– Ты побледнел, – вдруг сказал Владлен. – Помочь?
– Жарко, – соврал Лука. – Солнце проклятое.
Они донесли тело до двора лекаря; Владлен перемахнул через забор и принялся в дверь колотить. Руки Луки подрагивали от отвращения, хотелось как можно скорее от покойницы избавиться.
– Будет, будет!
На крылечко мужичок выкатился, круглый как шар. Знатное пузо отъел, отрастил бороду до пупа. Сытым выглядел – видно, почетно здесь лекарем быть.
– Хочу, чтоб ты на покойницу поглядел, – заявил Владлен, не размениваясь на приветствия.
– Ч-чего?! – возмутился лекарь. – Вы сюда заразную принесли?! Сто лет бед на ваши головы! Ишь чего захотели! А ну-ка, вон пошли, а ну-ка…
Владлен схватил его за шиворот, наклонился к покрасневшему лицу и с чувством произнес:
– Мы посланники твоего царя, и, коль хочешь и дальше пузо отъедать, лучше бы тебе поуважительнее с нами разговаривать.
Лекарь стушевался, насупился, но рукой махнул, соглашаясь.
– В баню тащи ее, чего встал? Не в дом же!
Лука послушно вошел во двор и понес покойницу в баню. Место это и так нечистое, неудивительно, что мужик решил здесь ее осматривать.
– Клади, клади, – поторапливал его лекарь. – А теперь отойди, дай взгляну.
Владлен сложил руки на груди, наблюдая за тем, как мужик с покойницей возится. Лука же старался лишний раз на посиневшее лицо не смотреть, пытался с тошнотой совладать.
– Выглядишь так, будто вот-вот чувств лишишься, – тихо поддел его Владлен. – Нежный ты, оказывается.
– Можешь хоть раз в жизни помолчать?
– Нет, не могу, язык без костей, как известно.
– А у тебя – особенно.
– Прежде ты не жаловался.
Лука угрюмо толкнул друга плечом и насупился. Дурак дураком, все шуточки свои шутит, а ведь дело серьезное: коль не найдут причину хвори, так и весь Ярилов град сляжет, да не куда-нибудь, а сразу в могилу.
– А что я найти должен? – спросил лекарь. – Покойница как покойница, померла вроде не так давно.
– Есть на теле следы хвори какой? Может, укусы или еще что-то странное? – спросил Владлен.
– Ничего не вижу. Выглядит здоровой. Насколько может выглядеть здоровой покойница, конечно, – нервно хохотнул лекарь.
– А ты поищи получше, поищи. Авось за помощь царь тебе пожалует что-нибудь.
Лекарь прищурился, закатал рукава и нехотя вернулся к осмотру.
– И что же он ему пожалует? – шепотом спросил Лука.
– Не мешай мне заставлять мужика работать, – прошипел Владлен. – Или сам хочешь ее крутить?
Лука не хотел.
Время шло, лекарь кряхтел, Владлен нетерпеливо стучал носком сапога по полу. В бане становилось душно; Луке и без того дурно было, а тут и вовсе невыносимо стало.
– Выйду, – коротко сказал он.
На улице ему немного полегчало, но тошнота все никак не проходила. Лука сел на землю, прислонился спиной к срубу, прикрыл глаза. Попытался вспомнить шум реки, леса, запахи хвои и земли, звон колокольчиков в косах незнакомой волчицы. Пока вспоминал ее лицо, задремал, а проснулся оттого, что Владлен за нос его схватил.
– С ума сошел! – Лука ударил его по руке.
– Нечего спать на службе.
Хотел Лука как следует укусить его, но не стал, только рыкнул:
– Нашли чего?
– Лекарь говорит, на теле никаких следов нет.
– И что делать будем?
– Волхва искать пойдем, – решительно ответил Владлен. – Сказал лекарь, что дед живет за стенами, в лесу.
– И чем он нам помочь сможет?
Владлен взглянул на Луку, приблизился и прошептал:
– Слыхал я от Рыжа, что волхвы эти жертвы богам приносят и заклинать ветер умеют. А еще, что они и в прошлое смотреть могут, и в будущее.
– И что? Коль будущее узнать хочешь, сходи к дочери Доброгнева.
– Не притворяйся дураком. – Владлен цокнул языком. – Узнаем у волхва, как померла эта девица. А там, может, еще чем помочь дед сможет.
– Покойницу я не понесу, – отрезал Лука.
– Эй, лекарь! – крикнул Владлен. – Одолжи-ка нам повозку!
Глава 6. Станислав
Худо ему было, да так, что он все утро провел с пустым ушатом в обнимку. Не знал, сколько выпил на празднике, да и как до опочивальни своей добрался тоже. Вроде говорил с кем-то, но вот лица собеседника так и не вспомнил. Надеялся лишь на то, что мужик неболтливый попался.
Дверь скрипнула, вошла Ведана. Огляделась, сморщила аккуратный носик и сказала:
– Ну и вонь, братец. Опочивальня твоя на хлев похожа.
– И тебе здравствовать, сестрица, – откликнулся Станислав.
Ведана распахнула ставни, впуская летний воздух, собрала разбросанную одежду, сложила ее аккуратно. Как увидела стоящий у постели ушат, передернулась от отвращения.
– Была причина так напиваться?
– Была.
– Все о свободе своей слезы льешь?
– Вовсе нет.
Ведана села на край постели, откинула за спину толстую косу, поправила голубые бусы. Помолчала, погладила ладонью одеяло, затем осторожно спросила:
– Не пожалел, что связался с Малушей?
Станислав волком на нее посмотрел, насупился. Неужто сестра пришла, чтобы об этом с ним говорить?
– Кем я буду, если откажусь жениться на ней? – тихо спросил он.
– Гадом. Ее батюшка и матушка проклянут тебя, плевать тебе под ноги станут. – Ведана смотрела строго, не было в ее взгляде жалости к брату. Однако она все же нехотя добавила: – Но отец твой царем был как-никак, да и жить ты продолжаешь во дворце, а значит, благосклонен к тебе Елисей. Не посмеют другие роптать.
– Так ты поддержишь меня?
– Я этого не обещала.
Всегда Ведана загадками говорила, отводила очи, задумчиво хмурилась, и понятнее ее речи никогда не становились.
– Зачем лег с ней?
– Бес попутал, – буркнул Станислав. – Выпил настойки какой-то, помутился разум, вот я и…
– Хоть не на сеновале завалил?
– Дома у нее.
– Пригласила она тебя сама?
– Сама.
– Тогда бремя вины вы должны между собой поделить, – рассудила Ведана. – И ты дурак, и она дура, но, может, женишься все же? Кажется, вы подходите друг другу.
Станислав не сдержался, ударил сестру подушкой. Ведана усмехнулась, но глаза ее оставались холодными.
– Думал я, что любовь это, – признался он, перевернувшись на спину, – мне казалось, лучшей девушки не встретить.
– А теперь-то что? Неужто так все плохо было?
– Да не помню я, как все было! – выпалил Станислав. – Ничего не помню, память как отшибло. Проклятая настойка… Но как утром проснулся, так сразу понял, что чувства как корова языком слизала.
– Не думала я, что брат мой таким гадом окажется. – Ведана покачала головой. – И если кто-то об этом узнает, то Малушу стороной обходить станут, ни один достойный мужчина на ней не женится.
– Поэтому я должен жениться? Чтобы она одна не осталась?
– Это было бы правильно, – кивнула Ведана. – Но ты мой брат, не обрадуюсь я, если ты несчастлив будешь. Попробуй поговорить с Малушей, разойтись по-доброму. Вдруг она поймет?
– Лицо у тебя такое, будто ты сама не веришь в то, что говоришь, – заметил Станислав.
– Не верю, – согласилась Ведана. – Девицы влюбленные на страшные вещи способны. Кто знает, может, она нарочно тебя в дом заманила?
Станислав задумался. По всему так и выходило: он уединиться не предлагал, в гости не напрашивался, Малуша сама его позвала, да еще вечер выбрала, когда никого из старших не было. Да и настойка! Он не хотел пить, а она все наливала и наливала…
– И что тогда? Что, если нарочно? – спросил он.
– Не докажешь ты ничего, Станислав, – с тоской ответила Ведана. – А если понесла она?
Нутро свело, похолодели ладони. Станислав сел резко, на сестру уставился.
– Неужто думаешь…
– А то ты не знаешь, откуда дети берутся, – нетерпеливо перебила его Ведана. – Решай, что делать будешь. Если придет она с пузом ко дворцу, Елисей обяжет тебя жениться, так и знай.
– С чего это вдруг?
– С того, что он теперь царь. Человек он честный, жалостливый, увидит девицу несчастную на пороге, живот ее округлившийся, обязательно решит несправедливость исправить.
– Вот бы час назад отмотать! – простонал Станислав. – Ни за что бы не вошел в ее дом проклятый!
– Поздно плакаться.
– Может, ты с ней поговоришь? Как девица с девицей?
Темные брови Веданы приподнялись удивленно, губы скривились в недоброй усмешке. Сестра встала, нависла над Станиславом, пальцем тонким в его грудь уперлась и сказала угрожающе:
– Нет уж, братец, никто больше твои ошибки исправлять не станет. Уехала матушка, а я не она и покрывать тебя не стану. В порядок себя приведи, надень одежду чистую и ступай к Малуше, падай в ноги, обещай что угодно, раз жениться не хочешь. Клянись, что никому не расскажешь о вашей связи, что для соседей останется она нетронутой.
Сглотнув ком кислой слюны, Станислав кивнул. Увидел в лице Веданы отца – те же черты острые, глаза пронзительные. Жаль, что он сам в матушку пошел, такой же мягкий, как студень, а у Веданы будто прут железный в хребте, не сломать ее.
– Умеешь же ты напугать, – пробормотал он. – А на вид безобидная девица!
– Девицам нынче нельзя быть безобидными, – отрезала Ведана.
– Видел я, как царь наш вокруг тебя крутится. Коль позволит он себе что-то, сразу говори, я…
– Что ты? – Ведана руки на груди сложила и насмешливо на Станислава посмотрела. – Неужто думаешь, что я позволю ему вести себя неподобающе?
– С тобой не забалуешь… По душе он тебе?
– По душе, – легко призналась Ведана. – По сердцу мне нрав его мягкий, преданность, с которой он Всеволода опекает, добрая душа.
– А видения? Предупреждали тебя боги о чем-то?
– Нет. – Ведана покачала головой. – Как покинули город матушка с батюшкой, так и видения исчезли.
– Хорошо бы они показали тебе, какое будущее вас с царем ждет.
Пока они говорили, Станислав одевался, а Ведана спиной к нему стояла. Даже в осанке ее видел он волю несокрушимую, завидовал страшно, еще с детства. Сам чуть что, сразу рыдать принимался, а Ведана никогда не жаловалась и слез просто так не лила. Повезет Елисею, если решит связать жизнь свою с ней, лучшей опоры в жизни и пожелать нельзя. Вот только достоин ли царек белобрысый сестры? На этот вопрос Станислав ответа пока не знал.