— Это что? — я тронул локоть стоящего чуть впереди послушника и замялся в поисках обращения. Наконец, на язык легло слышанное на рынке. — Собрат-идущий, как они сопротивляются Лезвиям?
— Что значит как? Техника Духовной Защиты, конечно.
Тут он обернулся, и сначала подозрительно сощурился, опуская ладонь на меч, но затем увидел медальон и расслабился, поднимая руки в приветствии. Я ответил так же, прикасаясь кулаком к ладони.
— Это техника, что получают коснувшиеся стихии, собрат. Когда её показывает старший Гарлом, так Лезвия растворяются в его духовной силе за ладонь до тела. Приходи почаще на наши тренировки, собрат. Ещё и не такое увидишь. Орден велик и глубоки его знания! Его величие — наша гордость!
— Наша сила — его мощь!
Я ещё раз обменялся приветствием с довольно улыбающимся послушником. Он вернулся к наблюдению за тренировкой, а я двинулся прочь и со двора стражи, и из города. Лишь у ворот города очнулся от своих мыслей и вспомнил о Кариле, да и то лишь потому, что она пискнула, в нерешительности замерев перед стражей ворот.
— Ах, да...
Улыбнулся девочке и вернулся к ней. Принял свой мешок и украдкой сунул ей в ладонь зеленушку, отступив на пару шагов, демонстративно бросил, сверкнувшую на солнце белым, монету.
— Спасибо, старший! — довольная девчонка глубоко склонилась в поклоне, пряча блестящие восторгом глаза.
На удачу. Так я думал, возвращаясь к своим размышлениям. Я знаю, что у Ордена есть техники, которые применяются без использования меридианов. Мне даже известна одна: Сковывающая Длань, что я получил от старейшины. Она впитывает энергию в узлы прямо из тела, из моего тумана силы, который я первоначально придумал сам. Как там говорил Кадор? Сначала это энергия Неба, но поглотив её в средоточие и сделав своей, её уже можно назвать духовной, потому как она будет отличаться у каждого человека. И когда моё тело заполнено этой силой, то боль и даже раны меньше, чем должны быть, а техника оглушения дарсовой обезьяны и вовсе не смогла подействовать. А Гарлом разрушает Лезвия тогда, когда они ещё даже не долетели до его тела. Интересно, если я смогу вытолкнуть свой туман духовной силы за пределы тела, то не смогу ли я повторить эту загадочную технику Духовной Защиты? Пусть я ещё и не добрался до ранга, с которым и приходит признание стихии цветными прядями в волосах, но и туман силы я создал тогда, когда о Воине еще только задумывался.
Так, думая о своём и даже пытаясь осуществить придуманное, я и отворил дверь ударом пятки копья. И наткнулся на бешеный взгляд Гунира.
— Чтоб тебе задницу оторвали! Придурок больной!
— Ты чё?! — я сам возмутился. — Это ты придурок! Меч-то опусти!
Гунир швырнул оружие на свой лежак и принялся орать ещё сильней.
— Вырядился как богатенький сыночек, да ещё и дверь с пинка открываешь! Радуйся, что я тебя Лезвием не поприветствовал!
Здесь он замолчал и выпучил глаза, с недоверием выдохнув:
— Чтоб тебе задницу оторвали! Ты чё? Опять в Орден решил податься?
— Никуда я не собрался.
— А чё тогда вырядился так? Откуда жетон? И чего сюда припёрся? Ты же после задания должен был домой идти? Чё ты здесь забыл?
Мне оставалось лишь ударить себя по лбу. Дарсов придурок! Так увлёкся своими мыслями, что позабыл обо всём на свете! Конечно, я должен идти домой, ведь время уже к вечеру! На кой, действительно, я сюда припёрся?
— Потом, Гунир! Всё потом! Завтра расскажу всё!
Я швырнул копьё на лежак и бросился бежать, уже не беспокоясь о гордой позе и внешнем виде. Тут, главное, быстрее добраться до квартала Чужих Имён. Впрочем, как бы ни торопился, но вернуть потраченное на дорогу в два конца время я не сумел и к дому подошёл гораздо позже обычного. Сменил бег на спокойный шаг, заново собрал растрёпанные волосы, набросил на плечо лямку мешка так, чтобы он не бросался в глаза, заложил руки за спину и неспешно вошёл в арку двора. Если соседи, оказавшиеся там, сразу стихли и провожали взглядами словно чужого, то вот мама узнала меня сразу.
— Что у тебя на груди! Ты ведь обещал!
Я ответил как можно беззаботнее, словно о безделушке:
— Это всего лишь жетон для скидок в лавках Ордена. Выдали за то, что ни разу не подвел отделение на заданиях в городе.
Признаваться в том, что влезал не в свое дело и едва сам не создал себе проблем, совсем не хотелось.
— Ты говоришь правду? Я ведь узнаю. Ты не влез в служение Ордену?
— Нет. Мне с ним не по пути. Я уже выбрал лес.
— А неужто в лесах открылись лавки одежды?
— Но здорово ведь выглядит?
Я предпочел не заметить насмешку и повернулся, давая себя осмотреть. Мама покачала головой.
— На прошлой неделе ты рассказывал, что закажешь себе этот свой Молот, даже обещал вернуться в город раньше. Но, кажется, ты потратил деньги совсем на другое.
— Так вышло, — я смутился, — а вот с заказом не вышло. Потратил деньги на обычное копьё. Старое сломалось.
— Знаешь, Леград, — мама вздохнула, — я всё же жена кузнеца. Потерю прошлого оружия я могла принять, мало ли что бывает? Но в этот раз я знаю, из какого металла оно сделано, так что сломаться ну никак не могло. И не нужно придумывать какую-нибудь сказку про реку!
— Э...
Я поперхнулся, поскольку как раз хотел воспользоваться проверенной байкой, что отлично сработала на друзьях.
— И, вообще, — мама не дождалась от меня ответа и продолжила ругать. — Мне кажется я слишком много воли дала тебе, назначив взрослым и отвечающим за нашу семью.
— Что я сделал не так?! — вот такого я вынести не смог, так велика была обида.
— Ты делаешь не так главное! Я не вижу, чтобы ты с умом распоряжался деньгами. В Нулевом ты их и в руках почти не держал, а потому и не привык к их ценности.
— Я добываю хорошо! Уж получше многих начинающих Воинов в городе!
— С этим не спорю, да вот только тратишь их впустую! Я смолчала, когда ты переплатил чиновнику, не сказала ни слова, когда ты влез в долги к приятелю ради вычурной железки, которая сломалась в первом же бою.
— Не в первом!
Мама нахмурилась.
— Значит, ты от меня что-то скрывал?
Мне оставалось лишь упрямиться.
— Нет, я всё рассказываю тебе.
— Наверное, так же подробно, как рассказывал и о своих делах в Пустошах? — глаза мамы потемнели, отливая сталью. — Ну да ладно, поздно плакать по таким мелочам, когда сын уже Воин. Но ведь ты продолжаешь сорить деньгами! Я даже боюсь спрашивать, сколько ты потратил на свои копья, да на эту одежду!
— Зато Леград такой красивый теперь!
Мама всплеснула руками, услышав такое от Лейлы, повысила голос:
— А ты помолчи, когда говорят взрослые! Он что у нас? Сын купца? Тысячника стражи? Нет? Так зачем всё это, если он простой чужак в этом городе? Что ты молчишь, Леград?
— А что мне говорить? Это копьё вышло всего в двести пятьдесят монет, меньше половины цены!
— Да какая мне разница?! Лучше объясни, что с тобой происходит!
— Со мной всё отлично! Я беру за рекой богатую добычу. Могу себе позволить хорошее оружие и одежду?
— Можешь, но ты тратишь деньги не туда, куда нужно!
— А куда их нужно тратить? На еду у нас есть, на жильё я отложил!
— А ты подумал о родных? О своих дядях? У тебя ведь их двое! Ты же сам взахлёб рассказывал мне, что за них можно заплатить налог и вытащить сюда!
— Я помню о дяде Ди! И не собираюсь отказываться от нашего родства, но сперва нужно устроиться самим!
— Покупая дорогие тряпки?
— Да что ты прицепилась к ним? — я не выдержал. — Через месяц куплю и вам!
— Да зачем они нам нужны? Разве о них речь? Я не о том тебе говорю!
— А о чём? О дяде Варо? Так, у него ещё четыре года оплаченной жизни.
— А болезнь? Ведь здесь его можно вылечить! Каково мне знать, что он ещё два года будет калекой?
Я не понял, о чём говорит мама.
— Почему два года?
— Потому что деньги нужно заплатить уже через два месяца! Тогда, когда Орден отправит караван за чемпионами. И тогда через год их привезут сюда. Никто не будет лишний раз открывать границу ради такой мелочи.
— Я понял тебя.
Таких подробностей я не знал. Стыдно, всё же в словах мамы много правды. И хорошо, что она не знает, сколько я спустил в прошлый раз, чтобы заставить замолчать девушку в лавке оружия. Конечно, деньги можно достать, быстро и много, даже учитывая, что в ближайшее время я не собираюсь заниматься добычей зверей или трав. Но совать ради них голову в пасть теневой гильдии? На миг я даже захотел, чтобы звери или даже люди нашли и разграбили мой тайник со свитками, тогда не было бы этого искушения. Вздохнул и обречённо сказал:
— Есть ещё два месяца, я добуду деньги.
Мама всплеснула руками.
— Вот только не нужно рисковать ради этого. Особенно, как тогда, в пещере с мадом. Хорошо?
— Хорошо, мама. Сколько там нужно? Ты узнавала?
— Много. Потому и нужно экономить, чтобы хотя бы за год скопить эти деньги.
— Ты же сказала два месяца?
— Леград, ну что ты? — сталь из взгляда мамы ушла. — Это я в сердцах. Я всё понимаю. Это глупцы-соседи думают, что там в лесах зелёная яшма валяется под ногами, забывая, как белели от страха в Нулевом при одном слухе о Монстре в округе.
— Мам, сколько?
Она помолчала и нехотя ответила:
— За переход границы — налог за десять лет.
— Ого! Это если за всех, то...
— Двенадцать или даже тринадцать тысяч. Вряд ли дети взяли много звёзд.
— Ладно, — я замер от внезапной мысли. — А точно берут зелень? Не кровь?
— Точно.
— Уже лучше, — пробормотал под нос и громче добавил, — буду думать.
— И не тратить зря деньги!
— Не буду, не буду.
Я спохватился. Хорош бы я был, если снова на неделю забыл бы об этом. Залез в мешок за фиалом, стараясь не показать обломки копья.
— Мам, я тут купил зелье, — замялся на миг. — Оно от морщин, купил для тебя.
Мама неожиданно засмеялась.
— Так значит я старая и морщинистая?