Это и означает, что современная экономика по способу своего устройства является совместной, братской, а эгоистическое присвоение работает против структуры экономики, снижает ее эффективность.
Для более подробного анализа современного общества в его целостности начнем опять с эмбриологических аналогий. Суть таких уподоблений вовсе не в сведении истории к какой-либо другой дисциплине; таких попыток предпринималось уже достаточное количество и особенно удачными их назвать нельзя. Дело в другом; современная историческая наука построена на анализе причин явлений, объяснение строится как указание причин. Это - парадигма современного физического знания, в основе своей детерминистического (и эту методологическую основу в существенных чертах не изменяют вероятностные модели детерминации). То есть историческое знание уже устроено по образу другой науки, причем основания для этого уподобления, насколько можно понять, не слишком весомые: физика является сегодня лидирующей областью естествознания, основные успехи развития цивилизации связаны с техническим применением физического знания. Это означает искать под фонарем, а не там, где потеряли. Физика построена для объектов с простой морфологией, по крайней мере морфология и связанная с ней классификация объектов полагается в рамках физики тривиальной и несущественной. Физика построена для объектов, в которых процессы развития не играют существенной роли; недаром до изучения неравновесных открытых процессов (неравновесная термодинамика) физика добралась очень недавно и сделаны пока даже не все первые методологические выводы о необходимой перестройке системы физического знания в связи с появлением этой новой области физики.
Открытые неравновесные развивающиеся сложные системы изучены сейчас с некоторой (пусть небольшой) претензией на полноту только в области биологического знания. Из этого следует не то, что история должна быть выстроена по аналогии с биологическими закономерностями (попытки такого рода беспомощны с точки зрения биологии и, насколько можно понять, связаны с передергиванием в области исторических знаний). Работа по построению понятий, пригодных для истории, может идти совсем иначе: из соответствующих областей биологического знания, посвященного изучению развития сложных систем, надо взять понятийный аппарат и наиболее общие виды теоретических объяснений. Надо рассмотреть закономерности развития живых систем как возможное подобие исторических процессов и сравнить, нет ли в истории такого уровня событий, который хорошо описывается с помощью этой понятийной системы и принятого в такой области способа объяснения. История и в этом случае не будет исчерпываться подобными познавательными моделями; в истории действуют до некоторой степени сознательные элементы, что существеннейшим образом изменяет характер развивающегося объекта. Поэтому тот уровень истории (наиболее существенный), который связан с проявлением личности и разума в истории, остается при таком подходе практически без объяснения. Так же без объяснения останутся исторические “чудеса”, подобные событиям, связанным с действиями Святой Жанны или Минина. Однако в истории есть и другие уровни событий, связанные с не слишком сознательными элементами - государствами, народами, экономикой и проч. В этих областях применение вынесенного из познания биологических организмов опыта может принести некоторый успех.
Здесь надо сделать небольшое отступление по поводу встречающихся в данной работе биологических терминов. Современное мышление выглядит таким образом, что если в работе по общим проблемам культуры и истории употребляются слова “схоластика”, “анапест” и “архитрав”, то это считается нормальным, а вот термины “креод”, “бифуркация”, “эквифинальность” и “анаболия” вызывают неприятие. Понятия старого гуманитарного образования вошли в культуру еще на предыдущей стадии ее развития, уже усвоены культурой, а естественно научная терминология кажется новой и чужой. В действительности эти понятия также являются отражением определенного человеческого опыта, особого опыта о природе, приобретенного в Новое время. Проникая в эти понятия, мы оказываемся современными, можем сознательно воспринимать время, в которое живем. Нет ровным счетом ничего сугубо профессионального в том, чтобы понять, что один из наиболее распространенных способов развития сложной системы - это пристройка нового уровня элементов поверх уже работающих, готовых уровней, надставка нового уровня без существенного изменения предыдущих. Именно этот способ развития называется анаболией.
Итак, попытаемся рассмотреть некоторые основные закономерности, описывающие развитие - так, как смогли описать эти закономерности эмбриологи (напр., Белоусов, 1987). Основным типом перестроек развития являются гетерохронии, то есть сдвиги в относительных скоростях различных процессов развития. По сути гетерохронии сводятся к ускорению или задержке роста и развития некоторых органов по отношению к другим. Предположим, у некоторого организма определенный орган растет ускоренно и поэтому вступает во взаимодействие с такими органами, которые в нормальной ситуации уже исчезают ко времени начала развития данного органа. Или, напротив, некоторый орган задерживается в развитии, и тогда определенные его стадии оказываются в “незнакомом” окружении: окружающие его органы находятся на таких стадиях развития, которые раньше не взаимодействовали с запоздавшей в своем развитии стадией органа. Обе эти ситуации чреваты большой новизной, сильными изменениями в развитии целого организма (Шмальгаузен, 1946, 1982). Задержки и ускорения развития отдельных частей организма встречаются очень часто, это основной источник новизны в развитии.
Можно рассмотреть и еще один встречающийся пример гетерохронии. Если некий орган задерживается в своем развитии, возникает угроза отклонения всего развития организма от нормального пути, если поздние стадии этого органа встретятся с некоторыми стадиями другого органа, которые обычно развиваются позже, а из-за задержки развития в данном случае оказываются совмещенными в одном целом. Но если и этот второй орган тоже задержится в своем развитии, соотношение взаимодействующих стадий обоих органов останется прежним, как и у нормального организма, и опасных перестроек развития не произойдет. Такая гетерохрония называется сдвигом. При сдвиге взаимное смещение времени развития двух (или более) органов приводит к нормальному соотношению взаимодействующих стадий этих органов, так что результат развития для всего организма в целом остается примерно тем же, что и в нормальном развитии.
Одним из самых обычных типов изменения развития является анаболия (надставка). Заключается этот процесс в том, что сначала развитие идет более или менее тем же путем, что и у сходных организмов (организаций), ход их развития повторяется (явление рекапитуляции ), а затем появляется что-то новое по отношению к типичному развитию. Поэтому развитие такой организации выглядит сначала так же, как и у других сходных организмов, но в конце развития отмечается новая стадия - надставочная - которая приводит развитие к иному результату.
Иногда развитие отклоняется от типичного таким образом, что трудно назвать это надставкой, поскольку общими (рекапитулирующими) остаются только несколько первых стадий, а далее развитие исследуемого объекта значительно отклоняется. В таком случае говорят о девиации развития. Кажется, что разница здесь только количественная - насколько рано развитие уклоняется от типичного; на деле разница более серьезная. Всякая новизна в развивающейся системе связана с риском гибели; типичное развитие “опробовано” и безопасно; при анаболии степень новизны относительно невелика и риск минимален. При девиации развитие меняется кардинально, степень новизны велика, риск очень велик. Поэтому в живой природе процессы анаболии более обычны, чем девиации.
Типичным и хорошо изученным примером анаболии в биологии является развитие высших раков. По сравнению с развитием низших ракообразных у высших в эмбриональном развитии появляется ряд надставок, у них развитие, подобное развитию низшего рака, как бы проходит дальше, надстраиваясь новыми стадиями, в результате чего и появляется форма, которую относят к высшим ракообразным. Развитие насекомых выглядит как ряд надстроек над развитием личинки многоножки. Гетерохронией является развитие хордовых животных (упрощенно говоря, позвоночных - рыб, рептилий, зверей и т.д.) по сравнению с развитием иглокожих (морских ежей, морских звезд и проч.). Развитие иглокожих по сравнению с хордовыми выглядит как бы обрубленным, заканчивается слишком рано; у хордовых ход развития, известный для иглокожих, продолжается дальше. Такое развитие можно описывать не только через эволюцию, но и через эманацию: можно полагать, что первичным путем развития был путь, скажем, хордовых, а потом последние стадии отпали и получились иглокожие. Сути развития это не меняет, здесь вопрос в направлении считывания ряда. Решается он при изучении реликтов развития, рудиментов, оставшихся от предыдущих, теперь почти исчезнувших стадий. Примеров развития по типу гетерохронии, и в частности анаболии, в живой природе найдено очень много.
Закономерности развития общественного целого и его органов (государственно-правовой, культурной и экономической жизни, а также их подразделений) чрезвычайно напоминают пути эмбрионального развития живых существ. Например, есть ряд закономерностей детерминации, когда не определившиеся еще в своем дальнейшем развитии зачатки постепенно детерминируются, дальнейшее их развитие становится предсказуемым, а при нарушениях развития они стремятся вернуться на детерминированный путь развития. К таким законам детерминации относится правило “первичности целого”: сначала детерминируется целое, а затем его части.
В развитии живых существ можно выделить “поля органов” - области зародыша, которые детерминируются как единое целое, которые впоследствии образуют тот или иной орган. Поле органов имеет важный ряд свойств: во-первых, свойство унитарности (единственности), которое утверждает, что внутри поля развивается лишь один данный зачаток, развитие второго, пересаженного в то же самое поле, подавляется или он сливается с первым. В качестве логического следствия это свойство является тождественным следствием из определения поля органа; однако важно, что это эмпирически подтверждаемый результат. Примеров действия этого правила унитарности в истории наблюдается множество, в силу понимания из “здравого смысла” на них не обращают особого внимания.