- Но подобрать другой вариант всё равно надо, - добавила Света глубокомысленно. - А то осталось всего полгода, трудно всё менять в последний момент. Чем ты хочешь заниматься?
Этого вопроса я так боялась, что даже сама его себе не задавала. Ведь до сих пор я не рассматривала других вариантов и свысока смотрела на тех, кто не мог выбрать и метался между несколькими ВУЗами или хотя бы факультетами. В детстве мне нравилось конструировать роботов и собирать электронные цепи, и с физикой проблем не было. Но взять и за компанию отправиться со Светкой на аэрокосмический — это, наверное, будет перебор.
Я вспомнила про Жюля и про свой секрет с уроками французского. Может, многовато у меня скопилось секретов, и пора хотя бы частью поступиться?
- Хочу языки изучать, - пробормотала я и спряталась за пустой чашкой. - Вроде переводчика.
- «Вроде переводчика», - потрясенно повторила Васька. - Оль, а родители в курсе твоих планов? Они ведь тебя даже в волонтеры не пускают, представь, что случиться, если ты не поступишь и пойдешь в старбакс работать?
- Ну спасибо, - буркнула я в ответ, тотчас обижаясь. Хоть и зря. Васька могла сильно обидеть, но она почти никогда не лицемерила — не в её характере это было. А правду никто не любит. Правда же была в том, что школьный английский у меня был... школьным английским. Не хуже большинства, но на очень среднем уровне. В отличие от той же Васьки, которая знала его блестяще. По крайней мере, для школы точно.
- Спасибо скажешь, когда мы тебя натаскаем, - вот и сейчас она с легкостью отмахнулась от моего сарказма. - Там придется второй язык еще учить, насколько я знаю. Ты знаешь, какой?
- Французский, - даже не думая, ответила я, чем заслужила заинтересованный взгляд. Но вслух Васька ничего не сказала.
- Поищи подходящий ВУЗ и что там нужно сдавать, - практически приказала Васька. - Свет, а ты посмотри по-моему списку, что я тебе давала, какую-нибудь литературу для подготовки иностранного языка к сдаче ЕГЭ. Будем вместе сдавать, раз уж так всё повернулось.
Я выдохнула, почувствовав, что мне становится легче дышать. А ведь я уже буквально паниковала, пытаясь понять, что мне теперь делать. Оказалось, всё тоже самое, что до этого — учиться и учиться. Ничего нового и никто представить не сможет, до чего это меня радует!
Намерзнувшись на улице, я даже отогревшись, засыпала с трудом. Давно такого со мной не случалось, я даже начала беспокоиться и пытаться припомнить, не снилась ли я в последнее время Андрею с плачевным результатом? По всему выходило, что нет, да и спать я в таком случае всё равно бы спала. Просто без снов.
Неожиданно на память пришел список с волонтерами на зимние праздники, и я развеселилась, представляя, что всё дело в большой текучке засыпающих. Нет, ну правда — толпа у входа в метро или на автобусной остановке быть может, а засыпающих морфов — нет? В таком настроении я и провалилась наконец в сон.
Очутилась я не в привычной аудитории с диффенбахией, а в огромном зале, где толпились деды морозы, Санта клаусы и прочие вариации сказочных стариков, а также их волшебные помощники всех мастей и размеров. Мне показалось или я видела Рыбу в коротенькой серебристой шубке — я тотчас сама захотела такую же.
Но все мои надежды на что-то подобное рухнули едва я увидела «своего» деда Мороза. Я как-то сразу догадалась, что это именно мой напарник. Во-первых, он один из немногих был всё еще без костюма, во-вторых, мне просто должно было сказочно не повезти и, наконец, в третьих, на него мне указывала неоновая плоская реклама в виде руки. Чтобы уж никаких сомнений не осталось.
- Что вы тут делаете, - прошипела я, подойдя достаточно близко, чтобы всем остальным слоняющимся по залу досталась разве что не самая искренняя улыбка, а не мое шипение.- Это же праздник, и я не подписывалась участвовать в кошмарах!
- Вот именно, - ничуть не обиделся Кошмар Кошмарович. - Поэтому-то меня и попросили взять тебя на себя. Чтобы ты на пустом месте кошмар не создала. Я, в отличие от тебя мастер, и умею не только создавать, но и контролировать сны.
Я могла съязвить, что попросить его мог в основном он сам, но предпочла прикусить язык. Всё-таки он преподаватель и мой дед Мороз на ближайшую неделю.
13 глава
Конечно же, было уже понятно, что все мои надежды на веселые праздничные сны и симпатичную шубку можно было благополучно похоронить, но я еще хотела попытаться.
- Вы даже не в костюме, Константин Константинович, - заметила я, кося глазом в сторону — мало ли, попадется под руку бесхозный Дед Мороз, почему бы и нет?
- Это не проблема, - отмахнулся Кошмарыч и пригладил волосы, которые под его руками начали расти и виться. Нет, я знала, что это иллюзия, но выглядело очень натурально. Я даже рот открыла,а потом он также провел по подбородку и щекам,обзаводясь такой же вьющейся густой бородой. Я снова собралась высказаться, но уже на счет того, что светло-русый цвет его бороды и волос не очень подходит для Деда Мороза, когда они побелели прямо на глазах. Броня из черных значков, без которой я просто-напросто не представляла мастера Кошмаров, пока я глазела на его бороду, сама сменилась темно-синей расшитой серебряными узорами шубой.
- А еще вы не толстый, и шуба мрачная, красная лучше, - не удержалась я.
Мороз Кошмарыч посмотрел на меня так, как посмотрел бы, наверное, на посмевший вылезти в канун праздника подснежник. С жалостью и презрением.
- Ты меня не путай с Санта Клаусом,- буркнул он. - А что до цвета шубы, она может еще и белой быть. Но на ней бороду не видно.
И он достал из кармана шубы карты, примеряясь с ними ко мне. Сначала я обрадовалась, что он не сам станет создавать мой наряд, но потом приуныла — вряд ли он позволит мне слишком отличаться от него.
Так, в общем-то и вышло. Моя шуба была лишь на пару тонов светлее его, и тоже почти упиралась в пол. И на голове — кокошник. Тяжелый, не иначе как все эти сияющие камни настоящие. Наверное, выглядела я хорошо, но настроения мне это не прибавило.
- А без всего этого нельзя? - проныла я, но безрезультатно. Кошмарыч лишь хмыкнул, что, без сомнения, обозначало что-то вроде «не зря я взялся, с ней нормальный и не справится». И я пообещала самой себе, что не дам ни одного повода усомниться в том, что я бы нормально поработала и без надсмотрщика.
Вот так, дав себе слово и заранее приготовившись к самому худшему, я и приступила к работе. Уцепившись за руку обзаведшегося мешком и ледяным посохом Кошмарыча, я прыгнула с ним в первый сон.
Наверное, никогда в жизни мне не хотелось расплакаться так сильно, как в эту ночь. Не знаю, то ли у нас был такой маршрут выбран не случайно, то ли просто совпало, но в основном мы попадали к больным и осиротевшим детям или старикам. Они не просили машин или очень красивых кукол — мешок, в котором лежала колода с картами самых обычных подарков, оставался закрытым. Не просили они и крутых мобильных телефонов или плееров. Кто-то хотел просто согреться, кто-то снова увидеть маму или научиться петь.
Я не сразу поняла, в чем дело последнего желания — я никогда раньше не видела вживую эти пластиковых трубочек, что крепились на шее этой бледной словно куколка девочки. И только когда Кошмарыч осторожно снял это устройство и взмахом руки заделал темную дырочек в шее, я всё поняла. И льдинки украшений тревожно звякнули, когда я резко отвернулась, чтобы не разреветься. Мне хватило минуты, и потом я не щадя ладоней рукоплескала девочке, которая пела песню про трех белых коней.
Мое лицо болело уже к пятому сну от того, что Кошмарыч его менял под то, что видел в воспоминаний брошенных детей. Я теперь больше не возражала против дорогой длинной шубы и кокошника — красивая и счастливая мама или дочка Снегурочка, вот кем я была раз за разом.
Мельком лишь успела подумать о той женщине, которой помогала летом пересесть в её инвалидное кресло. Приснимся ли мы и ей тоже, или её сын сейчас с ней и сможет поздравить в реальности?
Кошмарыч был необычно ласков для себя и выбранного образа Мороза, он утирал носы и помогал подняться с постели неходячим или слепым и забывшим даже во сне, каково это — видеть или ходить, и он дарил по-настоящему волшебные подарки, не используя заготовки, которые нам выдавались в Университете.
Держалась что есть было силы, и на самом деле гордилась своим умением скрывать эмоции, и потому всерьез удивилась, когда очередной прыжок привел нас не в чей-то сон, а в кабинет Кошмарыча. Тот, не выходя из образа Мороза, вытащил из кармана огромный белоснежный платок и протянул мне.
- Реви, - коротко приказал он. - Только как следует.
- Не надо мне этого, - голос мой дрогнул, но я оттолкнула платок, чувствуя, как слезы всё-таки выступают на глазах, словно я и впрямь плакса какая-то.
- Надо, - возразил Кошмарыч. - И серьезнее отнесись к делу. Реветь придется за двоих. Я не могу. Мне борода мешает.
Это прозвучало так печально и в то же время так забавно, что я фыркнула от смеха и... разревелась. Я присела на краешек огромного идеально чистого стола и ревела со всей самоотдачей. Украшения на кокошнике жалобно позвякивали в такт моим всхлипам.
- Вот и молодец, - заявил Кошмарыч, когда мои рыдания перешли в икоту. - Еще парочку снов выдержишь? Одна девочка очень хочет волосы как у златовласки из сказки.
- Я еще и косичку заплету, - буркнула я, внутренне вздрагивая от нехорошего предчувствия. Похоже, Кошмарыч собирался завести меня в онкологическое отделение.
- Ты сильная, - помолчав немного, произнес Кошмарыч своим особенно равнодушным голосом. - Поэтому я выбрал тебя в Снегурочки. Ты сильнее, чем о себе думаешь.
Слезы мгновенно высохли.
- То есть, это не за мной нужно следить, чтобы я не создала на пустом месте кошмар? - уточнила я.
- А одно другому не мешает, - веско заметил мастер Кошмаров, поднимаясь со места, и взваливая ненужный мешок на плечо. - Улыбнись, Снегурочка. Они все хотят, чтобы мы им улыбались.