– И неужели за всю твою долгую жизнь никто не показал тебе, что не все люди таковы?
– Пытались, врать не буду. Да только все эти добряки плохо кончили. Теперь я там, где должна быть, – с семьей, окруженная сестрами. И в моих силах их защитить.
– Ты всех местных женщин колдушками сделала?
– Я? Тьфу на тебя, глупая. – Чеслава поднялась, лениво и грациозно потянулась, словно кошка, подошла к столу. – Я просто всех сестер свезла в одно место, вот и все.
– И зачем тебе столица тогда? Неужто думаешь, что высокие стены защитят, если люди решат на вас напасть?
Чеслава села на табуретку, облокотилась о стол, подперла кулаком голову и принялась затейливые узоры пальцем на столешнице выводить. Долго молчала, уже и Душица ерзать на лавке начала.
– У многих наших сестер есть дети, мужья. Есть те, кому места в селе не хватило. Когда Ярилов град нашим станет, я приведу туда остальных. А потом, – Чеслава перевела взгляд на Ярину, – мы скроем город от посторонних. Не трудись, я вижу, что спросить хочешь! Сразу отвечу: столицу прикроем мороком да отводом глаз. Люди будут мимо проезжать, но не город увидят, а безжизненную пустошь. Волшба не позволит чужакам к нам вторгаться. Вот и все.
– Но ведь город можно и построить, – задумчиво сказала Ярина. – Не обязательно Ярилов град захватывать.
– Ты когда-нибудь город строила?
– Нет, но…
– Вот и молчи тогда, – фыркнула Чеслава.
– Но почему именно столица? Неужели…
И снова Чеслава перебила Ярину:
– Думаешь, в другом городе люди смерти заслуживают больше, чем в столице?
– Смерти?
В душе Ярины поселилось нехорошее предчувствие; она прищурилась, подалась вперед и заглянула в темные глаза Чеславы.
– Ты убить всех жителей решила?
– А куда ж их денешь? – ведьма недобро усмехнулась. – По своей воле они не уйдут, биться с дружиной царя, как захватчики, мы не можем. Я хотела, чтобы все мирно прошло, чтобы царь пригрел нас на груди, построил новые дома, чтобы мои сестры жили за высокими стенами. Думаешь, сразу я решила всех жителей в Навь отправить? Нет, изображала из себя покладистую дурочку, под дудку Доброгнева плясала, ублажала его всячески, помогла от царевича избавиться, а он… больно сердобольным оказался, испугался лика своего нового.
Вся девичья невинность куда-то пропала: перед Яриной сидела жесткая, непоколебимая женщина, и в глазах ее не было жалости.
– Что это значит? – голос Ярины прозвучал глухо.
– Не говори, – вдруг вмешалась Душица.
– Почему? Думаешь, сбежит? – лицо Чеславы исказила ухмылка.
– По-хорошему тебя прошу, прекрати.
– А мне нравится смотреть, как девчонка бледнеет! Знаешь, кто я такая?
Неожиданно Чеслава схватила Ярину за руку, притянула к себе и зашептала прямо в лицо:
– С чертями я вожусь, душа моя, с настоящими, лохматыми и рогатыми, хромыми и кособокими. И рыльца у них свиные, и копыта раздвоенные. Упали они с неба, сломали ножки и нравом покладистым никогда не славились. Я одного такого привязала к Доброгневу, черт его изводил, да заигрался: царь посмотрел в зеркало и увидел в нем не лицо, а свою душу, а у той уже и рога выросли, и рыло!
Чеслава расхохоталась. Ярина вырвалась из ее хватки, да и перевернулась вместе с табуреткой. Больно головой об пол приложилась, но, когда Душица руку ей протянула, отмахнулась от нее, рыкнула:
– Об этом ты мне рассказать не хотела, прежде чем сестрой называть?!
– Я тебе сказала, что Чеслава двоедушница, – попыталась оправдаться Душица. – Нет для нее ни добра, ни зла.
– А для тебя?!
Ярина не выдержала, снова к Чеславе повернулась, ткнула в нее пальцем и зло бросила:
– Лживый твой язык! Говорила, что жалеешь матерей, сыновей которых царьки на войну отправляют, а сама убиваешь таких же детей в Яриловом граде!
– Я не могу всех спасти, – безразлично пожала плечами Чеслава. – Но тем, кого сестрами называю, подарю спокойную жизнь.
– Ты сбиваешь их с истинного пути!
– Разве?
Чеслава встала, обошла Ярину кругом, придирчиво осматривая. Языком цокала, ухмылялась, а потом положила ладонь ей на грудь и сказала:
– У тебя-то черт давно на хвосте сидит, и не я его к тебе привязала.
Ярина вздрогнула, невольно заозиралась. Душица руками всплеснула, но вмешиваться не стала, отошла в сторону. Хоть она и выглядела виноватой, но раскаиваться не торопилась.
– Коль бабкин дар использовать не будешь, черт тебя в покое не оставит, – радостно сообщила Чеслава. Глаза ее затуманились, во взгляде погасли искры разума. – Нет дороги назад, душа моя! Нет! Хочешь обычной жизни? Не видать ее тебе! Сойдешь с ума! Начнешь кликушествовать! А если черт разозлится, ляжет с тобой против воли – будешь ему рожать уродов да упырей!
Последние слова Чеслава прокричала. От ее хохота по коже Ярины мурашки побежали.
– Хватит, – вмешалась Душица. – Пойдем, тебе поспать…
Она не договорила: Чеслава обернулась хохочущим вихрем, сорвала дверь с петель и исчезла за порогом.
Ярина не знала, как теперь быть, стояла и смотрела в темноту, пока Душица поднимала с пола травы.
– И что же мне делать?
– Никто лучше Чеславы тебя не сбережет. Ты бы послушала ее, смирилась со своей долей, да к нашим сестрам примкнула. В обиду мы тебя не дадим, но, коль уйти решишь, – Душица рукой на дверь указала, – за порогом каждый сам за себя.
– Людей со свету сживать предлагаешь? – хотела возмутиться Ярина, но сил у нее не осталось, и вопрос прозвучал еле слышно.
– Не такой уж и большой город-то. Поселимся там, скроемся от чужих глаз, и никого больше убивать не придется, – мягко сказала Душица. – В мире заживем, в покое.
– С чертями? – сквозь подступившие слезы спросила Ярина.
Она заревела, закрыла лицо руками. Наконец поняла, какое наследство ей бабка оставила. Душица обняла Ярину, к груди прижала, баюкала, словно дитя малое, а та все плакала и плакала, пока не иссякли слезы, до первых солнечных лучей.
– Ступай, поспи, – строго велела Душица, мягкой ладонью вытирая Ярине лицо. – Не так все плохо, как тебе кажется. Я же живу как-то с чертом за пазухой? И ты сможешь.
Душица не утешила ее, но делать было нечего. Ярина поплелась в ложницу, улеглась в постель и свернулась клубочком. Робкий солнечный луч проник сквозь ставни; соседские петухи закричали.
Сквозь дрему Ярина чувствовала, как кто-то ее по спине гладит. Решила, что Душица пришла утешить, потому не стала глаз открывать, промычала что-то и крепче зажмурилась. Но сон не шел, и она все вертелась: то на один бок переворачивалась, то на другой, а когда отчаялась, улеглась на спину и глаза открыла.
На потолке кто-то сидел. Черный, лохматый, на темной морде глазки хитрые сверкали.
– И чего ты не спишь? – деловито осведомилась тварь.
– Ты еще кто такой? – шепотом спросила Ярина, подтягивая одеяло к подбородку.
– Угадай, – хихикнула тварь. – Пришел с тебя за ухват спрашивать. Знаешь, как хребет болел?
Глава 11. Лука
– Ее унесло, не найдем! – с отчаянием в голосе выкрикнул Станислав.
Лука был с ним согласен, но Владлен все еще не потерял надежду: продолжал рыскать в кустах на берегу, а их заставлял по колено в воде бродить, искать покойницу, которую унесло черт знает куда. Они занимались поисками третий день, отходили все дальше от города, но ничего так и не нашли.
– Придется идти к ее батюшке с пустыми руками.
Смахнув с лица челку, Владлен сел на корягу и опустил ноги в воду. Лука пристроился рядом, толкнул его плечом и сказал:
– Мы сделали все, что в наших силах.
– Не все, – заупрямился Владлен. – Можем свечу по воде пустить, она укажет на утопленницу.
– В реке-то? Может, на озере и вышло бы так тело найти, но здесь, – Лука обвел рукой бурлящую реку, – вряд ли.
К ним подошел Станислав. Мокрый, уставший, но тем не менее куда более бодрый, чем несколько дней назад. Пока они ночевали в полях, покойница его не беспокоила, и ему удалось выспаться.
– Что будем делать? – спросил он.
– К царю пойдем, вызовем батюшку утопленницы, расскажем все, что знаем, – ответил Владлен. – Хотелось бы, конечно, найти девицу, но нам это не под силу, признаю.
– Думаете, он нам поверит? – с сомнением уточнил Станислав.
– Правде обычно верят. – Владлен внимательно посмотрел на него. – Ты ведь не водишь нас за нос?
– Разве есть у меня причины?
– Вот я и спрашиваю: есть у тебя причины нас обманывать?
Станислав покачал головой.
Сын бывшего царя не нравился Луке, он сам понять не мог почему. Красивый, статный парень, может, труслив немного – но кто ж без греха?
– Всё, друзья, назад поворачиваем, – решительно сказал Владлен. – Возвращаемся в Ярилов град.
К вечеру они добрались до города, вернули лошадей в конюшню, отмылись от грязи в бане. Пока скребли себя грубыми тряпками, ни слова друг другу не сказали, каждый о своем думал.
Когда Станислав попрощался и ушел, Владлен повернулся к Луке и спросил:
– Ты сильно устал? Ночь сможешь не спать?
– Смогу, – обреченно ответил тот. – Что ты задумал?
– Хочу под дверью опочивальни нашего друга посидеть, вдруг услышим что.
– Думаешь, невеста к нему наведается?
– Раз мы не нашли ее тело, значит, придет рано или поздно. – Владлен тяжело вздохнул. – Навьи твари просто так от людей не отвязываются, питаются ими и становятся лишь сильнее.
– Поступим как скажешь.
– Какой ты покладистый! Что-то прежде я за тобой такого не замечал. – Ухмыльнувшись, Владлен толкнул Луку плечом, а тот лишь хмыкнул и продолжил одеваться.
Их ссора заставила Луку иначе взглянуть на Владлена. Маска балагура треснула, сквозь нее проглянула недюжинная сила. Не тело было крепко, но душа, а волкодлаки это в своих избранниках всегда ценили выше прочего.
Стаю ведет вожак, а остальные ему беспрекословно подчиняются. Давая клятву, волкодлак признаёт главенство того, кому обещает верность. В зимнем лесу Лука об этом не думал, не считал Владлена тем, кому сможет покориться. Но время прошло, он лучше узнал друга и теперь был уверен, что чутье его не подвело.