начало романа, именно поэтому так долго присматривался, прислушивался. Прислушивался к себе, к своим ощущениям, присматривался к ней. Он давно уже не мечтал о женщине в принципе. Сто лет не влюблялся. Так, выходил иногда на охоту, где сразу видел цель, знал, как лучше прицелиться, как выбрать правильную позицию, чтобы сразу и наповал. Не торопился, приучал жертву. Но и не затягивал. Он знал, что жертва рано или поздно попадется в капкан. Потом будет вкусный ужин, и он через какое-то время не очень-то и вспомнит. Как-то поделился своими метафорами в бане с приятелем. Тот, как всегда, подвел подо все базу:
– Ну ты циник.
– Прагматик. Зато голова всегда свободна.
– От чего? А главное, для чего? Работа – это, что ли, жизнь?
– Работа – это всегда действие. Всегда движение вперед. Все остальное – болото.
– Окстись, у тебя сын.
– Уже не у меня. Что я могу за два воскресенья в месяц?
Он действительно так думал. И отвык от сына, и раздражался, когда видел, что он на него совсем не похож. Но он и на мать не очень похож. Иногда даже ему казалось, что Матвей похож на вратаря. А что? Он читал, так бывает. В организме женщины много чего накапливается. Вот почему ее дети могут быть похожи и на ее любовников. Глупость, конечно, несусветная, но почему-то эта мысль сидела в голове и отодвигала от него сына. Он решил жить здесь и сейчас. Строить свою жизнь и быть счастливым. Машина, часы, квартира и ботинки. Рестораны здоровой еды и обязательный спорт. Все остальное не должно мешать. Мечту про дом у воды он отправил в космическое путешествие к далекой планете. Сколько потребуется лет на такой полет? Много? Нет, ну всегда можно запустить свою собственную машину времени. Он долгое время жил новой для себя самого, придуманной жизнью.
И вот появилась Светлана, которая напомнила о мечте и развернула тот космический корабль.
– Мне приятно, что ты сразу примерила этот дом на себя.
– Думаю, я себе больше представляю жизнь в лесу, чем ты. Я выросла на природе и, кстати, в своем доме. Маленький, бревенчатый. В этом доме родилась моя мама, туда она принесла из роддома меня. Так что все прелести деревенской жизни мне прекрасно знакомы. Вода из колодца, туалет на улице, отопление печное. Кстати, и плита у нас не сразу появилась. Пока газ не провели, готовили в той самой печке. И моей мечтой было из того домика сбежать. Что я там видела? Как пьет отец? Как надрывается мать? Они мне даже помогать не могли, пока я училась. Жила на стипендию, слава богу, всегда получала повышенную. Общежитие мне дали, деньги тратила на транспорт и учебники. Из продуктов хлеб и молоко. Ну и овощи с родительского огорода. Так и жила. Счастье, когда наконец-то выучилась и начала сама зарабатывать. У меня другая мечта была – вырваться из нищеты и мать вытащить. На удивление, и отец опомнился. Его очень сильно по голове ударило, что дочь начала помогать. Даже не знаю, как такое получилось. Мужская гордость, что ли. Но как-то приехала в отпуск, а он в глаженой рубашке, стрижка аккуратная, и говорит:
– Все, Светка. Свое отпил. Теперь ты за нас с матерью не волнуйся. Не подведем тебя. Вот так.
Виталий опешил. Он не ожидал такой откровенности. Но услышал он тогда не про то, что она никогда не вернется в свою прошлую жизнь, а про то, что она пережила. Какая сила воли, какой характер. И сколько в ней мужества и доброты. Вот почему она сразу показалась ему особенной, другой, такой интересной и такой недоступной.
– Я построю для тебя другой дом. Он будет тебя достоин. Я обещаю, ты в нем будешь счастлива.
Построю – и точка! И хоть трава не расти! Хочу и сделаю! Причем вроде как не для себя, а для нее. А она ему только-только рассказала, что бежала оттуда со всей прыти. Когда они наконец научатся слышать не только себя, но и других? Особенно тех, кого любят? И почему другая сторона не может наконец четко сказать «нет». И объяснить, чего кто хочет на самом деле. Все на «авось» надеются. А вдруг ей понравится? А вдруг у него не получится? Затопит этот дом, к примеру? Не тот человек, Второй, чтобы у него что-нибудь затопило.
Дом у воды
И он начал строить. Не совсем, конечно, то, что он хотел. Попалось объявление о продаже «Крепкого дома на берегу Волги. Первая линия. Свой причал». Поехал на всякий случай. Очень уж зацепила фраза. «Настоящий хозяин поймет».
Светлану приглашать с собой на просмотр не стал, не хотел посвящать ее в технические моменты. Это же просто первый вариант. «Один из». Их могут быть сотни. Но с первого взгляда понял: это как раз то, что нужно. Обрыва, как и высокого берега, не было, зато была пристань и лодка на причале, и дом чуть на возвышении. Большой, добротный, с большими окнами и крепкой дверью.
– Может, не очень модный, но на века. Сильно переделывать тут не то чтобы не придется, а просто невозможно. Либо так жить, либо его сносить и новый строить.
Продавец был мужиком конкретным. Приехал на «Ниве» в штормовке и кирзовых сапогах.
– А сами что?
– А сам в Израиль еду.
– Это как?
– А вот так. Дочь сказала: «Ты ж не хочешь, чтоб у меня были проблемы?» – «Какие, говорю, у тебя проблемы? Это у меня проблемы! Какого лешего мне неизвестно, куда на старости лет с насиженного места уезжать?!» А она говорит: «Я, папа, без тебя жить не смогу. Сердце у меня разорвется от мысли, что ты тут один».
Помолчали.
– Дети есть?
– Да, сын маленький.
– Сын – это не то. Вот дочь когда. Ради нее на все готов.
– Будешь жить ее жизнью?
Они сразу перешли на «ты». Обычно Виталий дистанцию держал. А тут сразу понял: свой в доску. Не дом ему сейчас передает. Судьбу. Жизнь свою.
– Буду счастлив жить ее жизнью.
Он сделал ударение на слове «счастлив». Виталию не понять, но он старался людей не оценивать. У каждого свои причины, свой взгляд. Хорошо, когда этот взгляд есть, когда не нужно метаться, делать над собой усилие. Вот принял решение, и не раздумывая – вперед! Ни о чем не сожалея, не копаясь в прошлом: что не успел, что потерял, чего лишился.
– Пошли, покажу свое хозяйство.
И они вместе прошлись по добротному, немного сельскому дому. На первом этаже огромная кухня-столовая, небольшая спальня и бильярдная.
– Играете?
– Да так, шары гоняю.
– А стол-то знатный.
– Да, партнеры на юбилей подарили.
– Мечта любого мужчины! Бильярдная с барной стойкой.
– Там, доложу я тебе, напитки тоже качественные. Я-то не пью совсем. Для друзей держал. Пошли в котельную. Так называемое сердце дома. Думаю, и сам разберешься, там тоже вся техника первоклассная.
Три спальни на втором этаже, две из них с выходом на общий балкон. Стены обиты вагонкой, сверху покрашены в приятный ореховый цвет. На окнах карнизы деревянные с кольцами. Шторы ситцевые. Сегодня так не строят. Но почему-то дом не казался старомодным. Скорее уютным. Здесь хотелось воспитывать детей и нянчить внуков, варить уху и собираться с друзьями на дружеские посиделки.
Они спустились на первый этаж и вышли на просторную крытую террасу, прилегающую к дому. Деревянный стол на дружную компанию, лавки по обе стороны. Да, тут собиралась большая семья. Терраса заканчивалась деревянными перилами с замысловатыми коваными балясинами. Шикарный вид на Волгу, старая яблоня доросла уже до террасы, и можно было, не спускаясь вниз, рвать яблоки прямо к столу.
– Яблоки вкусные, родит каждый год, не знаем куда девать.
– Хорошо у тебя здесь.
– Да, целая жизнь. Хорошая жизнь. Добрая она у нас тут была. Но все когда-то заканчивается. Ничего. Я себе установку дал. Начинаю новый виток. И не просто привыкну. А буду жить. Внуки у меня – два пацаненка. Как им без корней?
– Это да.
Виталий видел, как тяжело хозяину расставаться с тем, что дорого. У самого комок к горлу подступил, а мужик ничего, держится. Легко ли давалось такое спокойствие?
– Хороший ты, по всему, мужик. Вот тебе ключи. Больше сюда не приеду и на вопросы твои отвечать не смогу. Живи с добром и счастливо.
Мужик сел на «Ниву» и укатил. Солнце клонилось к закату. Пахло хвоей и водой. Река потихоньку билась о причал, и в какой-то момент показалось, что на краешке лодки присел маленький ангелочек. Естественно! Почему нет? У него начинается новая жизнь. Та, о которой он мечтал и которую он сам себе выстроит. Так, как придумал.
Поживем – увидим. Я буду рядом. Чудеса – они случаются.
Корни
Болгарию можно сравнить с Россией. С Крымом. Жара не такая агрессивная, воздух не влажный, сухой. И, конечно же, море. Для Виталия, может быть, даже слишком теплое. Ну что это: воздух двадцать девять градусов, море – двадцать шесть. Разница минимальная. Лара все так же была погружена в чтение.
– Вода – парное молоко. Женщинам такое точно нравится. Заплыв?
– Ох! Ну все-то ты про нас знаешь! Позже. Сегодня не так жарко. Я вообще-то не большая любительница плавать.
– А зачем приехали сюда? Можно и в Подмосковье отдохнуть.
– Положено. Ребенку нужны солнце и морской воздух.
– Кто сказал?
– Это всем известно. Ты же вот тоже на море сына привез? Стало быть, его мама тоже в этом не сомневается.
– Это даже не обсуждается! Витамин D. Но там же спорт. Немного другой подход. Я на физкультурное образование списывал такое рвение вывезти ребенка на море. Подвергать его смене климата и часовых поясов. По мне, так лето до десяти лет ребенок вполне может проводить на даче. У вас же есть дача?
– Есть. Досталась от деда в наследство. Но это больная тема. Долго не могла туда ездить. Так получилось, меня растил дед.
– А родители?
– Да все руку прикладывали. И мать, и ее муж. И бабушка. Но дед меня понимал. И даже когда я откровенно порола какую-то чушь, поддерживал меня. Он знал, вот это правда, а это – назло. И, чувствуя его плечо рядом, я как-то утихала. Причем поняла я это не так давно. Они рано умерли, мне в тот год исполнялось двадцать пять. Ушли друг за другом с разницей в месяц. Меня тогда все уговаривали отложить свадьбу, мол, как же так? Траур. А я сказала «нет». Мой будущий муж понравился деду. Сама я уверена не была. Надо, не надо? Сомневалась. А он вдруг говорит: «Иди. Парень хороший». Причем с нажимом так. И я поняла, что ему надо было меня передать с рук на руки. Про болезнь, кстати, он свою знал. И мать знала, и все знали. Все, кроме меня. А я и не знала, и не чувствовала. Тоже юношеский эгоизм, самовлюбленность. Думала только о себе.