Моровое поветрие — страница 48 из 75

– Бросил безымянные земли ради меня.

– Ты же мой сын. – Рыж крепко сжал плечо Владлена. – Пусть хоть весь Ясностан в пепел обратится, я все равно тебя выберу.

– А Зарину-то ты как оставил? Если не победит Мрачный Взвод покойников, что с ней будет?

Рыж посерьезнел, сошлись брови кустистые.

– Думаешь, она все это время ничего не делала? Как же! Меч держит крепко, такие защитные руны рисует – никто через них не пройдет! Всю мою походную книгу прочитала, хотела со мной ехать, еле-еле убедил ее остаться за хозяйством присматривать!

– Зарина? Меч? – Владлен пальцы в растрепавшиеся волосы запустил. – Не так уж много времени прошло, а сколько всего изменилось. Я уехал, так ты жену учить начал!

– Не могу без дела сидеть, сказал же. Справимся здесь, поеду к Ясностану, посмотрю, что там творится.

– Ты только в пекло-то не лезь, а то…

Рыж отвесил Владлену подзатыльник и прорычал:

– Ты меня совсем немощным считаешь?! Я меч держал в руках, когда тебя еще даже боги не задумали!

– Понял я, понял, – проворчал Владлен. – Я отвык от твоих подзатыльников.

– С безымянными землями я позже разберусь, вы расскажите лучше, что у вас тут творится. И где твой Светозарный?

Владлен вздохнул: разговор им предстоял долгий. Он отстегнул ножны от пояса, подвинул к себе плошку с мясом и начал:

– Ну, слушай тогда…


Из трапезной они вышли только поздним вечером. Рыж все расспрашивал о ведьмах: сперва из Владлена вытряс все, что тот знал, затем за Ведану принялся. Заставил ее рассказать все-все, что она вспомнить о Чеславе сумела, хмурился, стучал пальцами по столу. Елисей в беседе почти не участвовал, лишь в конце осмелился голос подать:

– Думаю, что мор закончился. Несколько дней уже люди не умирают, будто бабки пошептали.

– Если кто и пошептал, так это ваша ведьма, – угрюмо ответил Рыж. – Они привыкли до конца свое черное дело доводить, помяните мое слово. Ты рассказал им про Зверя?

Владлен кивнул.

– Наши ведьмы силу у него взаймы берут, а потом всю жизнь расплачиваются. Даже пожелай они бросить люд изводить, Зверь им не позволит. Думаю, и до вашего края добралась его порча, а раз так, придется охоту объявлять.

– Давайте обождем! – попросил Елисей. – Вдруг все и впрямь закончилось? Откуда нам знать, с Чеславой ведь и что-то случиться могло.

На том и разошлись, хоть и ворчал Рыж. Он не хотел ждать, но власть царя уважал, склонил голову перед ним, хоть и не без заминки.

Караульные в переходах, едва завидев их, вытягивались в струну. Рыж хмыкал, разглядывая убранство дворца с крайним удивлением.

– Я думал, что за княжеством земли дикие. Что живут тут в землянках, а нужду справляют прямо в лесу.

– Я тоже так думал, но, как видишь, мы ошиблись. И люди здесь живут такие же, вот только некому их от нечисти защищать. Мужики с вилами на банников идут, бабы чертей за хвосты ловят и в печь суют.

– Таких бедовых баб да в черные плащи бы обрядить, – мечтательно протянул Рыж. – Царь не думал отряд создать для борьбы с нечистью?

– Мрачный Взвод? Я предлагал ему, но он пока размышляет.

– Вот ведьма вернется, сразу примет решение.

– Думаешь, она не оставит город в покое?

– Уверен. Сам вспомни, когда это ведьмы бросали земли, в которых им все с рук сходило? Все души до последней высосет, тварь. Им ведь даже причина не нужна для того, чтобы людей убивать, а у этой еще и обида на семью бывшего царя. Вернется, нутром чую. И нам готовыми надо быть к этому. Как от хвори людей защищаете?

– Амулетом в форме одолень-травы, пеплом из семи печей и…

– Хорошо, правильно. Не поможет, но хоть что-то.

– А у меня, гляди, что есть! – Владлен раскрыл ворот рубахи, показывая выбитый на коже символ.

– Мастерски сделано, кто рисовал? Я бы тоже сходил, добавил рун на голову.

С ответом Владлен замешкался. Не говорить же ему про волкодлаков?

Будто прочитав его мысли, Рыж вновь спросил:

– Так где Светозарный?

– Уехал. Вернется позже.

– А ведь клялся, что одного тебя не оставит!

– Он и не оставлял! Просто… На след ведьм напал, поехал на разведку, – соврал Владлен.

– Врешь и не краснеешь, – фыркнул Рыж. – Это моя ложница? С ног валюсь, столько дней в седле провел, думал, помру.

– Спи тогда, а завтра решим, что делать будем. – Владлен открыл дверь и отошел в сторону.

– Завтра ночь купальская, – напомнил Рыж. – Положено отдыхать и через костры прыгать. Но и для ведьм это время хорошее, так что если задумала что-то ваша Чеслава, то как пить дать объявится после праздника.

– Увидим. Отдохни как следует, утром приду, отведу тебя в трапезную.

– Хорошо бы, а то заблужусь ведь.

Владлен лишь покачал головой. Заблудится, как же! С его-то способностью выход находить из любой чащи во дворце он точно не пропадет.


В отведенных Владлену покоях было мрачно и тихо. Он поставил ножны с мечом к стене, стащил с себя рубаху, умыл лицо прохладной водой, но тревога, не покидавшая его с самого утра, только усиливалась с каждым мгновением. Сердце было не на месте, ладони потели; пока он в трапезной сидел, не замечал этого, а оставшись один, почувствовал необъяснимый страх.

И к бабке идти не надо было, чтобы понять: эта тревога с Лукой связана. Не чувствовал его Владлен, хотя прежде всегда связывала их нить незримая. Она появлялась только тогда, когда им разлучаться приходилось, а сейчас вдруг исчезла.

– Он цел. Вокруг стая волкодлаков. Что с ним может случиться? – бормотал Владлен, вышагивая туда-сюда.

Но сердце ныло, на лбу холодный пот выступил. Владлен полез в мешок, достал лихорадочный корень[3] и в рот засунул. Жевал, морщился от вкуса гадкого, запивал горький сок водой из кувшина.

«Нечего бояться. Оглянуться не успею, а он уже вернется. И чего так трясет меня?»

Забравшись под одеяло, Владлен обхватил себя руками. Дрожь его била крупная, испарина выступила на коже, но вскоре лихорадочный корень подействовал: его потянуло в сон, сердце успокоилось.

«Только бы живой вернулся, а с остальным справимся», – подумал Владлен, засыпая.


Глава 20. Ярина


Ведана надарила ей столько платьев, что Ярина не знала, куда их деть. Они лежали всюду: и на постели, и на лавке, и на столе. Вереск, вломившийся в ложницу без стука, даже присвистнул, увидев все это расшитое роскошество.

– Приглянулась ты сестрице петуха.

– Снова ты за свое. Уже не смешно, – одернула его Ярина.

– Не ворчи, а то на бабку похожей становишься.

– На свою покойную?

– На ворчливую. – Вереск глаза закатил. – Агриппа никогда ворчливой не была.

– Выходит, мы с тобой разных Агрипп знали.

Лучи закатного солнца окрашивали стены ложницы в желтый и рыжий цвета. Было уютно, и больше всего на свете Ярине хотелось забраться под одеяло и полистать бабкину книгу, но Станислав заявил, что в ночь на Ивана Купалу негоже дома сидеть.

– Люди уже к реке стекаются, – сообщил Вереск.

– Откуда знаешь?

– Выходил из дворца. Или мне без тебя никуда нельзя?

– Да делай что хочешь, мне-то что?

Вереск ее злил, до зубного скрежета злил. Ни одна встреча со Станиславом не обходилась без обмена любезностями, готового вот-вот перерасти в драку. Они бодались, как два козла, и никто уступать не хотел. Вот только за что они боролись, Ярина никак понять не могла.

– Белый сарафан красивый, – сказал Вереск.

Он поднял его и приложил к себе. Это выглядело нелепо и немного смешно.

– Вот и надевай его.

– Да что ж ты все огрызаешься, я же ничего дурного тебе не сделал. Или ты из-за петуха злишься?

– Я ведь просила не называть его так!

– Значит, обаял он тебя, да?

Ткнув Вереска пальцем в грудь, Ярина прошипела:

– Не твое это дело, понятно?

Он же обхватил ее запястье длинными пальцами, наклонился так, что его теплое дыхание щекотало ее губы:

– Дурной у тебя вкус на мужиков.

– Поди прочь!

Она вырвалась и ударила Вереска кулаками в грудь, отталкивая от себя. Тот пошатнулся, отступил, и кривая ухмылка исказила его лицо.

– Он лжец и трус, Ярина. Куда твои глаза смотрят?

– Не на тебя – и ладно! – запальчиво выкрикнула она. – Он хотя бы человек, а не тварь, которая боги знают откуда в Явь свалилась!

Вереск распахнул глаза, посмотрел на нее удивленно и… обиженно? Ни слова не сказав больше, вышел из ложницы и хлопнул дверью.

– Ну и катись отсюда! – выкрикнула Ярина ему вслед.

Так ее злость разбирала, так хотелось догнать его и вытрясти всю дурь из рогатой головы! Какое право он имел лезть ей в душу?! Кто сказал ему, что она должна учитывать его мнение?!

– Вкус у меня дурной, – шипела Ярина себе под нос, одеваясь, – в мужиках я не разбираюсь…

Она надела белый сарафан, а когда поняла, что именно его Вереск выбрал, чуть не разревелась от злости.

Благо в дверь постучали, закончив ее терзания. Ярина открыла, и всю злость как рукой сняло: за ней стоял улыбающийся Станислав. Рубаха на нем была белая, с голубой вышивкой, штаны черные, по щиколотки закатанные. Волосы слегка растрепались, а лицо раскраснелось, будто он бежал.

– Как же тебе белый цвет к лицу, – на одном дыхании выпалил Станислав.

– Да прям уж, – отмахнулась Ярина, но на сердце потеплело. – Волосы соберу, и идти можем.

– Не нужно!

Он схватил ее за руку, останавливая, а Ярина, не ожидавшая этого, едва в его объятия не упала.

– Тебе так хорошо. Твои волосы на пламя похожи, не устаю повторять. Пусть и другим глаз порадуют!

– Хорошо, – нехотя согласилась она. – Пойдем тогда.

Отовсюду люди к реке шли, со всех городских околиц. Легко одетые, счастливые, они пели песни, будто хвори не было, будто они не хоронили совсем недавно своих друзей и соседей. Ярина с тоской на них глядела, все гадала, сколько же сердец вештицы унесли. Есть ли еще здесь те, кто без сердца ходит и скоро умрет?