- Меня на сожжение только пригласить не забудь, - настроение у меня исправилось. Наверное, я не очень хороший человек, раз чужие проблемы позволяют мне немного меньше беспокоиться о моих собственных.
Хотя достаточно было представить милого Жюля с таким неподходящим ему зверским выражением лица, скачущим в воинственном дикарском танце вокруг горящего гобелена, чтобы губы сами растягивались в улыбку.
- Обязательно, - пообещал тот, закрепляя огромное полотно на возникшей перед ним стене. Довольно симпатичное изображение, между прочим. Такой средневековый единорог чуть повыше крупной собаки, преклоняющий колени перед девушкой в длинном платье со шлейфом.
Я решила поделиться своими горестями, чтобы и ему настроение поднять. А то нехорошо это так — всё время в одни ворота.
- Ого, - он почесал затылок. - Смотрю, мне еще повезло с моим единорогом. И что ты думаешь делать?
- У меня подруга — заядлый игрок, - пояснила я. - Если я пообещаю с ней сыграть в что-то новое, а потом отвлекусь на другое, она будет об этом думать, и во сне мне всё-таки придется сыграть. Только и всего. И сон будет без особых сюрпризов, и зацепить мне её точно удастся.
- О, - Жюль выглядел впечатленным. - Ты хорошо всё распланировала. А я вот подумал, то, как мы сейчас друг друга видим — это ты мне снишься, или я тебе?
Вот понятия не имею, зачем он это сказал. Теперь от этой прилипчивой мысли просто так и не избавиться!
- Думаю, не то и не другое, - нужно поскорее избавиться от этой мысли. - Это что-то совершенно третье.
Да, знаю, что звучит не очень, но что поделать, если всё вокруг нас «совершенно третье»? Зато, благодаря тому, что план я уже продумала, можно было наконец заняться уроками. Наверное, я слишком расслабилась, пытаясь заставить себя сделаться прозрачной перед зеркалом, потому что Жюль застал меня врасплох.
- Она красивая, - он поднял голову от своих записей и теперь разглядывал гобелен, словно только сейчас обнаружил, что кроме ненаглядного единорога, на нем есть кто-то еще. Хотя, может, так оно и есть. Я бы не удивилась. - Как ты.
Он и правда застал меня врасплох. Наверное, так можно оправдать то, что я сделала.
- Дурак! - сказала я и проснулась. И чуть не заплакала от досады. Хотя, кого я обманываю? Заплакала, конечно.
До звонка будильника было еще почти полчаса, но мое жалкое хныканье разбудило маму. Она появилась на пороге моей комнаты, сонная и растрепанная, своим видом вызывая еще большую досаду.
- Что случилось, солнышко? - пробормотала она, силясь открыть глаза. Я не горжусь этим, но от её слов я зарыдала еще громче. Нет, ну серьезно — мне уже шестнадцать исполнилось, а я всё ещё солнышко, котик и рыбка!
- Сон плохой приснился, - сквозь рыдания смогла проговорить я. Еще не хватало, чтобы она запаниковала и оставила меня дома.
Теперь в комнату заглянул папа. До меня донесся запах одеколона и кофе — папа вставал всегда на час раньше, ему на работу было раньше, поэтому почти никогда не видела его небритым и без галстука.
- Что за шум? - осведомился он.
- Вот, плохой сон приснился, - пояснила мама таким тоном, словно это ей приснился кошмар.
- Пойдем завтракать, - всё-таки папа — человек с другой планеты. Никогда не угадаешь, что он предложит. - Только умойся сначала.
Полчаса сна было жалко, но возвращаться в кровать не хотелось, так что я поползла умываться, чистить зубы, и на ходу расчесывать волосы по пути на кухню. Когда я доплетала косу, в коридоре снова показался папа.
- Кофе стынет, - торжественно заявил он. - Где ты ходишь, снова уснула, чтобы разобраться с кошмаром?
- Саша, ну какой кофе, - заволновалась мама, услышав нас из спальни. Вообще-то папин черный как ночь кофе я сама боялась пить, но мамина реакция меня подстегнула.
Папа пододвинул ко мне тарелку с бутербродами и крошечную чашечку. На поверхности напитка кружилась золотистая пенка, а сам напиток был таким темным, что его страшно было подносить ко рту.
Я отпила и поспешно откусила от бутерброда.
- Ну как? - он смотрел не мигая. Похоже, и впрямь переживает за ответ. Не говорить же, что я так быстро заела бутербродом, что во рту только вкус сыра и хлеба?
- Вкусно, - ответила я и храбро отхлебнула еще глоточек. Было горячо и горько. И почему-то и впрямь вкусно.
- И что тебе такое приснилось, дочь? - спросил папа, наливая кофе теперь себе. Не знаю почему, но я ответила. А ведь маме не рассказала бы даже под пытками, которые она назвала бы заботой и сопереживанием.
- Мне мальчик сказал, что я красивая.
Произнесла и уткнулась в чашку, чувствуя, как краска заливает уши и щеки.
Папа негромко кашлянул и отпил глоток.
- А мальчик сам страшный как смертный грех? - уточнил он.
Выражение я это никогда до конца не понимала, но оно меня смешило вот и сейчас хихикнула и помотала головой.
- Наоборот, - пришлось признаться мне.
Папа нахмурил брови, якобы серьезно задумавшись.
- Не понимаю, - признался он. - А ты ему на это что ответила?
Я вздохнула, заново переживая свой провал.
- Сказала, что он дурак, и проснулась, - призналась я наконец.
Папа потрепал меня по плечу с непередаваемым выражением лица. Словно он хочет засмеяться и удивиться одновременно, но сдерживает оба желания.
- Дочь, красивой девочке вроде тебя на это достаточно ответить «спасибо», - серьезно произнес он. - Но раз этот наглец застал тебя врасплох, можешь ему отомстить. Если снова приснится, скажи ему, что он сам красивый. Пусть помучается.
Я засмеялась. Удивленная мама — уже не такая заспанная, в блузке и с юбкой в руках заглянула на кухню, привлеченная моим смехом.
- У вас всё хорошо? - с подозрением спросила она.
- У нас всё чудесно, - искренне ответил папа, пододвигая ей стул и наливая зеленый чай. Мама задумчиво уставилась сначала на меня, потом на папу и остановила взгляд на юбке.
- Хватит уже пытаться сильнее похудеть, и отдай эту юбку мне, - не удержалась я.
- Согласен с Олей, - быстрее, чем мама успела обидеться, произнес папа. - И я наконец-то со спокойной душой куплю пирожных. А ты, моя милая, такая еще красивее.
- Спасибо, - буркнула мама, открывая сахарницу и поочередно бухая в свой зеленый чай четыре ложки сахара.
- Вот, - папа подмигнул мне. - Именно так красивые девочки реагируют на комплименты.
- Чего? - мама непонимающе оглядела нас, сдержать смех было ужасно сложно, но я всё же справилась, ну не молодец ли я?
Правда, хоть утреннее происшествие и отвлекло меня от мыслей о Жюле, это чуть не заставило меня забыть еще и тему практики. Я вспомнила её лишь к третьему уроку, да и то благодаря самой Лиске.
- Сыграем? - она потрясла шахматами. Да, за эти годы несколько шахмат мы потеряли, и заменили и взятыми из другого, не деревянного, а пластикового набора, а одного слона до сих пор заменял ластик с надписью ручкой «слон б.» - нет ничего более постоянного, чем временное, это всем известно.
Наверное, рефлекторно я вжалась в стул, потому что лицо её из довольного моментально сделалось кислым.
- Нет, я бы не против, но сколько можно в шахматы, - наверное, довольно жалко звучало то, как я мямлила, но возвращаться к плану нужно было немедленно.
Глаза Лиски загорелись.
- Я могу принести нарды, - предложила она. Ничего не знаю про нарды, кроме того, что я с ума сойду играть в них и никаких перемен мне не хватит. - Или го.
Никаких ассоциаций с названием игры го у меня вовсе не было.
- Или вот рэндзю, - продолжила она упавшим голосом. - Это почти как крестики-нолики. Немного сложнее.
Она определенно врала, но я готова была на эту жертву. Сданная практика того стоила.
- Приноси, - разрешила я. - Но только правила объясни, чтобы я с первого раза поняла, а то нечестно будет.
Не знаю, если это её не зацепит, то ничего не зацепит. И придется выбирать кого-то другого. Я отчаянно трусила, что у меня не получится с первого раза сдать нашу самую первую практику. Да, глупо, но всё равно было страшно. Заранее представляю, на ком Кошмарыч будет демонстрировать страшные сны, связанные с неисполнением завышенных ожиданий. Особенно собственных.
Но, к моему большому облегчению, Картина Георгиевна появилась уже на первом уроке. Понятия не имею, как ей позволил это Кошмарыч, с другой стороны, она ректор, ей многое позволительно.
- Чудесная ночь! - объявила она, появляясь из воздуха сразу сидящей на кафедре. - У нас прекрасный улов, у всех получилось. Так что сегодня все прочие уроки отменяются, будем смотреть по очереди всех.
- А зачем тратить время на просмотр? - это Дмитрий. Похоже, не одну меня это смущало. Нет, правда. Ладно, если мы и впрямь с Васькой будем играть в эту... ре... ренд... зи. А если нет? Как выдаст мне что-то совершенно не то, и буду я в панике решать, как сон не испортить, и всё это под восьмью парами глаз!
- Это вы узнаете позже, - загадочно ответила Картина Георгиевна. - Но дам подсказку — смотреть надо очень и очень внимательно.
Вообще-то не такая уж сложная задачка. По предыдущему дню было понятно, что будут вопросы по отличиям поведения каждого из нас со своими близкими и в группе. И это немного нервировало. Один за другим одногруппники исчезали, чтобы появиться в шаре, а затем вернуться обратно. Вид у них при этом был ошарашенный, но не слишком. Я лишь надеялась, что не буду последней.
Почему-то, когда я собиралась идти в этот Университет, меня не смущала мысль о том, что я буду видеть что-то настолько личное, как чужие сны, но что это работает и в обратном направлении, застало меня врасплох.
Наконец и я почувствовала, как меня словно что-то тянет за пояс. Из небрежный объяснений Картины я знала, что нужно просто позволить этому невидимому тросу утянуть за собой, что я и сделала. Когда исчезали другие, проходила пара минут, прежде чем они появлялись в шаре, но я не почувствовала никакого промедления.
Я просто шагнула и оказалась в комнате... совершенно незнакомой мне комнате.