” (Гуревич, 1989:141).
Поразмыслив, средневековый человек согласился бы, может быть, что рождение его сына, воцарение нового правителя и определенное событие сельскохозяйственного календаря можно объединить в единую шкалу событий. Но это для него было очень специальной задачей, решать которую в обычной жизни совершенно незачем. Напомню, о точности измерений времени говорить не приходилось. Богатые люди пользовались громоздкими водяными часами, кое-кто - песочными. Марк Блок (1986:137) рассказывает, что король Альфред, желая упорядочить свою жизнь, приказал возить за собой свечи одинаковой длины, которые зажигали одну от другой. Этот способ измерения времени указывает на исключительную заботу короля о точности. Обычно время определяли по солнцу. Во множестве грамот и свидетельств X и XI вв. нет указаний на дату, если же таковая имеется, то в большинстве случаев перепутана. Я хочу подчеркнуть этими примерами, что люди не осознавали непременной линейной соположенности событий во времени. Они вели себя так, будто время - широкое, в нем могут рядом лежать несколько шкал, не мешая друг другу. “…Современность в глазах верующих обладала необычайной емкостью, - по сути дела, она вмещала всю историю и все будущее. Различные пласты времени, накладываясь один на другой, сплавлялись в специфический континуум, и человек мог стать свидетелем и рождения Христа, и Его крестной муки, и конца света” (Гуревич, 1989:141). Они не думали о согласовании шкал точно так же, как многие наши современники не складывают любые попавшиеся им столбики чисел или, находясь в Урюпинске, не прикидывают расстояния до Нью-Йорка. Современные люди по разному относятся к числам и пространству, они относятся по этому признаку к разным культурам в рамках общей современной культуры. А люди средневековой Европы в подавляющем большинстве своем относились к одной культуре, не ведающей часа.