Я исподтишка наблюдал за мужичками у стойки. Они развлекались им одним понятной шуткой, и, хотя не игнорировали меня, но по всему было видно, что к ним не так легко найти подход, как к тем, с кем я привык иметь дело. однако я уже принял решение порасспросить их о своем отце.
— Прошу прощения!
Один из них, коренастый мужичок со спутанной бородой и глазами, сверкавшими так, словно он находил меня слегка забавным, добродушно кивнул головой.
— Вы, случайно, не знаете, где тут можно найти человека по имени Сайлас Уайт? Он одно время жил в Эпплдоре.
Не переставая кивать, бородач обернулся к своим приятелям.
— Сайлас Уайт, — повторил он с густым акцентом. — Твой отец вроде его знал, а, Деннис?
Тот, к кому он обращался, поставил на стойку свой пустой стакан. Руки у него были мощные и грубые, я так и видел, как они тянут заброшенную в глубину моря сеть.
— Видал его я, когда был мальчишкой. Давненько то было.
— Он переехал?
Тот человек, Денис, кивнул.
— Не задержался. Бывал тут проездом пару-тройку раз, жил по месяцу-другому, не больше. Отец ходил с ним в море. Хороший был тральщик, Сайлас Уайт. Похоже, осел в Новой Англии. Многие наши там осели.
— Когда он здесь был в последний раз? Простите, я не сказал, он мой отец, я ищу его.
Трое мужчин уставились на меня так, словно считали странным, что я не знаю, где искать собственного отца. Ни один из них, похоже, не мог мне ответить.
— Были у него здесь какие-нибудь друзья или родственники?
Но и тут они не могли мне помочь. Меня так и подмывало показать им открытку, которая лежала у меня во внутреннем кармане куртки, но, видя, что их мои расспросы нимало не занимают, решил этого не делать. Поблагодарив их, я отошел и сел за стол.
В тот вечер в паб приходили люди, и хотя многие из них мне кивали, ни один явно не был готов поддерживать беседу.
Потягивая пиво, я размышлял о том, что завтра пройдусь по местным библиотекам и попробую разузнать адрес отца там. Мне стало казаться, что я поспешил с выводами, и я почувствовал себя глупо. Но отнес это на счет долгой поездки в автобусе и решил пораньше лечь спать.
Снаружи воздух был невероятно тих, и лунный свет заливал узкие улицы так, что было видно, как днем. Крошечные домики окружали меня, во многих не горел свет, хотя это были не магазины, а просто жилые дома. Было слышно море, оно шумело неподалеку, и в отверстие между домами, откуда начинался спуск к воде, я ощутил, как на меня пахнуло водорослями и солью, точно как в то утро, когда я проснулся от запаха моря. Предчувствие, усмехнулся я.
Пиво и усталость в сочетании с морским воздухом вскружили мне голову, от уныния, навалившегося на меня в пабе, не осталось и следа. Кругом никого не было: как будто вся деревня вымерла и в живых остался один я. Мне стало любопытно взглянуть на пляж и окрестности при луне, и я зашагал по сходням вниз.
Под ногами было скользко: на высоте прилива вода плескалась вровень с настилом из камня. Но я шагал осторожно и не упал. Внизу расстилался влажно блестящий грязный песок и камни, черные при луне. Горбатые скалы перегораживали эстуарий, полосы пойманной в ловушку воды блестели меж глинистых берегов. Море ушло далеко, обнажив пристань и стену деревни, оставив пучки водорослей на камнях ниже линии прилива. Тут и там на илистом берегу лежали небольшие лодки, их буи наполовину зарылись в песок.
Я ступил с каменного настила на берег, пробуя его упругость — к моему облегчению, песок не пытался меня засосать; наоборот, он оказался неожиданно плотным. Вода отошла так далеко, что, казалось, эстуарий можно перейти вброд и так добраться до деревни на противоположном берегу, но подобные глупости не входили в мои намерения. Тем не менее на песок я вышел, хотя и с опаской, помня о том, что вокруг ни души, одни молчаливые лодки. Мне еще никогда не доводилось бывать на таком обширном открытом пространстве, нигде, ни в одном парке. Луна светила на удивление ярко, и к северу от меня, на северном берегу, где подпираемая атлантическими приливами река делала поворот к морю, громоздились песчаные дюны, за долгие века намытые океаном. Образованный ими пейзаж был странен, он напоминал отрезанный от всей вселенной, замкнутый в себе самом мир.
Одиночество сделало меня пугливым. Я вдруг представил, как приливная волна устремляется на берег и отрезает мне путь назад. Обернувшись, я отыскал взглядом деревню и удивился тому, как я, оказывается, далеко забрел по плоскому илистому берегу. Справа от меня раздался странный шум: как будто булькала вода, уходя в воронку в песке. Прислушавшись, я уловил другие неясные звуки, которые шли прямо у меня из-под ног, но решил, что они естественны для этого места.
Идя по своим следам обратно, я ощутил какие-то изменения вокруг. И сразу моя затея с поездкой в эту глухую деревню показалась мне несусветной глупостью. Ужас дышал мне в спину. Зацепившись носком ботинка за торчавший из песка объект, я растянулся на мокром грязном песке. Воняло тухлой рыбой; я перекатился на спину, чтобы не дышать зловонными испарениями. Пока я, шатаясь, поднимался, что-то зашевелилось, проткнув песок в нескольких шагах передо мной.
Сначала я решил, что это, должно быть, ветка, принесенная рекой. Но на моих глазах она зашевелилась, отталкиваясь от песка, точно рука, которая вылезла из влажной могилы и старается вытянуть за собой все тело.
Сзади раздался стон, но я не мог заставить себя обернуться. Я кинулся вперед через грязь, стараясь увильнуть от ветки: разве она могла быть чем-то другим?
До сходен оставалось всего каких-нибудь сорок футов, но я уже видел узкий палец воды, протянувшийся между ними и мной. В воде кишели какие-то темные тени, которые могли быть чем угодно. Я побежал, но теперь песок держал меня крепко. Вдруг моя нога попала на что-то мягкое и скользкое, и я, бросив взгляд вниз, едва не заорал: это было лицо.
Пораженный, я смотрел на этот ужас и держал ногу на весу. Но лунный свет открыл мне правду: это медуза, огромная, как суповая миска, беспомощно распростерлась на песке. Сражаясь с липкой грязью, я побрел прочь, то и дело поглядывая на сходни.
Кто-то стоял на них на полпути вниз. И этот кто-то явно наблюдал за мной, сам слишком плотно укутанный тьмой, чтобы быть различимым. Убежденный в том, что некая сущность пытается высвободиться из-под песка, я добрался до подножия холма. Когда я начал карабкаться наверх, мои ноги заскользили на предательской пленке из водорослей, которая покрывала камни, и я рухнул на колени. С бессмысленно разинутым, как у рыбы, ртом я посмотрел на незнакомца надо мной. Он чуть продвинулся по сходням вверх и оттуда наблюдал надо мной, точно поджидая. Как ни странно, но мной овладело желание во что бы то ни стало добраться до него, точно вступить с ним в контакт было для меня жизненно необходимо.
Зная, что покажусь смешным, я подавил желание позвать на помощь. Видели бы меня в тот миг рыбаки из паба, они бы надорвались от смеха. Так мне и надо, сам виноват, нечего было шлепать по этой грязи ночью.
Забраться назад на сходни оказалось совсем непросто, но я справился, карабкаясь потихоньку. Когда я поднялся наверх, силуэт исчез, точно его поглотила улица.
Мне хотелось окинуть напоследок грязный пляж испепеляющим взглядом, но что-то помешало мне обернуться. К ясно слышимому шуму моря добавился еще какой-то свистящий звук, точно что-то ползло по песку, и не с одной стороны, а со всех сразу. Злясь на себя за трусость, я, не оглядываясь, свернул на улицу. Она была пуста: деревня точно вымерла. Но вот недалеко от меня из какой-то двери показался тот самый силуэт. Луна светила ему в спину, так что лица было не разглядеть, но я все же заметил на нем тяжелый морской бушлат, уместный скорее на палубе корабля в жестокий шторм или во время океанского перехода. Ворот бушлата был поднят и прикрывал голову сзади. Передо мной явно был моряк. Но почему он ждал меня? Я вспомнил про открытку. Может быть, он и есть отправитель? Тогда к чему все эти глупые тайны?
Едва я сделал шаг вперед, силуэт тоже сдвинулся с места. Было ясно: он хочет, чтобы я следовал за ним, но почему, черт возьми, он не мог просто подойти и сказать мне об этом? Но разбираться в этих зачем и почему было некогда: силуэт слишком поспешно удалялся.
И снова я его потерял, но скоро обнаружил, что он свернул на соседнюю улицу, еще более узкую и тесную, чем эта. Там он опять ждал меня. Или мне просто казалось?
А может, он, наоборот, убегает от меня, обеспокоенный чудными кульбитами, которые я выделывал на песке?
Я свернул на мощеную улочку. Свет в домах не горел, двери были заперты. Неужели все уже легли спать?
Не успел я глазом моргнуть, как силуэт скользнул в какую-то дверь или проход и скрылся из виду. Шепотом ругнувшись, я последовал за ним, ведь выбора у меня не было. Каменные ступени уводили в казавшуюся непроницаемой тьму. Снизу шел неприятный запах, как будто лестница спускалась к самой воде. Вот где пригодился бы фонарик, подумал я. Ни минуты не сомневаясь в том, что веду себя как последний дурак, я пошел вниз, осторожно ставя обе ноги на каждую ступень.
Темнота подо мной полнилась шумом моря, внезапно оттуда налетел порыв вера, поразивший меня своей свежестью и силой, точно шел из океанских просторов. Идти дальше я не мог. Надо было поворачивать.
Раздражавший меня силуэт уже маячил надо мной, на самой верхней ступеньке. Прежде чем он исчез, я разглядел его лицо, оно было лицом старика. Быть может, этот человек знал моего отца?
— Эй! — крикнул я, но обступившие меня стены поглотили звук. Я торопливо поднялся на улицу, но, к моей досаде, старика и след простыл. Я бросился к более широкому проходу и едва успел разглядеть старика, который сворачивал на другую улицу в нескольких ярдах впереди меня. Я уже хотел бежать за ним в полной решимости наконец догнать его, когда меня поразила странность моего окружения. Я его не узнавал. И не потому, что оказался в незнакомом месте. Дома были совсем не те, что стояли тут несколько минут назад. Снова подул холодный бриз, и меня посетила шальная мысль о сдвиге во времени. Я начал лихорадочно озираться. Дома были просто