Но всего удивительнее выйти на палубу ночью. Звезды величиною с кулак! Нет, я, конечно, преувеличиваю... Но таких ярких, таких, если так позволительно выразиться, откровенных... искренних звезд... искрящихся... я не видел нигде. И что замечательно: звезды — все наши!.. Да, да, наши родные созвездия!.. Например, без труда отыскал Большую Медведицу. И Полярную звезду... соответственно. (Показывает рукой.) Она была справа по курсу... Вы что-то хотите сказать, Вадим Вадимыч?
Вадим Вадимыч. Я? Нет, ничего... Впрочем... это естественно... насчет звезд. Вы же на запад плыли, а не на юг. Это на юге другие созвездия, в южных широтах, ниже экватора. У нас небо — северное, а у них — южное.
Григорий Кузьмич. У них южное... И вот еще наблюдение: цвет воды! Уже днем, а не ночью. Фантастический цвет. Я не знаю... есть ли названье ему... Сказать, голубой — будет неправда... Зеленый — неправда... Ирреально иссиня-зеленый!.. фантастический цвет... Забываешь о глубине... нет никакой глубины!.. а ведь бездна... настоящая бездна!.. трудно представить... всю глубину... Цвет, какой невозможен в природе. Быть не может. Невообразим. И, однако же, есть! Ведь не выдуман цвет! Существует. Правда, к ночи темнеет. И еще — когда поднимаются волны. А волны — валы. Айвазовский. Убейте меня, Айвазовский. (Замолкает, предаваясь воспоминаниям.)
Все ждут, что скажет еще. Нет, молчит.
Татьяна Юрьевна. Хорошо. А как же Америка?
Григорий Кузьмич. Америки не было.
Зоя Макаровна. Что же, вы не доплыли до Америки?
Григорий Кузьмич. Нет, мы доплыли... И даже переплыли ее, Америку... Но ее... вы мне не поверите... ее не было.
Татьяна Юрьевна. А что было?
Григорий Кузьмич. Вода. Вода... Океан.
Все думают.
Зоя Макаровна(неуверенно, но с надеждой). Вы... проплыли мимо Америки?
Вадим Вадимыч. Как же можно проплыть мимо Америки?
Татьяна Юрьевна. Тут какое-то недоразумение.
Зоя Макаровна(озабоченно). Григорий Кузьмич, я вас не узнаю сегодня. Вы на себя не похожи.
Григорий Кузьмич. Простите, друзья. Я не спал три ночи. У меня... сумбурно выходит. Прошу меня извинить.
Зоя Макаровна(сочувственно). Это все пояса часовые... Так ее Вадим Вадимыч вот объясняет, вашу бессонницу...
Вадим Вадимыч. Ну конечно, вы еще не привыкли.
Григорий Кузьмич. Если б в одних поясах было дело!.. Я не спал три ночи, потому что думал, думал, думал не переставая... Я размышлял над увиденным... Я пытался понять, объяснить... Это страшно... Мой мозг... (Хватается за голову.) Мой бедный рассудок... (После паузы.) Я боялся сойти с ума, но, поверьте, я в здравом уме. Вот к чему я пришел: Америки нет. Америки нет.
Зоя Макаровна(ласково). Как же так, нет Америки?
Григорий Кузьмич. Америки нет.
Татьяна Юрьевна. А что же есть... вместо Америки?
Григорий Кузьмич. Вода. Вода... Океан...
Вадим Вадимыч. Повторите.
Григорий Кузьмич(с усмешкой). Вам лично? Эх, Вадим Вадимыч... Вы же знаете лучше меня.
Вадим Вадимыч. Из-ви-ни-те!.. (Встает, направляется к шкафу, чтобы достать карту мира и повесить ее на видное место.)
Татьяна Юрьевна демонстративно насвистывает: дескать, тяжелый случай.
Зоя Макаровна(не веря ушам своим). Это шутка... Григорий Кузьмич попросту пошутил...
Григорий Кузьмич. До шуток ли мне, Зоя Макаровна?
Вадим Вадимыч(стоя у карты). Пожалуйста, взгляните сюда. Григорий Кузьмич, посмотрите.
Григорий Кузьмич(не оборачиваясь). Там нет ничего.
Вадим Вадимыч. Как же нет! Вот Америка. Вот она нарисована.
Татьяна Юрьевна. Ну конечно, Америка!
Зоя Макаровна. Да вы обернитесь, обернитесь!..
Григорий Кузьмич(нехотя поворачивается). Ну и что?
Татьяна Юрьевна. Как — что? Вот она. Все на месте.
Григорий Кузьмич. Там вода, господа. (Отворачивается.)
Вадим Вадимыч. Но, позвольте... где ж вода, когда нарисовано...
Григорий Кузьмич(с видимым сожалением). Мне, Вадим Вадимыч, казалось, вы знаете правду. Я ошибся. Вы, Вадим Вадимыч, не знаете ничего. И знать не хотите. Географ.
Вадим Вадимыч(в полной растерянности). Но... Мы... Вы... Я...
Григорий Кузьмич(решительно). Там вода, господа. Я знал, что вы мне не поверите.
Зоя Макаровна(скорбным голосом). Ох-хо-хо, Григорий Кузьмич... Ох-хо-хо, Григорий Кузьмич...
Григорий Кузьмич. А вы думаете, мне весело? Я бы счастлив был, если б знал, что Америка есть. Я ждал ее. Я хотел ее. Мы плыли и плыли, плыли и плыли... (Отрывает в задумчивости руку от пластилиновой статуи Свободы, что-то рассеянно лепит.)
Зоя Макаровна отодвигает безрукую Свободу подальше от Григория Кузьмича, глядит на него с ужасом.
Вы и представить себе не можете, что значит всматриваться часами вдаль... до боли, до рези в глазах!.. вглядываться в эту проклятую линию горизонта... ждать, ждать, когда же... Особенно, когда заходит солнце... ведь мы плыли на запад, на закат... вот тогда и обманывают облака, сползающие за окоем... в воду, в Мировой океан... принимаемые за кромку суши... Сколько раз я порывался закричать: «Земля! Земля!» — но крик застревал в горле, земли не было, не было суши... Мы плыли и плыли... Америки нет. (Мастерит из пластилина нечто абстрактное. С печалью в голосе.) Равномерная заполняемость мебелью школьных помещений — наша наиважнейшая общехозяйственная задача, товарищи.
Зоя Макаровна(подавленно). Надо побелить потолок в туалете у девочек. На четвертом этаже была протечка.
Вадим Вадимыч. Глобусы.
Григорий Кузьмич. Как вы сказали?
Вадим Вадимыч. Глобусы. Глобусы надо приобрести. С изменением геополитической ситуации за последние десять лет.
Григорий Кузьмич. И без Америки.
Некоторое время все молчат.
Татьяна Юрьевна. Если позволите, я закурю.
Зоя Макаровна. Курите себе на здоровье.
Татьяна Юрьевна достает сигарету из пачки «Мальборо». Вадим Вадимыч манипулирует зажигалкой.
Татьяна Юрьевна(затягиваясь). «Мальборо» — как по-вашему, есть или нет?
Григорий Кузьмич. Если курите, есть.
Татьяна Юрьевна. «Мальборо» есть, а Америки нет?
Григорий Кузьмич. «Мальборо» есть, а Америки нет.
Татьяна Юрьевна. Потрясающе.
Зоя Макаровна. Ну а «Марс», «Твикс», «Баунти» есть или нет?
Татьяна Юрьевна. Да, да, «Баунти», фруктовое мороженое, райское наслаждение...
Зоя Макаровна. Или «Сникерс»?
Татьяна Юрьевна. Батончик из молочного шоколада...
Зоя Макаровна. Жареный арахис...
Вадим Вадимыч. Сладкая карамель...
Зоя Макаровна. «Сникерс» есть или нет?
Григорий Кузьмич. «Сникерс» есть. Америки нет.
Татьяна Юрьевна. Великолепно. А то, что в новостях передавали сегодня утром... Что их этот, секретарь госдепартамента, куда-то поехал... На Ближний Восток. Они как — врут, новости?
Григорий Кузьмич. Если поехал, значит, поехал.
Татьяна Юрьевна. Секретарь поехал, а Америки нет?
Григорий Кузьмич пожимает плечами.
(Почти торжествуя.) А «Тарзан»? Российско-американское совместное предприятие «Тарзан-чилдрен» и небезызвестная вам «Крич энд Гернет корпорейшн» — генеральные спонсоры нашей специализированной школы, российско... — между прочим!.. — американской...
Зоя Макаровна. ...Директором которой, Григорий Кузьмич, вы, заметьте, являетесь...
Татьяна Юрьевна. ...А кроме того, спонсоры ни много ни мало вашего увлекательного путешествия по Атлантике — есть они или нет?
Григорий Кузьмич(усталым голосом). Мне ваш пафос понятен. Я понимаю, куда вы клоните. Но, поверьте, там не было ничего. Только вода. Океан. Ее нет. Вы мне все равно не поверите.
Татьяна Юрьевна. Поразительный нигилизм. Что вы скажете, Зоя Макаровна?
Зоя Макаровна. Даже не знаю, что сказать. Хотя... есть впечатление, что я что-то начинаю улавливать. А вы знаете, ведь этот случай имеет себе параллель... Вот так! В художественной литературе. Вспомните, как говорил Остап Бендер. Он говорил, что Америки нет никакой, что Америка просто выдумка, а есть одна Шепетовка и что об нее, Шепетовку, бьются волны, обратите внимание, бьются волны Атлантического океана! Я хорошо помню это место.
Григорий Кузьмич. Я не Остап Бендер.
Татьяна Юрьевна(тонко). Зачем же вы сравниваете Григория Кузьмича с Остапом Бендером?
Зоя Макаровна. Тот же персонаж заметил однажды, что заграница — это миф о загробной жизни. Если попадешь, уже не вернешься.
Татьяна Юрьевна. Однако Григорий Кузьмич — вернулся.
Зоя Макаровна. Но я о другом хотела сказать. Я начинаю думать, что сказанное Григорием Кузьмичом вовсе не претендует на буквальное понимание. То, что увидел, вернее, чего не увидел Григорий Кузьмич, самое отсутствие того, что он хотел бы увидеть, а не увидел, — это само по себе уже образ, емкий художественный образ, и здесь, хочу предположить, суть отрицания, или, как вы метко заметили, Татьяна Юрьевна, нигилизма... Григория Кузьмича. Мифопоэтическое сознание — вот мы с чем дело имеем. Заметьте, вода — это одна из фундаментальных стихий, едва ли не основной символ всех древнейших мифологий. Афродита из пены морской... Опять же потоп. Всемирный. Океан. Недаром океан — действительно — Мировой! Ого-го, Мировой!..
Все напряженно слушают.