— Венчаться наскоро, плохая примета. Так дела не делаются. Опять же жених? Вы для этого не подходите, сразу вам говорю, — затараторила Эмилия Поликарповна.
— Это почему же? Но раз так, то у меня для вас имеется граф Оленев или купец Тусов. Какой из них вам понравится, дело ваше, — изложил он.
— Сначала помолвка, потом венчание. Как успеть? Почему так? Это что-то означает? — рассуждала она.
— Ничего, что могло быть вам не по силам. Венчаться, и всё, так она решила. Ваша тётушка — эмансипе. Была таковой, — осёкся он.
— Венчание. Вы в своём уме? — заистерила Эмилия Поликарповна.
— Ну, я что могу. Документ есть. Дело за вами, — сказал он.
— Нет, так дела не делаются. Где ваши женихи? Какие за ними доходы? — спросила она.
— А вы что за дочкой даёте? Сколько приданного? — поинтересовался Мирон Васильевич.
— Этот вопрос зададите Игнатию Кузьмичу, когда он приедет. А мне пора обедом заняться. Когда ваши женихи прибудут? — осведомилась Эмилия Поликарповна.
Мирон Васильевич посмотрел на часы, стоящие в углу у окна, и ответил, что скоро.
Эмилия Поликарповна отдала распоряжение готовить обед ещё на три персоны.
15.00 23 декабря 1909 года.
Аптека Шнейдера.
Вологодская губерния
Сторож Никифор покинул усадьбу через дворовые ворота. Он прошёл вдоль забора, у парадных ворот остановил извозчика, и поехал в аптеку к Шнейдеру. Аптекарь Франц Францевич в городе был личностью известной. К нему заглядывали не только за лекарствами, но и просили совета в разного рода спорах. Он как-то умело распутывал запутанные дела, вычислял преступников, что даже полицмейстер частенько захаживал к нему за советом. За глаза его называли Шнейдер Холмс, но прямо в лицо, никто не осмеливался.
Пока Никифор ехал, на улице стемнело, но в аптеке горел свет. Он потоптался на крыльце, снял шапку, открыл дверь, колокольчик дзынькнул. и вошёл внутрь. Прищурившись от яркого света, поздоровался. Аптекарь Францевич кивнул в ответ.
В аптеке было несколько посетителей. Никифор решил подождать у окна. Сквозь стекло он увидел своего хозяина купца Новосельцева с дочерью Софьей. Они разговаривали. Войдя в аптеку купец Игнатий Кузьмич первым делом заметил Никифора, и разволновался:
— Никифор, дома что?
— Вот книжку Францевичу привёз. Поручено, хозяйкой, — ответил он.
— За книжку спасибо, положи на прилавок, — предложил аптекарь Франц Францевич, услышав разговор.
— Эмилия Поликарповна просила лично в руки. Мол прочли, нужна другая, — произнёс Никифор, не выпуская книгу из рук.
Аптекарь Францевич хмыкнул. Коротко взглянул на них, мол подождите. Проводив последнего посетителя к двери, закрыл аптеку. В помещении они остались вчетвером.
Незамедлительно Софья Игнатьевна попросила у аптекаря бертолетовой соли для полоскания горла, и марганца для промывания ран. Франц Францевич сказал, что непременно принесёт. Но сначала посмотрит книгу, и выберет взамен.
— Маменька хотела почитать Достоевского. Если у вас имеется, — сказала Софья Игнатьевна.
— Это убыстряет дело. Значительно, — ответил Францевич, потирая подбородок.
Рассматривая возвращенную книгу Николая Васильевича Гоголя, он ровным счётом не понимал, в чём загадка.
Францевич пролистал страницы и нашёл письмо. Игнатий Кузьмич ахнул. Никифор почесал затылок.
Аптекарь прочитал письмо, передал его Игнатию Кузьмичу, и спросил у Никифора:
— Кто этот Кокарев Мирон Васильевич? Кто принёс письмо? Рассказывай всё что знаешь, не томи голубчик.
Между тем Софья Игнатьевна, стоя у прилавка, делала вид, что мужская беседа ей не интересна. Поэтому она рассматривала аптекарские полки.
В конец растерявшийся Никифор мычал не зная с чего начать. Но всё же поведал про сугроб, шляпу, про чай и водку. О чём говорили хозяйка с гостем не знал. Выслушав Никифора аптекарь Францевич приободрился:
— Позвольте, Игнатий Кузьмич, посмотреть ещё раз письмо.
Воспользовавшись тем, что Францевич читает, Игнатий Кузьмич спросил у Никифора:
— Это что, он у нас в усадьбе? Сейчас? Нежданный гость?
Кивая в ответ, сторож мял в руках шапку.
— А что Никифор, хозяйка твоя тоже водку употребляла? — спросил Францевич.
— Ни в коем разе. Они такого не употребляют. Они шнапс пили-с, — ответил он.
— Не перестает удивлять меня ваша жена Игнатий Кузьмич. Эка умница. Шнапс, значит, пила. Оно конечно, оно правильно, шнапс для организма полезен, и омолаживает опять же. Эка умница, — восхищался Франц Францевич, отдавая письмо.
— Да, что вы удумали? Что это за письмо? Ничего не понять. Ну, приехал помощник нотариуса. Что такого? У меня вызывает интерес, зачем? — рассуждал Игнатий Кузьмич.
Письмо у папеньки выхватила Софья Игнатьевна. Прочитав его, она поинтересовалась:
— Этот помощник один прибыл или кого-то привёз с собой?
— С утра был один, — ответил Никифор. Он устал от вопросов, которые сыпались на него со всех сторон. Ему стало душно, он расстегнул тулуп, и сказал:
— С ним саквояж, он понёс его в гостиную.
— Документы, значит. Папенька, у нас проблемы? — спросила Софья Игнатьевна, размахивая письмом.
В это время Франц Францевич снял свой фартук и нарукавники. Он собирался надеть пальто, но его остановила Софья. Она протянула ему письмо от нотариуса и произнесла:
— Мне ещё нужны марганец, и соль.
Аптекарь прошёл в лабораторию, вынес две небольшие банки и сказал:
— Забыл. Вот вам перманганат и хлорат калия. Не вздумайте их смешивать, тем более ронять банки.
— Что будет? — поинтересовался Игнатий Кузьмич.
— Почти фейерверк, — ответил аптекарь.
— Софья, мне не нравятся твои увлечения химией. Поговорим дома, — рассердился отец.
— Поговорим ещё раз, — согласилась Софья.
Глядя, как аптекарь собирается уходить, она задумалась. Посмотрев на свой ридикюль, Софья поняла, что банки туда не поместятся. Она засунула их в карманы шубы.
— Позвольте я оставлю письмо себе? Проверю кое-что, — попросил Франц Францевич.
— Непременно потом верните, — сказал Игнатий Кузьмич.
— Непременно, занесу, после, — заверил его аптекарь.
— Я извиняюсь, а книга? — спросил Никифор.
— Ах, да, книга. Забыл. Я занесу их вместе, если вы позволите, Игнатий Кузьмич? — переспросил аптекарь. Получив утвердительный ответ, он пошёл за книгой в кабинет.
Когда он вышел в зал, все уже ушли. Он погасил свет, закрыл аптеку и с книгой в руке отправился к нотариусу Тиссену.
17.00 23 декабря 1909 года.
Усадьба купца Новосельцева.
Вологодская губерния
Подъехав к усадьбе, Игнатий Кузьмич с дочерью Софьей прошли к парадным дверям. Сторож Никифор пошёл к дворовому входу. У двери, Игнатий Кузьмич посетовал, что Эмилия Поликарповна не экономно растрачивает свет. Гостиная освещалась ярко, зачем-то горели подвесные светильники. Его негодование приглушило, что прислуга свет бережёт, так как в других помещениях было тускло. В прихожей их ожидала Глаша, чтобы принять верхнюю одежду. Софья отдала шубу Глаше, но вспомнила про банки из аптеки и вынула их из карманов. Глаша удивилась, но промолчала. Так с банками в руках Софья прошла в гостиную.
На встречу им встала с дивана Эмилия Поликарповна. Трое незнакомых мужчин тоже встали, поприветствовать вошедших. В воздухе повисло напряжение.
В комнату вошла Луша и спросила:
— Горячее подавать? Что ещё прикажете?
— Неси, а мне коньяку, — сказал Игнатий Кузьмич, опередив жену.
Эмилия Поликарповна представила ему гостей, объяснила цель визита, и вкратце рассказала про завещание. Игнатий Кузьмич предложил о делах поговорить после обеда, все согласились.
За обедом гости рассказывали столичные новости. Игнатий Кузьмич цеплялся почти к каждой, видел во всем недобрый умысел. Он так извёл всех присутствующих за столом подозрениями, что обед был съеден быстро. Потом Игнатий Кузьмич предложил гостям продолжить беседу у себя в кабинете, они замешкались. На аудиенцию пошёл помощник нотариуса, Кокарев Мирон Васильевич. С которого всё и началось. В гостиной все притихли. Софья заметила, что купец Тусов с графом Оленевым нарочито помалкивали, иногда переглядываясь. Она попыталась завести разговоры о науках, но получила лишь несколько реплик в ответ, и разговор прекратился.
Когда из кабинета вышел помощник нотариуса Кокарев, Софья отметила, что вид у него довольно жалкий: лоб вспотел, усы обвисли, он шмыгал носом, размахивал руками, как будто разговаривал сам с собой. Папенька никому не давал расслабиться, они с маменькой знали это лучше других.
Подметив, что гости довольно необщительные, Софья подсела к матери на диван и шёпотом спросила:
— А что происходит? Кто эти люди? Чего они хотят?
Взволнованная Эмилия Поликарповна посмотрела на дочь, и вздохнула. Она сама ожидала ответов от мужа, поведение которого сейчас совсем не понимала, но доверяла ему всецело.
— Подождём, что скажет папенька? — спросила Софья.
Чтобы не отвечать дочери Эмилия Поликарповна спешно достала из кармана письмо от сестры, и перевела разговор на другую тему.
В это время Кокарев смотрел то на купца Тусова, то на графа Оленева. Они были невозмутимы. Граф сидел с заносчивым видом, а купец Тусов нагло рассматривал дверь, за которой был кабинет отца семейства Игнатия Кузьмича. Скоро всё должно было решиться. Кокарев заметно нервничал, покачиваясь в кресле.
Дочитав письмо, Эмилия Поликарповна поинтересовалась:
— Мирон Васильевич, налить вам водки или шнапсу?
— Ему лучше водки, — сказал граф Оленев.
Эмилия Поликарповна встала с дивана и подошла к столу. Но Кокарев опередил её.
— Вы не понимаете… — начал он, и опустошил рюмку.
Из кабинета вышел Игнатий Кузьмич и остановился посреди комнаты. Эмилия Поликарповна переместилась к постаменту с бюстом, на котором стояли странные банки. Она взяла одну из них. Отчего Софья испугалась, и подошла к матери.