Люди, стоящие у власти, к любому феномену общественной жизни склонны относиться как к конструкту. Наиболее ярким примером в этой области, пожалуй, будет тот факт, что в советское время осознанно вырабатывали новые черты национального характера (была такая установка: развить новую черту национального характера - любовь и уважение к хлебу). Впрочем, эта попытка не была первой: императрица Екатерина, очень озабоченная воспитанием народа, пыталась создать “новую породу людей” и по поводу свойств этой новой породы не сошлась во мнениях с Новиковым. Новиков, как водится, сел. В СССР конструировалась “новая вненациональная общность людей - советский народ”. Как показывает позднейшее словоупотребление (“совок”), эта задача была в определенных пределах выполнена. Столь же сознательно строилась и другая вненациональная общность - “американский народ”.
Научный процесс стал в значительной степени напоминать производственную деятельность. Недаром в качестве симптома возникла теория научного знания, развиваемая Г. Щедровицким. В этой теории утверждается, что наука есть деятельность по производству истины. Существует определенным образом (по законам теории систем) организованная “машина мышления”, “вычислительный процесс”, и то, что в результате этого процесса получается как готовый продукт, и следует называть истиной. Истина не существует как нечто отдельное, лежащее в определенном смысле вне познания, что требуется узнать; напротив, то, что производит машина мышления, и должно называться истиной, о другой истине современная наука не способна иметь никакого мнения.
Итак, вне всяких оценочных суждений следует высказать факт: по сравнению с культурами прошлых времен Новое время в огромной степени требует от людей сознательности, осознанного подхода к социальным феноменам - по той простой причине, что общество Нового времени во всех своих частях - культурной, экономической и правовой, - стало в большей степени способным к сознательному управлению человеком. Люди могут управлять обществом в большей степени, чем в прежние эпохи; люди этим пользуются и управляют им в большей степени, чем раньше; значит, следует с особым вниманием относиться к этой возможности управления и попытаться действительным образом осознать, что именно люди хотят сделать с обществом и какие средства для этого намерены применить. Поскольку люди теперь могут сознательно управлять различными общественными феноменами, впервые в истории встает вопрос: что люди хотят сделать из этих живых социальных образований? во что они их переделают?
Категорией культурологического анализа, хорошо описывающей данную ситуацию, будет “естественность/искусственность”. Народная культура и все ее производные были естественными. Искусственная культура развивается прежде всего из импульсов современной универсальной науки, обладающей особыми искусственными механизмами самовоспроизводства (университет, высшая школа в целом). Понятия “естественность/искусственность” не предполагают однозначной оценки “хорошо/плохо”. Например, матерная частушка и похабный анекдот - плоды современной естественной культуры (уж какая есть), а среди искусственной культуры имеется масса чрезвычайно положительных явлений. Здесь дело не в оценке, а в том, чтобы отметить новое, что возникает в культуре нового времени с развитием этой оппозиции: появление осознанно конструируемой культуры (научной, идеологической, даже религиозной; государственных конструктов, экономических) и новая ступень естественности, развивающаяся из новой, искусственной, универсальной культуры (Шекспир, Гете, Сервантес, Пушкин). Эта новая ступень естественности характеризуется тем, что она уже не народная, как прежняя естественная культура, а личная, но при этом по силе и объему сравнимая с народной культурой.
Культура в Новое время теряет свои народные корни, становится более индивидуальной, универсальной и искусственной. Из этого состояния культуры ведет несколько возможных вариантов, траекторий (“креодов”) развития. Например, неправомерное развитие этого процесса в без-индивидуальное мышление, неличное конструкционное творчество, которое еще только начинается. И другой путь - развитие “новой естественности”, точно так же, как после природной естественности в культуре появляется не искусственность, а искусство. Саморазвитие культуры на этой стадии характеризуется в значительно большей мере сознательным управлением этим развитием, чем в прежние времена.
Развитие человеческого общества направляется наличными ценностями и нормами. Роль великих людей состоит в выработке этих ценностей, норм и стоимостей, а общество в целом по прошествии некоторого времени воспринимает эти ценности как объективные, сами собой разумеющиеся. Так было до недавнего времени. Но в Новое время впервые в истории сложилась ситуация, когда ценности, ранее созидаемые над-личностями через “вдохновенных творцов”, стали возникать не личными усилиями, а работой общественных субъединиц. Можно даже высказаться таким образом, что общество стало мыслить - примерно в том же смысле, в каком говорят о “мыслящих машинах”. Выше мы уже видели, что общество (народ) издавна способно было чувствовать. Теперь же оно постепенно приобретает начатки сознательности. Так или иначе, но, начиная с Нового времени, в общественной, в исторической жизни начались новые процессы: с одной стороны, общество стало более сознательным, более “умным”, с другой стороны, люди все в большей степени осознанно вмешиваются в общественную жизнь, чтобы целенаправленно изменять ее.
Человек созрел до такой степени, что некоторые функции общественного организма являются теперь делом его воли и разумения. Отсюда понятно, что культура, основной чертой которой является развитие самоосознания и сознательного управления собственными функциями, в наибольшей степени характеризуется именно массой изумительных глупостей и неразберихи. Аналогия проста: представим, что с завтрашнего дня процессы пищеварения оказались бы во власти сознательных действий человека, он должен был бы произвольно управлять этими процессами по собственному разумению. Здесь было бы столько смертельных случаев, что на массовые расстройства желудков и воцарившуюся грязь просто не стоило бы обращать внимания.
Из этого процесса вытекает культурный кризис современности. XVIII век - век Просвещения, век философствования по любому поводу - был закономерным продолжением Ренессанса; осознавшая себя душа заговорила, пытаясь “с нуля” понять окружающий мир и себя саму. Расцветший в XVIII веке материализм со своим следствием - материалистической культурой - сейчас разлагается. Развитие материалис тической культуры началось довольно давно, еще в недрах средневекового общества. Это мнение может показаться несколько натянутым; современность охотно “выкрашивает” Средневековье в “спиритуальные” цвета. Связано это недоразумение с тем, что современность вообще очень плохо понимает, что такое дух - и вследствие того столь же плохо понимает, что такое на самом деле материя. Мне очень убедительным кажется такой пример, приводимый Хёйзингой (1988). В XV веке в ходу были статуэтки Девы Марии, маленькие, из золота, богато изукрашенные драгоценными каменьями; можно было помолиться, а потом, для пущего благоговения, открыть располагающиеся на животе статуэтки дверки, и там, во чреве, увидеть премилое изображение Троицы. Материалистическая культура явилась условием, с помощью которого люди были переведены к самоосознанию, и теперь приходится принимать необходимые последствия этого процесса. Мы не можем более положиться на естественный процесс культуры, который все залечит и восстановит. Культурное творчество теперь более чем когда-либо является делом отдельных людей и их свободных, сознательных объединений.
Образование: неуниверситеты
Выстраивая с помощью сравнительного анализа исторических явлений ряды сходных форм, мы должны обращать внимание на различные стороны явлений, чтобы под общим названием не смешать явления, имеющие разный смысл. Например, при описании многих явлений Древнего мира пользуются словами “высшая школа” и “университет”. Действительно, развитие аристотелевской Академии в последующие века, развитие аналогичных явлений в других городах на языке нашей современности трудно описать иначе, чем словом “универси тет”. В школы знаменитых философов, а позднее - юристов, съезжались “студенты” из самых разных областей Ойкумены, они жили в определенных городских кварталах, собирались веселыми компаниями в портовых кабачках, сбивались в землячества, дрались, спорили о достоинствах того или иного преподавателя…
Мусей, Академия, эпикуровский Сад - высшие “научно-исследо вательские” и образовательные учреждения Старого мира, в эпоху Империи стали в еще большей степени походить на университеты Средних веков и начала Нового времени. Говоря о реалиях того времени современным языком, непрерывно используешь анахронизмы. О том, в каком смысле Мусей был образовательным учреждением, будет сказано ниже; здесь же напомню, что и научным заведением он не был - наука родилась лишь в Новое время, то, что было до этого, не может быть названо таким образом; Средние века породили богословие, а Старый мир знал лишь эпистеме - доказанное знание, продукт непосредственного наблюдения эйдосов. В этом отношении лишь величественная попытка Аристотеля обгоняет время.
Подобные университетам заведения существовали в Индии и Тибете, а впоследствии в Монголии и Бурятии (Цыбиков, 1910). Там в XVII-XVIII вв. создавались монастырские школы, при которых функционировали философские факультеты (цаннид). Студенты обучались курсу из пяти наук (религиозно-философская система, логика, грамматика, технология и медицина). Окончившие курс получали соответствующие ученые степени. Особенно интересно вспомнить, что при всем сходстве с античными Мусеями эти средневековые восточные учреждения были устроены на основе буддизма, основателями и вдохновителями таких школ выступали буддийские монастыри, и логика с грамматикой, которые там преподавались, были буддийскими, так что сходство с европейским тривиумом здесь лишь внешнее.