– Домов с привидениями, – ответил Кларк, широко зевая и прикрывая рот рукой, чтобы приглушить звук.
– Надо же, – удивилась я, но потом решила: раз уж ты пишешь фэнтези-романы, то обязан верить в такие вещи. – Вполне объяснимо.
– Да нет, не настоящих, – запротестовал Кларк. – Я в них не верю. Тех, которые строят на Хэллоуин: ты заходишь туда, а люди на тебя прыгают из-за углов.
Я недоуменно посмотрела на него:
– А вот это уже менее объяснимо.
– Родители меня водили в такой, когда мне было года четыре. Рановато, в общем. Я перепугался чуть ли не до смерти, – Кларк передернул плечами, словно заново переживая эту ситуацию. – А ты?
– Выехать на встречную полосу на скоростном шоссе, – сразу же ответила я. Прошлой весной я развозила Бри и Палмер по домам, мы болтали, я была невнимательна, и это чуть не произошло. Мне потом несколько недель снились кошмары.
– Это очень рациональный страх, – сделал вывод Кларк, и, даже не глядя на него, я знала, что он улыбается.
– Спасибо, – улыбнулась я в ответ, решив расценить это как комплимент.
– Эй, дружище, – сказала я, поглаживая Берти за ушами. Кларк пошел выключить свет и проверить, заперты ли входные двери, так что мы остались вдвоем. Его глаза все еще были закрыты. Он выглядел довольно мирным, дышал размеренно и спокойно. Правда, каждый раз, когда дыхание слегка сбивалось, я начинала паниковать, опасаясь самого худшего, но он снова начинал дышать, отчего я чувствовала невероятное облегчение. – Держись, ладно? Мы очень хотим, чтобы ты выкарабкался.
Я расчесала пальцами его мех и и какое-то время не убирала руки со спины, чувствуя, как они поднимаются и опускаются с каждым его вдохом и выдохом, отчего уверенности в его выздоровлении прибавилось.
– Ну так сколько? – спросила я, поправляя подушку под головой.
Я сказала Кларку, что не собираюсь спать, просто мне нужно ненадолго прилечь. Нам нельзя было засыпать, на случай если Берти станет хуже, но это же не значит, что я не могу немного отдохнуть. Возможно, из-за того, что наше сидение в четырех стенах походило на времяпровождение на вечеринках, я начала задавать вопросы, которые обычно возникают в таких ситуациях. Например, сколько тебе было лет, когда ты впервые с кем-то поцеловался.
– Хм, – сказал Кларк, и я даже сквозь усталость почувствовала, что он ошарашен. Может, парни не обсуждают такие вопросы на вечеринках? Тогда они многое потеряли. – Двенадцать, кажется.
– Ничего себе. Молодой да ранний.
Кларк засмеялся и помотал головой:
– Вовсе нет. На самом деле наоборот. Просто когда живешь в жуткой глуши, то пользуешься любой возможностью – например, если в гости приезжают друзья семьи, у которых есть симпатичная дочь. – Он посмотрел на меня и сполз немного ниже по стене, словно моя близость к полу действовала на него как сила тяготения. – А тебе?
– Ну… – Настала моя очередь смущаться, хотя я сама подняла эту тему. – Четырнадцать. – Повисла тишина, и я быстро добавила: – Хотя не могу сказать, что у меня не было других возможностей. – Я вспомнила школьные игры в бутылочку, от которых я бегала как от чумы. – Я просто хотела дождаться особого случая.
Кларк посмотрел на меня, удивленно приподняв брови.
– Получилось?
– Да, – ответила я, думая о Тофере, о прачечной, совершенно не похожей на эту, и о том, как все началось. Это действительно был особый момент – просто тогда я еще не понимала, в чем именно он состоит.
– В мире, который я создал в своих книгах, есть такая вещь… – произнес Кларк. Я понемногу привыкала к тому, что он время от времени излагает что-нибудь в таком духе. Когда Том постоянно заговаривал об агентах, о фотографиях и кастингах, нам тоже поначалу было странно, но теперь мы уже не обращали на это внимания.
– Какая?
– Что вместе с первым поцелуем человек получает частицу твоей души. И после этого у него есть над тобой власть. Обычно люди не используют ее во вред, но иногда могут.
Я немного поразмышляла над этой идеей и пришла к выводу, что, возможно, стоит почитать его книги.
– И откуда же она взялась? У тебя так случилось с той девушкой, с которой ты целовался?
– Нет, – рассмеялся Кларк, – с ней все в порядке. Мы добавились в друзья в соцсетях, и я теперь знаю о ней практически все, хотя мы уже семь лет не разговаривали. – Он повернулся и посмотрел на меня: – А ты вспоминаешь когда-нибудь того парня?
– Хм… ну да, – призналась я, стараясь тщательно подбирать слова. То, что о Тофере знают мои подруги, – это одно, но нельзя выдавать детали посторонним. – Он… ну, мы иногда… – я запнулась, не зная, как правильно это назвать, – в общем, время от времени сходимся опять.
– Вот как, – среагировал Кларк заинтересованнее, чем раньше. – А сейчас вы вместе?
– Нет, – сразу же ответила я. – А у тебя кто-нибудь есть?
– Нет, – ответил он так же быстро, и у меня незаметно вырвался вздох облегчения. – Мы расстались с моей последней девушкой в конце семестра.
– Семестра?
– Да. Она училась на первом курсе в университете Колорадо, а я жил в Колорадо Спрингс, и мы начали встречаться. Но когда учеба закончилась, она сказала, что хочет познать другие возможности, которые предоставляет жизнь. Это прямая цитата.
Я скорчила рожицу, и Кларк рассмеялся.
– Но ты же вроде говорил, что вы жили в глуши, где-то в Висконсине.
– В Вайоминге.
– Точно.
– Там дом моих родителей. В прошлом году я купил свой собственный и переехал. Так было проще.
Я кивнула, хотя у меня было ощущение, что в этой истории много белых пятен. И я уже собралась сказать, как странно, что он жил один, но поняла, что прямо сейчас происходит то же самое. Если бы он был как все нормальные люди, то учился бы в университете. Но он писатель. Так что, возможно, не так уж это и странно. А еще я испытала приступ зависти к той девушке, с которой он встречался, кем бы она ни была.
– А теперь ты здесь, – сказала я и широко зевнула.
– Все так.
Я посмотрела на него в лунном свете. Со стороны ситуация вырисовывалась странная: я собираюсь заснуть рядом с симпатичным парнем, а между нами храпит огромная белая собака. Но почему-то так не казалось. Может, потому, что мы оба притворялись, что не собираемся засыпать. А может, я уже слишком устала, чтобы смущаться, или мой запас смущения кончился после случая с рвотой.
– Поспи немного, – сказал Кларк таким голосом, как будто и сам был готов уснуть в любой момент. – Я подежурю.
– Нет, я в порядке, – запротестовала я, но сама слышала, насколько неубедительно это звучит, и мои глаза начали закрываться.
– Все под контролем, – успокоил меня он. В комнате настулила темнота и тишина, прерываемая только дыханием Берти и его периодическими всхрапываниями. – Доброй ночи, Энди.
Я открыла глаза и посмотрела на него. Он сидел прямо, как и обещал, и смотрел на Берти, время от времени прикрывая рот и зевая.
– Слушай, – начала я, и он посмотрел на меня с абсолютно искренним выражением на лице. Я вспомнила, что в ресторане у него было точно такое же выражение. Просто тогда я этого не заметила.
– Да? – сказал он вопросительно.
– Я просто… – я замялась. – Ты раньше спрашивал про мою маму. – Кларк кивнул, и было заметно, что, кроме этого, он старался не шевелиться, не делать и не говорить ничего, что могло бы мне помешать. Всхлипнув, я вздохнула и продолжила: – Она умерла от рака яичников пять лет назад. Врачи говорили, что заметили его вовремя. Но это оказалось не так.
Слова повисли в воздухе, и хотя я знала, что в глазах у меня слезы, но была слишком уставшей, чтобы пытаться их сдержать.
– Спасибо, что рассказала, – тихо сказал Кларк. Снова воцарилась тишина, и я собиралась уже закрыть глаза и немного вздремнуть, но тут он снова заговорил. – Я не просто так тяну со своей книгой. – Мне послышалось сомнение в его голосе, как будто он мало кому рассказывал об этом. Он вздохнул и выговорил: – Я больше не могу писать. За последние три года я не написал ни слова.
– Очень сочувствую, – мягко сказала я, и Кларк кивнул. Теперь тишина была совсем другой: словно это только начало и у нас впереди еще много времени, чтобы поговорить об этом. Эта мысль вертелась в моей голове, когда я повернулась на бок и наконец сомкнула веки.
Я резко проснулась, оглядела комнату, не сразу поняв, где нахожусь. В окно струился слабый утренний свет. Через несколько секунд вспомнила, где я: в прачечной, в доме Кларка. Я взяла телефон, чтобы узнать время, но, когда экран не включился, сообразила, что телефон, скорее всего, разрядился. Ни Кларка, ни Берти в комнате не было.
Я через силу поднялась на ноги, сердце стучало от волнения. Уверена, если бы с Берти что-то произошло, Кларк бы меня разбудил. Все же это не удержало меня от того, чтобы помчаться в кухню. Я чуть не запуталась, наступив на штанину: спортивные штаны были на несколько сантиметров длиннее моих.
– Кларк! – закричала я, пытаясь не паниковать и убеждая себя в том, что все в порядке.
Я влетела в кухню и увидела Кларка. Он стоял возле кухонного стола, волосы торчком.
– Привет, – сказала я, и Кларк кивком указал в угол комнаты.
Я повернулась и увидела Берти – он стоя ел корм из миски. Не с обычным аппетитом, но стало ясно, что кризис миновал. Наконец я вздохнула с облегчением.
Сборы не заняли много времени, и я собралась уходить. Конечно, можно было бы остаться еще ненадолго, но мне не хотелось смазать впечатление от всего, что мы вместе пережили. Надо поскорее оказаться дома, обдумать события прошедшей ночи. Эмоции переполняли меня, прежде я никогда не переживала ничего подобного.
– Ты же дальше справишься сам? – спросила я минут десять спустя, когда Кларк провожал меня к машине. Я по-прежнему была в его штанах и футболке, а пакет с платьем держала в руках – дома мне предстоит придумать, как поступить с ним дальше.
Кларк кивнул:
– Ночью Майя написала, что зайдет после обеда и проверит, как дела у Берти.